Жан-Поль Готье: меня всегда привлекали очень разные формы красоты

Знаменитый французский кутюрье Жан-Поль Готье, президент собственного модного дома и компании Jean Paul Gaultier S.A., привозит в Россию свое новое эпатажное шоу Fashion Freak Show. Оно будет представлено в Санкт-Петербурге с 31 января по 2 февраля и в Москве с 6 по 24 февраля 2020 года. В рамках подготовки к зимним показам модельер встретился с ТАСС, чтобы поговорить о самом проекте, а также о сотрудничестве с российскими режиссерами и о том, как мода откликается на актуальные вызовы времени. — Месье Готье, совсем скоро состоятся показы вашего нашумевшего шоу в России. Расскажите, что нас ожидает, каковы концепция проекта и его сюжет. — Это то шоу, которое я хотел сделать, еще когда был мальчишкой. Моя цель показать и моду, учитывая мой опыт, и части дефиле, потому что будет очень много людей, которым не пришлось видеть мои показы. У зрителя будет возможность увидеть мою жизнь моими же глазами. На самом деле я уже пытался поставить это шоу, когда был маленький, я это делал при помощи маленькой плюшевой медведицы. Теперь я смогу показать его с учетом того опыта, который у меня был на протяжении 40 лет моей жизни. — А сама игрушка появится в шоу? — Конечно. Это очень важный персонаж. Музыкальный пласт шоу будет содержать большие куски из произведений Найла Роджерса (американский музыкант, многократный лауреат премии Grammy — прим. ТАСС) в стиле диско 1980-х годов, который я очень любил, также будут элементы танца, дефиле, и конечно, в шоу будут выражены мои личные эмоции и чувства. На заднем плане будет показано все то, что происходило на протяжении этого отрезка времени с точки зрения общей эволюции и конкретно эволюции мира моды. Будет также часть, посвященная СПИДу, бедствию, которое появилось в 1980-х годах, от которого умер мой друг. — Получается, это очень личная история… — Да, это очень личное, это взгляд на эпоху, которую вы увидите через мои глаза и через мои эмоции. — А кому будет интересно это шоу? Любителям театра? Моды? Или и тем и другим? — Все это верно, а также оно заинтересует тех, кто любит хореографию. Именно это разнообразие публики мы уже увидели в парижском кабаре Folies Bergère. Там были люди даже разных возрастов: были те, что жили в 1980-х и любили это время, те, кто вспоминал о 1980-х годах, и та публика, которая только сейчас начинает интересоваться этой эпохой. На самом деле, когда я говорю "1980-е годы", я очень сильно обобщаю, я определенным образом сжимаю временные промежутки, в начале повествования я предстаю маленьким мальчиком девяти лет, а это были 1950-е годы. — Судя по названию шоу, в нем должны быть моменты, которые смогут удивить или даже шокировать публику, действительно ли это так? — Я думаю, что определенная часть публики в зале посчитает некоторые моменты эпатирующими, но в любом случае наш спектакль запрещен лицам младше 18 лет. Будет одна сцена в секс-клубе в Лондоне, она достаточно шокирующая. Будет очень сексуализированная хореография. Будет также любовная встреча, которая включает в себя также некоторые запретные темы. — Не боитесь показывать такое российскому зрителю? — Сейчас люди намного больше видят в интернете, и даже дети могут наткнуться на в тысячи раз более запретные темы, чем те, что будут у меня в спектакле. А в шоу такие вещи будут показаны через хореографию, через искусство, поэтому это в первую очередь творческое проявление. — Шоу посвящено фрикам, кто для вас фрики? — Фрик — это нечто другое, это то, что отличается от общепринятого. Даже когда я был в школе, мне было лет 12–13, у нас была девочка, которая приехала с севера Африки, но у нее была внешность, которая меня совершенно поразила. У нее была очень белая кожа, настолько, что можно было видеть вены у нее на руках, при этом у нее были сильно вьющиеся рыжие волосы. Я понимаю, почему она меня так очаровала, она привлекала своей непохожестью, она очень сильно отличалась от всех остальных. Это то, что я показываю в своем спектакле, меня всегда привлекали очень разные формы красоты, красота не может быть одной. — А примут ли в России вашу нестандартную точку зрения? — Я об этом много и серьезно думаю. — Россия принимает шоу после Лондона и итальянского города Сполето. Тяжело ли вывозить проект на гастроли? Потребуется ли российским залам особенная техническая подготовка? — В каждом случае наша техническая команда приезжает и устанавливает все необходимое оборудование. До этого мы приезжали за два дня до начала шоу, но этого оказалось недостаточно. В Лондоне сцена была другой глубины, нежели в кабаре Folies Bergère, у нас возникли кое-какие технические проблемы. В Москве это будет в Московском дворце молодежи, но мы еще не видели зал. Именно поэтому мы и хотим сейчас посетить его, чтобы понять, сколько дней нам нужно на дооборудование зала. Вам очень сильно повезет, потому что в Москве и Санкт-Петербурге вы увидите оригинальную версию, которая была сделана для Парижа. Во всех других наших поездках