Узнику фашистских лагерей Зое Меркуловой исполнилось 90 лет

Когда началась Великая Отечественная война, Зое Фёдоровне Меркуловой, в девичестве Ивановой, не было и двенадцати лет. С марта 1943-го по май 1945 года она провела в лагерях Литвы и Германии. Не так давно бывшему несовершеннолетнему узнику фашистских лагерей, ветерану труда, инвалиду II группы Зое Меркуловой исполнилось 90 лет. Она проживает в микрорайоне Салтыковка на улице Пушкинской в маленьком старом деревянном доме. Дорогой сердцу Порхов Зоя Иванова родилась 10 октября 1929 года в городе Порхов Псковской области. Семья жила на улице, которая носила название Псковская. Отец Фёдор Иванович — уважаемый в городе человек — был председателем потребительского союза и работал закройщиком обуви в сапожной мастерской. В семье росло трое детей. К началу Великой Отечественной войны старший брат Гурий, 1924 года рождения, окончил восьмилетку и уехал в Ленинград учиться на электрика в школу фабрично-заводского ученичества. Зое не было и двенадцати, а младшему брату Геннадию немногим более двух лет. «Мы жили в своём доме. Это был большой добротный деревянный дом с очень высоким фундаментом. Одну комнату родители сдавали внаём квартирантам. Мама Мария Григорьевна была домохозяйкой. Семья держала большое хозяйство — корову, лошадь, кроликов и свиней, а за домом был большой огород и пруд. Позже старший брат и я помогали маме по дому и на огороде, кормили живность», — вспоминает Зоя Меркулова. Город Порхов основан в 1239 году как крепость Порховский городок новгородским князем Александром Невским. Летом 1940 года в городе началось формирование 3-й танковой дивизии. С июля 1941 года по февраль 1944-го Порхов находился в зоне оккупации немецко-фашистских войск. Город был освобождён в ходе Ленинградско-Новгородской операции 26 февраля 1944 года частями 198-й, 285-й и 288-й дивизий 54-й армии Ленинградского фронта. В августе 1944 год Порхов и Порховский район были включены в состав новообразованной Псковской области. Начало войны В 1941 году Зоя окончила четвёртый класс. Летом 22 июня она вместе с одноклассниками участвовала в олимпиаде по математике. Их класс стал лучшим по полученным оценкам. Радостные дети возвращались домой по набережной реки Шелони и на Соборной площади увидели людей, собравшихся возле уличного репродуктора. Был полдень, жители города Порхов слушали выступление народного комиссара иностранных дел СССР Вячеслава Молотова, который официально сообщил о нападении фашистской Германии на Советский Союз и объявил о начале Великой Отечественной войны. «Подвергшиеся немецкой бомбёжке города Житомир, Киев, Севастополь, Каунас — это была огромная и далёкая территория нашей страны, где уже гибли мирные жители. Мы видели, с каким ужасом на лицах слушали люди выступление Молотова, а мы по своей детской наивности ещё не совсем понимали всю суть этой страшной вести. Никто не знал и не понимал, что ждёт его завтра», — рассказывает Зоя Фёдоровна. В первые дни войны в городе была объявлена всеобщая мобилизация, отца Зои в армию не забрали, он выполнял особые поручения и сутками дежурил на радиоузле. От него мы узнавали о приближении немцев к нашему городу. Чтобы спасти детей, он решил вывезти их с женой в деревню к двоюродной сестре, которая жила в 18 километрах от Порхова. «Там для нас вырыли землянку, набросали туда соломы, какие-то тряпки, старые матрасы и мы спрятались. Отец вернулся в Порхов. На следующее утро мы проснулись от шума немецких мотоциклов. Немцы нашли нас очень быстро и под дулами автоматов выгнали из укрытия. Всех деревенских вывели тоже. Мы стояли на улице перед здоровыми, наглыми и смеющимися в лицо фашистами и не понимали, почему и за что нас можно убить. Деревенские жители умоляли не трогать детей и, чтобы уберечь их от верной смерти и чтобы «выкупить» детей, собрали все продукты, которые у них были. Это подействовало, и немцы, прочесав всю деревню и забрав продукты, уехали», — вспоминает ветеран. Вместо дома — пепелище В постоянном страхе мать с двумя детьми, Зоей и маленьким Геной, прожила в деревне две недели. Потом они встретились с отцом, который пришёл из Порхова пешком. В начале войны немцы наступали стремительно, в деревне жить было негде, и семья перебралась обратно в город. Когда Ивановы вернулись на свою Псковскую улицу, оказалось, что их дома уже нет, он сгорел после бомбёжки. Семью приютили соседи. «В июле 1941 года немцы заняли Порхов. В городе был введён комендантский час, на главной площади и центральных