Иван Демьян из группы «7Б» – о дружбе со Scorpions, работе сварщика и роковом прыжке с парашютом

Он был автомехаником, жестянщиком и сварщиком, а стал лидером популярной рок-группы. В 2001-м году отправил свою композицию на радио и пропал вместе со всей группой почти на месяц. Песня за это время стала хитом. Эти ребята по-прежнему поют про свои «Молодые ветра», а однажды спели про «Ветер перемен» вместе с легендарной группой Scorpions. В гостях у «Ночного экспресса» – Иван Демьян и группа «7Б». С чего начинался их путь на сцену? Узнайте прямо сейчас! Станция Москва Везучая Алексей Кортнев: Москва принесла ошеломительный успех твоей группе, но популярность свалилась как-то совершенно неожиданно. В 2001 году песня «Молодые ветра» продержалась в хит-парадах несколько месяцев. Расскажи, как это произошло. Иван Демьян: Когда мы записали эту песню, я сделал ударение именно на нее. Еще на этапе сведения я понял, что это очень здорово. Помню, я забирал из студии этот cd-диск (как их тогда называли, «блинчик»), подписываю «Молодые ветра». Оставался час до закрытия метро, а мне еще нужно было добраться с Ясенево на Тульскую, где находилась радиостанция «Наше Радио». И когда я уже собирался выезжать, я сказал: «Ребята, максимум через две недели нас будут искать». Я приехал на Тульскую, передал диск в окно охраннику и спрашиваю: «А вы точно передадите?». Он говорит: «Да, можешь быть уверен! У меня утром постоянно забирают тут целый мешок». В итоге практически к двум неделям подходил срок, обещанный мной команде, когда раздался звонок «Вы где пропали?! Мы вас ищем!». Оказывается, охранник действительно передал наш диск, и в поисках нас работники радио перелопатили весь интернет, искали нас, можно сказать, по всей стране. А.К.: Вы очень быстро стали популярными – настолько, что вам предложили выступить вместе со Scorpions! И.Д.: Поводом для дружбы стали наши песни-тезки: «Ветер перемен» (Wind of Change) и «Молодые ветра». Мы с ними подружились, устроили джем, поиграли, потрясли шейкерами. Я подарил Клаусу Майне (вокалист Scorpions – прим. ред.) немецкую гармошку. Они пригласили нас на еще один концерт, но мы тогда улетели в свой тур в Прибалтику, поэтому чуть разминулись. Станция Новые Анены А. К.: Ты родился и вырос в Новых Аненах (сейчас – Анений-Ной – прим. ред.), в Республике Молдове. Расскажи о своем детстве, о семье. И.Д.: Спасибо маме и папе за то, что они у меня были. Я всегда посвящаю им свои песни и концерты. Их уже, к сожалению, нет в этом мире, но я всегда чувствую их присутствие, энергетику. А детство у меня было очень веселое! А.К.: Я слышал историю про то, что тебя даже исключили в какой-то момент из школы! И.Д.: Да! В Молдове обычно в начале учебного года, после того, как все встретили 1 сентября, всех возят убирать урожай – помидоры и виноград. Куча автобусов, ученики с ведрами, теплые вещи – если вдруг похолодает в поле. И вот с этими ведрами мы собирались на заднем дворе школы, и там все курили. Однажды учитель физкультуры пришел всех разгонять и увидел меня с сигареткой в зубах. Он сразу сказал: «Ты отчислен, до свидания». Я шел за ним до автобуса и умолял: «Пожалуйста!». В итоге все уехали, меня даже на поле не взяли. Я пошел гулять, познакомился с парой ребят чуть постарше – они жили сами по себе, босота беспризорная! И с тех пор я каждый день делал вид, что иду в школу. Мама все время спрашивала, как в школе дела, а я ей сказал, что там сейчас новая методика обучения. Конечно, я знал, что рано или поздно все это закончится. В какой-то момент мое поведение показалось ей очень странным, и в один день она все-таки