Анна Шатилова: В детстве хотела стать диктатором

День рождения отметила легендарная Анна Шатилова, знаменитый диктор советского и российского телевидения. Поздравив Анну Николаевну, «Вечерка» побеседовала с ней о детстве, о войне, о работе. Говорят, первое, что выдает возраст человека, — это глаза и голос. Теле- и радиоведущая Анна Шатилова, начавшая работать на Центральном телевидении в 1962 году, благодарна судьбе: у нее — тьфу-тьфу-тьфу! — и глаз до сих пор горит, и голос все такой же звучный и сильный, как и 50 лет назад. Не зря же Анна Николаевна до сих пор работает на Первом. — Анна Николаевна, все мы родом из детства, как говорится. Вы, когда были маленькой, мечтали «попасть в телевизор»? — Что вы? Какой телевизор? У нас дома, как у всех, была черная тарелка радиоприемника. И я лет с четырех-пяти мечтала туда попасть. Когда стала постарше, всех дикторов знала по голосам. Юрий Левитан, Ольга Высоцкая, Владимир Герцик, Валентина Соловьева — их голоса были мне родными. — И вот вы сделали первый шаг к своей детской мечте. Как это было? — Моя мама работала в детском доме, организованном после войны в деревне Шихово под Звенигородом. И все мое детство проходило там. Там, я считаю, и случилось мое становление, в котором колоссальную роль сыграла воспитательница — Ревекка Борисовна Нудельман. Она со мной разучила два стихотворения. Одно лирическое — «Березка». Помню, костюмчик сделала мне из марли, заштриховала ее както, вроде как ствол березы, в руках березовые веточки у меня были, когда я стихотворение читала. По сию пору помню все интонации. Второе — патриотическое «Баллада о Заслонове и его адъютанте Женьке». Я считаю, что эти ранние занятия художественным словом, чтение стихов перед полным залом зрителей и помогли в правильной постановке голоса. Однажды я услышала, как взрослые говорят про одну девочку, мол, «хорошо бы Гале быть диктором». И тогда я решила, что тоже хочу быть... диктатором. Дада, так, я думала, называется эта профессия. — А как мама поддерживала ваши стремления? — Никак не поддерживала. Мама была очень строгой. И жизнь-то была какая трудная! Послевоенные годы. Нас у мамы было трое: старшая сестра, брат, я. Одна сестренка, родившаяся передо мной, умерла от болезни. Мама знала, что я в детском доме, что там я нахожусь под присмотром воспитателей, и ей этого было достаточно. Ей надо было кормить 70 человек, воспитанников детского дома. — Когда закончилась Великая Отечественная, вам было семь лет. Какие-то детские воспоминания о войне у вас остались? — Я помню темное, почти черное небо. И на его фоне летят снаряды, как ракеты. Когда немец наступал, Шихово должны были сжечь. Помню, мы все убежали из деревни и жили в лесу, в землянках. Но счастье, что деревня осталась нетронутой. — Вы бываете в той деревне сейчас? — Обязательно. В 1950 году я поступила в педагогический университет имени Крупской на физико-математический факультет и переехала из области в Москву. Но сейчас у меня в Шихово есть два дома. Один — мамин старый, второй — красивый двухэтажный, который я построила лет 17 назад. И каждую свободную минуту, как только выдается возможность, я прыгаю в электричку — и туда. — Вы учились на физмате? Никогда бы не подумала. — Отучилась почти четыре курса. Успела побывать на практике на заводе «Серп и Молот», освоила там электросварку. И все это время душа моя рвалась заниматься словом. У меня даже мысли были «хоть бы этот институт сгорел и документы все сгорели», так не люб мне был физмат. Сейчас жалею, что так думала. В этом году меня пригласили в мой педуниверситет в гости, и я узнала про него много интересного. Оказывается, здание, в котором располагается университет, построил сам Василий Баженов. Когда мне сказали, что в здании есть небольшая церковь, я возрадовалась и побежала ставить свечку, прося прощения за свои коварные мысли в молодости. — Над вами не довлеет«карма отличницы»? — Я привыкла все делать хорошо, окончила школу с золотой медалью. Но вы ошибаетесь насчет этой «кармы». Сейчас так хорошо можно похулиганить! Я обожаю юмор, я шутница. В советское время дикторы не имели права в эфире от себя ни слова сказать. То ли дело сейчас. Я в эфире наслаждаюсь! Ведущий свободен, может высказать свою мысль, завязывается дискуссия. Я в восторге от того, что могу быть сама собой. — И какая же дорожка непроторенная привела вас на телевидение? Деревенский детский дом, школа, физмат. Что потом? — Потом радио. Однажды вечером я увидела на доске объявление. До сих