улицах появились виселицы. Чтобы устрашить жителей города, фашисты устраивали показательные казни. В первый месяц оккупации немцы повесили и расстреляли около двухсот мирных жителей», — рассказывает Зоя Фёдоровна. Немцы создали в Порхове биржу труда, через неё можно было устроиться на простую и грязную работу. Чтобы прокормить семью, отец продолжал работать закройщиком в сапожной артели. До оккупации он успел спрятать швейную машинку в саду, она и стала кормилицей. В артели шили сапоги, тёплые бурки, немцы заставляли нашивать на галифе кожаные накладки — леи. За порядком в городе следил утвержденный фашистами наместник, он разъезжал по городу в коляске. «Вместе с соседскими детьми я иногда ходила к устроенному фашистами лагерю на восточной окраине города, где держали наших военнопленных и всех неблагонадёжных. Когда рядом не было часовых, мы бросали за колючую проволоку еду — всё то, что можно было найти дома. Это было очень опасно, любое пособничество пленникам грозило расстрелом», — рассказывает ветеран. В 1943 году отец купил деревянный сруб в деревне. Его поставили на старый фундамент сгоревшего дома, сделали крышу и даже сложили печку, но пожить в новом доме семье не удалось… Партизанская диверсия В то время на Псковщине активно формировались партизанские отряды, которые на каждом шагу вредили фашистам. Немцы партизан боялись, постоянно делали облавы. Многие жители Порхова семьями уходили к партизанам. Как-то в ноябре 1943 года фашисты собрались в городском кинотеатре — многие мероприятия и собрания немцы проводили именно там. Часто они смотрели там кино. Узнав об этом, один из активных партизан Константин Чехович самостоятельно подготовил и осуществил взрыв в кинотеатре. Тогда погибли около 700 немецких солдат, более 40 офицеров и даже два генерала. Это была одна из крупнейших партизанских диверсий Великой Отечественной войны. Немцы стали зверствовать ещё больше, готовили эшелоны для отправки рабочей силы в Германию. «Рано утром фашисты забрали отца и отправили в лагерь для военнопленных недалеко от Порхова. Через несколько дней туда попали и мы с мамой. Рядом была железная дорога, нас затолкали в старый товарный вагон, где на пол была брошена солома. Так и ехали в продуваемом, дырявом вагоне. Было тесно и холодно. Дети, пытаясь согреться, прижимались друг к другу, малыши просили есть и пить. Ехали долго, на каких-то станциях нас пересчитывали, проверяли списки. На одной из остановок я увидела вывеску Rokiškis. Эта была Литва», — вспоминает Зоя Меркулова. Распределитель Рокишкис В городе Рокишкис здоровых мужчин и женщин отправили на работу, а семьи с детьми никто брать не хотел. Их поселили в старый заброшенный сарай с дырявой крышей. Был декабрь 1943 года, шёл мокрый густой снег. Дети практически ничего не ели, были простужены и ослаблены. Очень часто младшего брата Зои — пятилетнего Гену — немецкие солдаты куда-то уносили, а возвращали совсем обессилившего. Позже выяснилось, что для каких-то целей у него брали кровь… «Как-то вечером к нам подъехал один из зажиточных местных крестьян и предложил работать у него на хуторе. Чтобы добыть хоть краюху хлеба, родители брались за любую работу. Так мы оказались на одном хуторе. Родители работали на ферме и в поле. Относились к нам на хуторе нормально. Там мы пробыли до марта 1944 года. Потом кто-то донёс фашистам, что на хуторе работает русская семья. Нам приказали явиться на комиссию для отправки в Германию. По дороге на какой-то станции, забрав всю одежду, всех провели через санпропускник. Тогда родители с нами попрощались, они подумали, что нас, как и многих других, просто сожгут. Было очень страшно», — рассказывает ветеран. Германия, Хемниц Узников привезли в немецкий город Хемниц. Здесь был один из немецких лагерей для военнопленных, он находился на территории комплекса казарм и был отделением концлагеря Флоссенбюрг. Много русских женщин и девушек работали на машиностроительном заводе Astra-Werke. Пленным выдавали по 100 грамм хлеба и заставляли работать по 14 и более часов в день. Когда люди спотыкались, падали, их били палками и плетьми до кровавых рубцов на спине. Название города Хемниц происходит от славянского топонима «каменица» и названия небольшой речки. В годы войны близ Хемница расположилось подразделение концлагеря Флоссенбюрг. В нём на предприятиях компании Astra-Werke трудились около 500 женщин-заключённых. Также здесь находились предприятия по переработке нефти. В марте 1945 года Хемниц подвергся бомбардировкам