Variety (США): создатель «Викингов» — о привлечении зрительниц на канал «История» и о «все более эмоциональных» финальных сериях

В лучах славы начинается шестой и последний сезон сериала «Викинги» на канале «История» (History). Мало того что проект настолько разросся, что включает теперь примерно 900 актеров массовки и дает нам услышать звуки давно забытых языков, — уже съемки охватили несколько континентов, а общее число зрителей перевалило за 30 миллионов. Он вошел в десятку популярнейших телевизионных драм, пользующихся спросом у всех ключевых аудиторий. Прощание с таким наследием — наследием Рагнара Лодброка и его сыновей, о котором так хотел рассказать создатель сериала Майкл Хёрст (Michael Hirst), — стало «невероятно эмоциональным» путешествием, если не сказать больше, отмечает Хёрст. В начале нового сезона мы видим Бьёрна Железнобокого (Александр Людвиг) на троне Каттегата, Ивар (Алекс Хёг Андерсен) находится в России, где встретит похожего на себя нового персонажа по имени князь Олег (Данила Козловский), а Лагерта (Кэтрин Винник) готовится отложить свой щит после долгих лет битв, сердечной боли и горя. «Вы, конечно, и ждете, что я это скажу, но я действительно считаю, что это наш лучший сезон. Он невероятно сильный. Мы гордимся тем, что сделали, результат получился просто удивительный, — сказал Хёрст Variety. — Сейчас сериал так разросся, что в шестом сезоне, когда мы снимали сцены битв, нам порой нужно было привлекать до 900 актеров массовки. Иногда мы ездили по разным локациям толпой в 1,5 тысячи человек. Так что масштабы увеличились в несколько раз. Повторюсь, все очень масштабно, но в первую очередь в этом сезоне очень и очень много эмоций. Это глубоко эмоциональное путешествие многих наших главных героев. Не думаю, что кто-то из наших фанатов будет разочарован тем, как все обернется». Variety поговорил с Хёрстом о том, как ему удалось завершить свое творение, доведя его до финала, который он задумал еще в самом начале, а также о стремлении привлечь на канал «История» больше зрительниц, о поисках основы сопереживания жестоким персонажам и о драматической интерпретации исторических событий. — Последний сезон, состоящий из 20 эпизодов, выходит в два этапа. Значит ли это, что вы относитесь к нему как к двум отдельным мини-сезонам, или это все-таки единая история? — Это определенно один сезон. Все его истории переплетены между собой. Существуют три линии, они явно взаимосвязаны и все касаются сыновей Рагнара. Когда я впервые предложил этот сериал «Истории», я уже знал, как он начнется: знал, что все будет происходить в начале эпохи викингов и что главным героем будет Рагнар Лодброк, а все повествование станет сагой о Рагнаре и его сыновьях. Но и концовку я тоже знал. Чтобы добраться до нее, понадобилось порядочное количество сезонов, и я не был уверен, удастся ли все реализовать. Но в итоге все получилось, мне посчастливилось добраться до такого конца, какой я себе и представлял. Считаю, он хорошо закрывает все сюжетные линии и истории и завершает развитие персонажей, которыми я занимался на протяжении 89 эпизодов. — В чем заключалась главная сложность, когда вам приходилось работать над историями четырех оставшихся сыновей, одновременно пытаясь прийти к запланированному финалу? — Всегда немного разрываешься, когда одновременно работаешь над созданием каждого эпизода и при этом стараешься свести воедино общую историю. В «Викингах» много главных героев, и все время надо было следить, чтобы все они участвовали в развитии событий и оставались на экране, ведь я знаю, что именно этого хотят зрители. На самом деле, все это надо было делать с самого первого сезона, ничего особо не изменилось. А вот эмоций ближе к концу сериала стало больше. В каком-то смысле я должен был справляться с собственными чувствами и одновременно иметь дело с чувствами и эмоциями своих персонажей. — В этом году вы с сериалом отправитесь в Россию. Кроме того, вы проводили съемки в Париже, Марокко и других странах. Такой географический охват тоже помогает развивать персонажей и поддерживать их актуальность? — Это стимулирует процесс. Более того, когда мы переносим историю в новые страны, в новые места, это всех воодушевляет. Это воодушевляет персонал, вдохновляет сотрудников разных отделов — костюмеров, дизайнеров. Я заметил это довольно давно, когда события привели нас в Париж, где мы должны были создать интерьер Собора Парижской Богоматери, а потом снять штурм городских стен. Внезапно нам пришлось иметь дело со всеми этими франкскими персонажами. Они были по-другому одеты и разговаривали на другом языке. Это так увлекательно — отправлять персонажей в разные страны, в данном случае, например, в Россию. Раньше я и не знал, что Россия так называется, потому что ее основали викинги-русы. Я сам узнал очень много нового, я всегда чему-то учусь, когда мы приезжаем в новые места, изучаю новые культуры и забытые языки. — Когда вам впервые пришла идея перенести действие финального сезона в Россию? — Вероятно, где-то в пятом сезоне. Когда я начал задумываться, куда может отправиться Ивар, сбежав со своей последней битвы. Я как раз читал книги о Великом шелковом пути и о викингах-русах, и мне попалась история о князе-пророке Олеге — Вещем Олеге. Он был выдающимся правителем Руси, и все сразу встало на свои места. Это было самое очевидное решение. И очень захватывающее: мы столько раз путешествовали на Запад, что казалось логичным наконец отправиться на Восток. Эта идея начала постепенно формироваться у меня в голове. — Ивара как персонажа критиковали некоторые фанаты, и вы сами признавали, что собирались развивать его активнее в этом сезоне. Не для того ли вы