Хроники фотографа-кондуктора

— Почему вы стали фотографировать пассажиров? — Я каждый день провожу с фотоаппаратом. Активной работы – час, больше делать нечего. Вот и фотографирую. Дома у меня есть профессиональная камера, но она большая. Для работы пришлось купить себе компактную, в ретро-стиле. Думал, что она не будет привлекать внимания — оказалось, что наоборот. — Вы хотели обнажить какие-либо социальные проблемы, наглядно показать жизнь людей или занялись этим просто из-за любви к фотографии? — Я считаю, глупо придумывать смысл там, где его нет. Просто снимаю. Стараюсь, чтобы фотографии были вне времени: как будто они могли быть сделаны и десять, и двадцать лет назад. На них нет смартфонов и других временных атрибутов. Моя идея – сделать хороший кадр интересной личности. Мне нет дела до людей, которые сидят в шапке, уткнувшись в телефон. — Как пассажиры относятся к тому, что вы их фотографируете? Люди боятся фотоаппарата. Часто, когда я навожу объектив, человек отворачивается. Постоянно приходится говорить с людьми, показывать свои работы. Иногда я глазами получаю согласие: смотрю на человека, вижу, что он не против, и потом подхожу и даю посмотреть, что получилось. Как говорил Мандельштам: «Все произведения мировой литературы я делю на разрешенные и написанные без разрешения. Первые – это мразь, вторые – ворованный воздух». Так и у меня в Instagram написано: «All my photos are stolen air». Хотя это не так: все снимки я делаю с разрешения. Бывает, что камера привлекает людей — из-за ретро-стиля. Это относится в основном к старикам. Раньше все фотографировали, умели проявлять плёнку. Я каждый день слушаю о том, как люди что-то снимали, вели какой-то кружок, или что дома у них есть проявитель. Постоянно удивляются и спрашивают, плёночный ли у меня фотоаппарат. Сначала я рассказывал всем, что это плёнка, чтобы чувствовать себя ближе к ним. Сейчас говорю, что работает примерно также; это лишний повод поговорить, расположить человека к себе. Иногда шутят, что я безбилетников снимаю. Мои дед и прадед увлекались съёмкой. От них достались альбомы с фотографиями из моего детства. В прошлом все друг друга снимали, и это было нормой. Сегодня камера стала пугать, люди переживают за свою приватность. Хотя в соцсетях мы показываем, что не боимся нашей частной жизни, в трамвае не так. Это место, где все себя чувствуют неуверенно и как бы говорят: «Не надо меня снимать». — В итоге ваша деятельность приходится людям по душе? — Большинству нравится результат. Серьёзных конфликтов никогда не было. Люди, которые изначально настроены радикально, зачастую ведут себя так, что становятся мне неинтересны. У меня нет цели сделать конфликт из фотографии. Есть идея кадра, его композиционная сторона. Условно, я иду, вижу красивый свет и, если человек не против, снимаю. Ещё не было никого, кто попросил бы убрать снимок. Одному водителю понравилось, что я взял для публикации фотографию с ним. На следующий день после неё он уволился, и ему было приятно, что после трёх лет работы осталась фотография на память. — Когда вы фотографируете, получаются живые фотографии, или люди позируют? — Как только люди видит камеру, они меняются. Мужчины сильнее, женщины чуть меньше. Поэтому я могу сфотографировать кого-то, а потом еще три-четыре минуты ходить вокруг, пока про меня не забудут. Едет человек в трамвае полчаса, и не ему не понять, когда могла быть сделана фотография, потому что я мог 33 раза подлезть куда-то. В целом, люди пытаются как-то себя улучшить, принять правильную позу, выражение лица. И зря, потому что я люблю играть с ракурсами. Интересно, когда получается «invisible man»: фотография делается через стекло, в котором отражается город, и при этом видно человека. У меня много снимков, на которых проезжает мимо трамвай, и видно очертания людей, их тени. Это сделано в стиле фотографа Георгия Пинхасова – когда не видно, кто изображен на снимке, но виден ритм города. — А ваше начальство знает, что вы совмещаете хобби с работой? — Начальство в курсе. Я себя и позиционировал фотографом. Предлагал завести Instagram парка, формировать образ того, что кондуктор – хорошая работа, делать снимки трамваев, депо, сотрудников. Но меня не услышали. С первого дня меня пытались как-то подвинуть, цеплялись за всякие мелочи. Фотограф, ещё и осуждённый, никому там не нужен. — Какой человек за время работы вам запомнился больше всего? — Как-то сфотографировал парня, который сидел вполоборота и так искоса смотрел. Вроде, его зовут Димон, городской сумасшедший. Полчаса читал мне Касту, потом сказал, что едет в социальную столовую бесплатно покушать, а когда увидел фотоаппарат, убежал, спрятался и начал делать из себя вид нормального. Но не получилось – я его сфоткал. Другой разыгрывал из себя больного на голову и просил милостыню. При этом, каждый раз хвастался, что зарабатывает несколько тысяч за день, давал мне проездной и ехал дальше. Ещё смеётся над тем, что я кондуктор, и предлагал с ним подрабатывать. Был парень, которому понравились мои снимки, попросил добавиться в Instagram. Я показал ему свои работы, а потом давал советы по съёмке. Здорово, что получилось помочь. Как-то сделал несколько снимков молодой пары с ребёнком, они нашли меня во «Вконтакте» и захотели подружиться. Было очень странно и забавно. — Если бы вас кто-то сфотографировал во время вашей работы, что бы показала эта фотография? Мне кажется, я бы на ней спал. Так часто бывает. Я удивился, что это не проникло в сеть. Смена начинается в пять утра, до ночи подрабатываю фотографом, сплю несколько часов, иду в трамвай и там досыпаю. Это была бы именно такая фотография. Слава Богу, что никто её не сделал.