союзной авиации, в результате которых был практически разрушен. В мае 1953 года решением правительства ГДР город был переименован в Карл-Маркс-Штадт, но уже в апреле 1990 года ему вернули историческое название — Хемниц. Родителей Зои и ещё несколько семей распределили на работу в Ольбернхау в 35 километрах от лагеря Хемниц. Там дом-интернат для престарелых в 1942 году был превращён в реабилитационный центр для долечивания немецких солдат после лазарета. Мать стирала бельё, отец был конюхом, он жил в бараке с другими мужчинами и с семьёй виделся редко. Четырнадцатилетняя Зоя работала подсобницей. Дети с мамой и ещё одной семьёй из Польши жили в маленькой пристройке к сараю. «Однажды маленький брат Гена пропал. Его не было два дня. Оказалось, что немецкие подростки затолкали его в яму, куда позже рабочие выгрузили грузовик угля. Как брат смог выбраться оттуда — осталось загадкой», — удивляется бывшая несовершеннолетняя узница. Освобождение Военнопленные и узники лагерей в Хемнице были освобождены советскими войсками 5 мая 1945 года. Ещё два месяца все узники находились в проверочно-фильтрационном лагере №279 в немецком городе Ельс. Это были специальные учреждения НКВД СССР для проверки лиц, побывавших в немецком плену или на оккупированной территории. Их унизительно называли «спецконтингентом». Домой семья Ивановых вернулась в августе 1945 года. Город Порхов был практически разрушен, большинство домов сгорели. «Приютила нас старшая сестра мамы — тётя Клава. Места в доме было мало, и мы жили в сарае вместе с козами. Отношение к тем, кто был в плену, тогда было крайне негативное. И нам стоило огромных трудов, чтобы преодолеть все трудности в получении документов, жилья, прописки и поступить в школу, в техникум и институт. Время было такое, очень сложное…», — говорит бывшая узница. Позже семье удалось отстроить третий по счёту дом, отец продолжал работать в сапожной мастерской, а Зоя и брат пошли в школу. Старший брат Зоя знала, что старший брат Гурий перед войной уехал учится в Ленинград, но о его дальнейшей судьбе ничего не было известно даже спустя два года после войны. Родители уже считали его погибшим, как вдруг от него пришло письмо из Польши. Вскоре он приехал сам. Оказывается, он оставался в Ленинграде даже во время блокады, позже по Ладоге он вместе с другими детьми был вывезен на Урал. Когда Гурию исполнилось 18 лет, он был призван в ряды Красной армии. Воевал в Чехословакии, Венгрии, Германии, был ранен, получил инвалидность. Работа, дом, семья Окончив семь классов, Зоя поступает в Ленинградский механический техникум и учится на технолога холодной обработки металлов. После окончания техникума некоторое время работает в городе Ворсма Горьковской, а ныне Нижегородской области, потом возвращается в Ленинград и устраивается на завод тяжёлого машиностроения «Красный металлист». Там Зоя встретила своего будущего мужа Льва Меркулова. Он работал в Москве на заводе ЦНИИмаш, а в Ленинград привёз испытывать инструменты. Позже он занимался атомной энергетикой, проектировал оснастку для атомных реакторов. В 1956 году Лев вместе с Зоей приехал в посёлок Салтыковка Балашихинского района. В небольшом родительском доме на площади в 28 квадратных метров кроме них жили ещё четыре человека. Молодая семья ютилась в маленькой комнате на девяти квадратных метрах. Дом обогревался печкой, газ появился значительно позже. Зоя устроилась на работу на Московский завод тепловой автоматики, проработала там 30 лет и ушла на пенсию с должности начальника технологического бюро. Окончила курсы отделения института иностранных языков. Активно занималась спортом — лёгкой атлетикой, лыжами, а в пожилом возрасте даже освоила горные лыжи и каталась на Лисьей горе в Балашихе. Зоя Меркулова — один из основателей общественной организации бывших несовершеннолетних узников фашизма Балашихинского района «Судьба». В 2006 году фотография Зои Фёдоровны появилась на Доске почёта городского округа Балашиха. Все эти годы Меркуловы жили в родительском доме Льва Николаевича. В 1974 году молодые надстроили второй этаж — так появилась небольшая светёлка, в которой они и жили. Детей у них не было. Вот и сегодня Зоя Фёдоровна живёт на втором этаже старого обветшалого дома — именно это место жительства определено судом несовершеннолетнему узнику фашистских лагерей, инвалиду II группы и ветерану труда. Собственником этого дома Зоя Меркулова не является — он принадлежит двум сёстрам Льва Николаевича, который умер в 1986 году. Валентина Чубенко