нашли такого персонажа, как Олег — еще более жестокого и лишенного угрызений совести? — Совершенно верно. В пятом сезоне я зашел с Иваром очень далеко, и теперь снова хотел за него взяться, повернув его развитие в другом направлении, чтобы зрители узнали его с другой стороны, и, возможно, прониклись к нему сочувствием. Когда я писал сценарий, я сразу знал, что Ивар способен на ужасные вещи, но лишь потому, что ужасным был его собственный жизненный опыт. Это можно понять. Многое из сделанного им как бы компенсировало то, что отец когда-то бросил его на верную смерть и что он был калекой и маргиналом в обществе викингов. Поэтому отношение к Ивару всегда было двойственным. И чтобы вернуть ему симпатию зрителей, можно было, например, столкнуть его с персонажем, намного более жестоким, чем он сам. — Эта жестокость становится очевидной с самой первой серии, где показана особо страшная сцена казни. Для вас это не ново, вы уже снимали казни с ритуалами вроде «кровавого орла» и так далее, но как вы все-таки определяете, что из насилия стоит показывать открыто, а что — оставлять на долю воображения? — Я всегда отталкиваюсь от стремления к максимальной реалистичности. Все это основано на исторических исследованиях и на доступных нам фактах. Поэтому если нечто происходило в действительности и стало частью истории, я хочу это показать. Но я не хочу что-то делать чисто ради эффекта. Для всего должна быть психологическая мотивация. Психологическая суть первой сцены с «кровавым орлом» заключается в том, что если викинг, который подвергается этой ужасной процедуре, в процессе не выказывает боли, он может попасть в Вальхаллу. Я показал это не просто потому, что это ужасно и устрашающе. Точно так же и с Олегом — он хочет произвести впечатление на Ивара. Он абсолютно безжалостен, ничто не должно стоять у него на пути и человеческая жизнь значит для него очень мало. Олег очарован Иваром, он хочет узнать его. Для этого ему надо выяснить, чего тот боится, что его тревожит и что его по-настоящему мотивирует. — Менялись ли ваши темы и общие принципы с годами, по мере того как «История» все больше средств вкладывала в художественные сериалы? — Я всегда знал, что викинги были жестокими и что сериал будет таким же. Канал «История» смотрят в основном мужчины, это и стало одной из причин, почему его руководители приняли мою идею. Они думали, что зрителям-мужчинам понравятся все эти битвы и жестокие сцены. Но я всегда хотел, чтобы сериал был не просто праздником насилия. Я хотел, чтобы он рассказывал о религии, о язычестве, о поэзии, о песнях. И мне очень хотелось, чтобы в нем были впечатляющие женские персонажи. Насилие было лишь частью контекста, и я этому контексту следовал. Насилие возникает в сериале не просто так, так же как и секс — а секса, кстати, тут явно меньше, чем в других сериалах. Они всегда должны иметь смысл, а этот смысл становится частью истории. — Учитывая это, вас не удивило, сколько женщин с удовольствием смотрят сериал? — Нельзя сказать, что я удивлен, потому что, например, Лагерта — очень удачный персонаж. Многие женщины отождествляют себя с ней. В начале сериала, когда она ушла от Рагнара и связалась с человеком, который плохо с ней обращался, я долго обсуждал это с Кэтрин. Ей эта сюжетная линия изначально не понравилась. Лагерта уже показала себя сильной женщиной, которая может позаботиться о себе на поле битвы, и Кэтрин не хотела, чтобы фанаты видели ее во власти этого монстра. Но очень много умных, талантливых женщин состоят в отношениях с абьюзерами и выходят за них замуж. Так что эта история понятна многим женщинам, которые узнают в ней себя. Я хотел показать Лагерту во множестве разных ситуаций. Некоторые из них очень трудные, но все они предназначены именно для женской аудитории. В шестом сезоне для нее есть еще одна необычная сюжетная линия. Начинается все с того, что она, можно сказать, хочет отойти от дел. С нее довольно битв, она устала быть прославленной воительницей. Но, конечно, в мире викингов, где живут ради славы и подвигов, все это должно произойти ради кого-то. Ей трудно просто так исчезнуть. Никто из наших женских персонажей не оказался в сценарии только ради этого или для того, чтобы стать кому-то матерью и тому подобное. — В финальном сезоне также много рассказывается о Бьёрне и Каттегате, где в основном живут викинги. Бьёрн пытается идти по стопам своего отца. Насколько важным оказалось сделанное в прошлом сезоне признание Ролло (Клайв Стэнден), что это он — его биологический отец? — В каком-то смысле «Викинги» — это в первую очередь история Бьёрна. Мы следили за ним с тех пор, как он был маленьким мальчиком. Он действительно хочет идти по стопам отца, и он слышал, как отец говорил, что политика — грязное дело, а власть развращает всех. И все же он хочет править, и править справедливо. Появление Ролло в прошлом сезоне во многом было связано с развитием персонажа Бьёрна, который втайне подозревал, что Ролло мог быть его отцом. Но не этого отца он выбрал себе сам. Шестой сезон — кульминация долгого пути Бьёрна от детства к трону, и ему еще надо разобраться, что все это для него значит и что ему теперь делать. — В финальном сезоне и вообще на съемках сериала трудно ли вам было убедить определенных актеров вернуться, если это было нужно для сюжета? — Я не хочу рассказывать слишком много, но кое-кто вполне может вернуться, возможно, в других ипостасях. У меня никогда не возникало проблем, если я хотел кого-то вернуть. Единственное, что я хочу сказать, — это никогда не происходит из-за разгула фантазии. Никто, например, никогда не возвращается из мертвых по каким-то сказочным причинам — всему всегда есть свое объяснение.