пор помню его наизусть: «Государственный комитет по радиовещанию объявляет конкурс на замещение вакантных должностей дикторов-практикантов». Это случилось 4 марта 1959 года. Я позвонила по указанному в объявлении телефону, приехала и в ходе своего первого в жизни конкурса попала в пятерку тех, кого взяли практиковаться на радио. Из 500 претендентов! И тогда я решила перевестись на заочное отделение. Меня перевели на первый курс филологического факультета. — Вы часто в интервью рассказываете о том, какую роль в вашей жизни сыграл Юрий Левитан. А какой самый важный урок, профессиональный или жизненный, он вам дал? — Юрий Борисович Левитан — удивительная личность. Очаровательный был человек. Скромнейшая личность. У Юрия Борисовича не было никакой звездности. Вся его скромная жизнь и есть для меня урок. — Вы сказали, что любите ездить на электричках. Как пассажиры реагируют, когда вас там видят? — Ну а за что электрички не любить? Они сейчас хорошие. Сесть стараюсь не в середину вагона, а с краю, чтобы сильно не привлекать внимания. Но все равно и узнают, и подходят, и фотографируются. А те, кто стесняется подойти, я вижу краем глаза, бывает, выходят в тамбур и оттуда фотографируют. — Я смотрю, вы активная путешественница, предпочитаете автомобилю общественный транспорт. — Я бы так не сказала. На машине я тоже с удовольствием езжу по Москве. Люблю путешествовать по стране в поездах. А вот за границу уже не езжу, не так, как раньше. Дело в том, что с 1990-х годов я перестала летать на самолетах. Раньше — да, перелеты по 15–16 часов были. Теперь же даже полчаса в самолете провести не соглашусь. — За границей вы тоже работали? — Год, с 1973-го по 1974-й, я проработала в Японии. На телевидение в Токио меня послали вести программу «Говорите по-русски». Японцы просили рассказать о пионерах, о березах, о мороженом. — Правда, что именно в Японии вы «подсмотрели» свой «фирменный» стиль? — В Японии я увидела огромное количество шарфиков и платочков, разные очки меня впечатлили. И сейчас этих очков, оправ, платков и шарфиков у меня столько, что я могу открыть маленький магазинчик. Очков одних пар 60, наверное. И еще меня в Японии впечатлили парни в белых рубашках — воротнички высокие, манжеты — мне очень понравилось. В Москву вернулась убежденным любителем белых рубашек со стоячими воротниками. Брала рубашки сына, крахмалила ворот и так выходила в эфир. И уже без воротничков и белой манжеты я себя не представляю. А еще я жить не могу без красного цвета. Но это, наверное, уже космически. Коль я по гороскопу Стрелец и Тигр, коль я огонь, то мне без красного никуда! — Каково это, быть лицом советского телевидения? — Это большая ответственность. Я из дома никогда не выйду в магазин или еще куда-то, будучи не форме: от обуви до головы все должно быть в порядке, прическа, легкий макияж. Потому что обязательно кто-то подойдет. И поведение должно быть соответствующее. Советские зрители еще остались. Надо держать марку. — Вот, кстати, о прошлом телевидения. Что для вас тогда было самым сложным в работе? — У нас не было телесуфлеров, мы работали вживую. Даже в самой ответственной программе «Время». Отдел контроля ее записывал. Текст дадут, ты должен выучить его наизусть. От себя — ничего. Бывало, сидишь в студии, а у тебя до последнего момента нет текста. Это сейчас есть телесуфлеры, а мы все заучивали. А зрители некоторые думают: вот, раньше дикторы читали по бумажке, а нынешние — живьем. Нужно было быть готовым ко всему и быть грамотным, чтоб ошибки, допущенные редакторами, ты мог поправить в эфире. Ибо ты выходишь один на один со зрителем и если допущена ошибка, то зритель винит тебя, потому что это ты произнес. — Вам завидовали? — А как же? Как в любом творческом коллективе. Конечно, бывали страсти: «А почему она, а не я?». Это существовало и существует. Таково человеческое нутро. СПРАВКА Анна Шатилова родилась в 1938 году. В 1963 году именно ей было поручено зачитать в прямом телеэфире срочное сообщение ТАСС об убийстве Джона Кеннеди. В 1978 году получила звание заслуженной артистки РСФСР, в 1988-м — народной. Вела программу «Время», «Новости», «Голубой огонек», а также репортажи с праздничных шествий, демонстраций, фестивалей. В настоящее время продолжает работать диктором и состоит в штате Первого канала. Анну Шатилову приглашают вести церемонии парадов на Красной площади, вручения премий, юбилеи и Дни города. Читайте также: Илья Соколовский: Мама дала мне пинок под зад, и низкий поклон ей за это