у нас будет так называемая интернациональная версия, будут примерно те же декорации, что и в Париже, но более адаптированные для другой морфологии зала и сцены. — А хотели бы вы посетить со своим шоу и другие города России? — Конечно, хотел бы, но организация не от меня зависит, если все пройдет хорошо в двух запланированных городах, то, может быть, будет и такая возможность. — В какие другие страны вы еще повезете Freak Show? — Мы уже предусмотрели 17 разных стран. Например, в Испании, в Мадриде и в США планируются продолжительные гастроли. Там мы даем лицензию на показ спектакля, поэтому он будет долго идти. В Испании речь идет о пяти годах, шоу будет идти два раза в неделю в течение пяти лет. Мы начинали с трех месяцев в Folies Bergère, потом это продлилось до шести месяцев, а сейчас мы показываем уже девять месяцев. — Как вы думаете, почему это шоу стало таким успешным? — Это просто чудо! Возможно, потому что я был очень честен, в этом шоу я попытался быть искренним. Я не стремился сделать больше того, на что я способен. Объяснение здесь может быть такое же, как и по поводу успеха моей одежды: я пытаюсь показать очень разные миры. Я люблю традиции и люблю протест, люблю высокую моду и одновременно street style, люблю, когда эти два мира встречаются. — Помимо создания театрализованных шоу вы известны своим участием в различных коллаборациях. Знакомы ли вы с российскими модельерами или художниками? Интересно ли вам сотрудничество с кем-то из них? — Буду честен, я не очень знаю российских кутюрье, но я вижу российское искусство. Работать в театре с российскими режиссерами было бы для меня удовольствием, потому что, мне кажется, они ничего не боятся. Они также делают удивительные фильмы. Например, картина Алексея Германа "Трудно быть богом" сделана совершенно потрясающе, и мне хотелось бы поработать с такого рода художниками. Я уже не смогу сделать второй такой спектакль полностью сам, это же спектакль о моей жизни, а другой жизни у меня уже не будет. Я же не буду изобретать еще одну жизнь, чтобы что-то поставить. Но мне бы очень хотелось поработать с каким-то постановщиком над его сценарием, это было бы очень интересно. Свойственное русским безумие меня очень увлекает. — А удавалось ли вам уже видеть работы российских театральных режиссеров? — Я видел постановку "Медея" Анатолия Васильева на фестивале в Эпидавре (Греция) в 2008 году. В сцене, где героиня убивает своих детей, она привязывает их к велосипедам, которые прикреплены к лошадям, и все это во все стороны мотается. Конечно, это были не настоящие дети, но все равно некоторые люди в зале вставали и уходили. — Одно из важных движений в современной модной индустрии — экологическое. Разные модные дома отказываются от натуральных меха и кожи и используют перерабатываемые материалы. Как вы относитесь к этому? — Во-первых, есть вредные для природы материалы, которые вообще лучше не использовать, и я придерживаюсь этого правила. Использование таких материалов влечет за собой целую цепь очень плохих последствий для окружающей среды. В моей работе я часто перерабатываю старые вещи. Когда я был молодым, и у меня не было денег на ткани, я перекраивал старые джинсы, военную форму, другие уже поношенные вещи. Я мог сделать из джинсов вечернее платье. Теперь я продолжаю это делать. Я всегда раньше использовал меха в коллекциях, но я понимаю, что есть очень много негуманных способов убийства животных. В своей последней коллекции я сделал куртки словно из меха, но это не натуральный мех. Я также перекраиваю старые меховые шубы и другие предметы одежды, чтобы продлить жизнь этим вещам и сохранить жизнь животным, которых могли бы убить. — То есть это значит, что вы не отказываетесь от меха? — Верно, я продолжу использовать меховые вещи, которые уже были созданы. Принципиально новые меховые модели я создавать не буду. Я понимаю, что мех — это прекрасный материал, если взять того же соболя, он невероятно нежный и приятный на ощупь, ничто не сравнится с этим ощущением меха в руке. Да и вряд ли бы у меня получилось стать таким же, у нее половина волос была черная, половина белая, а у меня даже волос для этого недостаточно. — Вы один из первых начали приглашать нестандартных моделей на свои показы. Сейчас эта тенденция с большой скоростью набирает обороты, в рекламной кампании бренда Victoria’s Secret впервые снялась модель plus size. Считаете ли вы, что такие модели подойдут каждому модельеру, каждому бренду? — Конечно, такие модели подойдут любому бренду. Вспомните, почему полных моделей стали приглашать. Произошел ряд скандалов из-за несчастных случаев, произошедших с больными анорексией моделями. Поэтому те изменения, которые происходят сейчас, — это реакция на те события. Что касается меня, я брал всегда очень разных манекенщиц, у меня были и с округлыми формами, и очень худые, это не значило, что они не едят, это было особенностью их организма. Для меня было очень важно показать именно разные типы красоты. Беседовала Екатерина Выборова