пришла в школу узнать, как там Ваня – уж слишком все гладко! Так она все узнала, пришла домой и стала меня ждать. А в тот же день вечером я нашел чей-то паспорт. Зашел в отделение милиции, отдал паспорт; меня отблагодарили, посадили в УАЗик и повезли домой. Привезли, заходят и говорят: «Мы объявляем вашему сыну благодарность!». А мама отвечает: «Сейчас я ему выскажу благодарность...». Мне уже тогда предчувствие подсказало, что она все узнала. В общем, на следующий день она привела меня в школу и мне пришлось учиться. Станция Термез А.К.: Термез – город в Узбекистане, где ты проходил службу. Ты закончил ШМАС – Школу младших авиационных специалистов. Ты пошел именно туда, потому что в детстве мечтал стать летчиком? И.Д.: Вообще, я хотел и в десант, в морскую пехоту. Мне хотелось летать, куда-то рваться – наверное, это меня стимулировало. А.К.: В это время ведь шла война в Афганистане... И.Д.: Да, в 1987 году меня призвали, а в 1989 году начался вывод войск. А.К.: Ты изначально рвался в армию, чтобы воевать именно в Афгане? И.Д.: Да, на тот момент желание воевать было связано именно с этим. У меня был сосед по парте, Дима Печкин, которого забрали в первые полгода войны. Через три месяца он вернулся вместе с грузом 200... Они подорвались в ущелье – он был водителем. Ушел как герой Советского Союза. Я помню, что даже бюст Ленина, который стоял в вестибюле нашего училища, сдвинули куда-то в сторону и поставили вместо него мемориал Димы Печкина. Меня немного ошеломила эта история, потому что при жизни у человека был статус полного разгильдяя, и администрация нашего училища считала, что чем быстрее он уйдет в армию. И я подумал: почему же вы не уважаете этих ребят, когда они живы? И только после того, как человек получил звание героя Советского Союза посмертно, он становится гордостью училища... От всего этого веяло какой-то наигранностью. А.К.: Мне кажется, что все в твоей жизни оказывает влияние на те песни, которые ты пишешь? И.Д.: Я никогда не жду и не думаю: «Вот, мне надо про это песню написать». Просто что-то происходит, и в какое-то мгновение ты вдруг зацепил какую-то идею или что-то вспомнил. И это может быть песня о том, что было очень давно. Например, в какой-то момент у нас была Даша Бутусова – девушка, которая занималась административной деятельностью группы. Также она занималась музыкальным проектом Гоши Куценко. К сожалению, она была смертельно больна: у нее был гепатит B. Мы знали, что ей оставался где-то год... Но она была чрезвычайно умна, активна. Помню, на Рождество она попала в больницу – случилось то, чего мы все ожидали. Врачи сказали, что ей осталось где-то дня три. Но я в это не поверил: приехал, веселил ее, развлекал ее, веселил. Помню, как я наигрывал песню и пересылал ей смской, чтобы она слушала ее в телефоне. Я почти полальбома ей посвятил, она ставила эти песни врачам. В итоге вместо трех дней мы протянули несколько месяцев – все-таки продлили ей жизнь своим творчеством. Станция Таловая А.К.: Таловая – это вообще где? И.Д.: Прекрасный поселок городского типа в Воронежской области, Таловский район. А.К.: Как тебя туда занесло? Расскажи, почему ты отправился именно туда. И.Д.: Я учился в Северодонецке, откуда меня призвали в армию. В этом же училище я познакомился с Ольгой Александровной Усовой, это моя супруга. И в связи с развалом Советского Союза мы поехали на родину жены. Так я и оказался там. А.К.: И чем ты занялся поначалу, до того как стал профессиональным певцом и композитором? И.Д.: Я занимался автосервисом – был жестянщиком, сварщиком. А.К.: Скажи мне, как автомеханик превращается в рокера?! Это в одно секунду произошло? И.Д.: Это произошло совершенно неожиданно. Я никогда не знал и не думал, что я буду музыкантом, и мечты такой не было. Я слушал музыку, любил и уважал музыкантов, всегда восхищался поэтами, но себя в их ряду не видел. А.К.: Что же послужило толчком? И.Д.: Автосервисом, который я создал, на тот момент мы занимались в течение месяца, у меня уже было очень много машин на стоянке. Ко мне часто приезжали чинить автомобили люди из органов. Однажды они попали в неудачный момент, когда у меня был занят подъемник, и я попросил их немного подождать. Им это не понравилось, и последовала реакция: приехали еще люди из органов, сказали: «Давайте документы! Если не будет завтра же всех нужных документов, мы вас закрываем». Меня распирала внутренняя злость от этой несправедливости, и я решил немножко прогуляться. Был конец ноября, как раз падал первый снег. И вдруг произошла какая-то вспышка: я начал какие-то образы и фрагменты видеть наперед. Я почувствовал первую строку, вторую, начал шагать в ритм с музыкой в голове. И потом я понял, что это не одна песня, а много. Я шел и вспоминал, как полгода назад играл на гитаре, еще в училище. В общем, за несколько дней у меня уже было несколько песен. Станция Токио А.К.: Расскажи, как ты попал в Японию? И.Д.: Впервые я оказался там, когда поддерживал группу «Тату», так как являюсь автором нескольких их песен А.К.: Там вы играли для японцев, не для русской диаспоры? И.Д.: Многие приходили парами: англо-японские пары, русско-японские. Во время концертов они переводят тексты песен своим супругам А.К.: Что тебе особенно нравится в Японии? И.Д.: Первое, что меня там удивило – это то, как огромная сцена раскладывается за 15 минут! Поражает скорость и механизм того, как это делается. Это такой муравьиный строй. И так во всем вплоть до уличных переходов: если им надо перейти дорогу, все стоят ровно, как в армии, никто не лезет вперед, все ведут себя очень аккуратно и спокойно. Они очень умиротворенные и сосредоточенные. Но это только до пятницы! Там они уже отрываются. Станция Самара А.К.: Знаменитый самарский прыжок – очень бы хотелось услышать эту историю. И.Д.: У меня был замечательный тур, который тогда только начался – мы уже отъездили где-то 13-14 концертов. В графике были забиты еще около десятка концертов, но время позволяло остаться в Самаре еще на один день. И ребята из клуба экстремалов, в котором я состою, предложили мне прыгнуть с парашютом с воздушного шара. Утром я приехал на поле, где только надували шар, прошел инструктаж. Мы поднялись на высоту чуть больше тысячи метров. Летим – такая тишина! Я прыгал третьим. Из корзины я выкинулся, как орел; лег на поток ветра, выровнялся и лечу, наслаждаюсь видом: леса, поля, реки... Потом смотрю – верхушки деревьев все ближе; думаю, надо как-то развернуться. Смотрю: а там магистрали, высоковольтные провода и машины. Я к ним пикирую все ближе, уже водители на меня смотрят. И я понимаю, что я либо за магистраль перелечу, либо зависну в проводах – что делать? Я решаю до конца сложить стропы, набираю скорость и падаю плашмя на живот и на грудную клетку. Я резко вскакиваю и не могу ни вдохнуть, ни выдохнуть: мне кажется, что внутри меня все органы оторвались. Когда в больнице сделали снимок, врачи сказали: «Как ты еще стоишь? Ты на одних мышцах держишься». Первый врач пришел и сказал, забудь про все А.К.: Какой был перерыв до следующего концерта? И.Д.: Полтора месяца я лежал и восстанавливался. Я там написал не одну песню и даже давал концерт для позвоночного отдела – народ приходил вместе с медсестрами и врачами!