Сопротивляться «духу времени» – это задача здравого смысла

Сегодня, 20 декабря, на литургии читаем первую главу Второго послания Тимофею апостола Павла. Воздержимся на сей раз от полной цитаты, выделим лишь одну строчку: «Держись образца здравого учения, которое ты слышал от меня, с верою и любовью во Христе Иисусе. Храни добрый залог Духом Святым, живущим в нас». Слова из стиха тринадцатого, переведенные здесь «держись образца здравого учения», следует понимать как более конкретное указание на то, что всегда следует иметь в основе своих рассуждений, а именно: «Образцом имей здравый смысл (υγιαινόντων λόγων), что усвоил от меня», во множественном, правда, числе — «здравые смыслы». Иметь здравый смысл и придерживаться здравого учения (διδασκαλία̣), апостол призывает постоянно своих друзей Тимофея и Тита, в посланиях к которым этот призыв звучит чаще всего, например: «Ибо будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху; и от истины отвратят слух и обратятся к басням» (2Тим.4:3), «Ты же говори то, что сообразно с здравым учением» (Тит.2:1), а также — 1Тим.1:10, 1Тим.6:3, Тит.1:9. Здравый смысл, здравое учение апостол Павел противопоставляет искусственным умозрительным и бессодержательным интеллектуальным конструкциям, лжеименному знанию, иначе. Но что здесь имеется в виду? Сейчас скажут, что «здравое учение» сполна изложено в сочинениях святых отцов и в постановлениях соборов. Павел, по счастью, еще не знал наверняка, хоть и предвидел (2Тим.4:3), что вся интеллектуальная деятельность Церкви скукожится настолько, что ничего не останется, как пережевывать две-три посторонние и необязательные мысли, многословием растекшиеся в тоннах «злободневных» проповедей. Апостол имел в виду, конечно, тот метод, которому сам следовал, обучая тому своих друзей и учеников. А именно — рассудительность. Рассмотрим один из примеров рассуждения Павла, достаточно заметный, известный и оттого еще весьма спорным выглядящий в наше время: «Всякий муж, молящийся или пророчествующий с покрытою головою, постыжает свою голову. И всякая жена, молящаяся или пророчествующая с открытою головою, постыжает свою голову, ибо это то же, как если бы она была обритая. Ибо если жена не хочет покрываться, то пусть и стрижется; а если жене стыдно быть остриженной или обритой, пусть покрывается. Итак муж не должен покрывать голову, потому что он есть образ и слава Божия; а жена есть слава мужа. Ибо не муж от жены, но жена от мужа; и не муж создан для жены, но жена для мужа. Посему жена и должна иметь на голове своей знак власти над нею, для Ангелов. … Рассудите сами, прилично ли жене молиться Богу с непокрытою головою? Не сама ли природа учит вас, что если муж растит волосы, то это бесчестье для него, но если жена растит волосы, для нее это честь, так как волосы даны ей вместо покрывала? А если бы кто захотел спорить, то мы не имеем такого обычая, ни церкви Божии». Согласимся, что аргументация апостола в наше время выглядит довольно наивной и неубедительной. «Здравый смысл» обнаружить довольно сложно, причем тут головной убор и в какой связи он находится с «честью» или «позором»? В наши дни аргументация Павла, его призыв «рассудить», уже не выглядят особенно убедительно, посему и понимается исключительно как наказ, сам по себе не совсем и понятный, просто на веру. Сейчас женщина «власть над собой мужа» в виде покрывала вряд ли оценит, да и вообще вряд ли оценит хоть какую над собой власть, поэтому и покрывается лишь потому, что так велено. Униформа такая в Церкви: платок и юбка. В прошлый раз мы говорили о том, что Павел крайне негативно относится к тому, чтобы достигать равенства между людьми методами несовершенного общества, то есть искусственным способом, «политической борьбой». Здесь, в послании Коринфянам, речь, по сути, о том же самом. Павел явно угадывает желание женщин-христианок «уравняться» с мужчинами, перенимая самые внешние признаки. Раз уж речь пошла о равенстве во Христе, то почему мы должны делиться еще и на мужчин и женщин? Так, видимо, ставился вопрос, ставя мужчин в некоторое недоумение. Потому как вроде бы — да, логично, делиться не надо. И мужчины запрашивают Павла: что со всем этим делать? Тем более что не суфражистки первыми поставили вопрос о равенстве полов. Еще Ветхий Завет осуждает перенимание как женщинами мужских привычек, так и мужскими женских (Втор. 22:5). Аргументация Павла против такого «равенства» отсылает к Писанию с подтверждением естественности, природности «неравенства». Признаемся честно, что аргументация апостола формально остается слабой. У женщины хорошо растут волосы на голове и она не лысеет со временем, поэтому, считает апостол, это знак самой природы, что женщина нуждается в покрывании головы. Мужчинам же от природы положено нередко облысеть, поэтому и покрываться не надо, природа указывает на это. Если женщина хочет «сравняться» и голову не покрывать, пусть уж имитирует мужскую лысину, становясь не привлекательной, не красивой. Так аргументирует Павел. Мы видим, что быть остриженной, обритой, на то время считалось у женщин еще постыдным — «а если жене стыдно быть остриженной или обритой, пусть покрывается». По этой причине аргументация и работает. Так же убедительной выглядит отсылка к Писанию. Но в целом, повторим, аргументы слабые, в наше время вообще не зацепят. Женщина нынче запросто обреется и гвоздь в ноздрю вставит и будет даже считаться красивой, по меньшей мере, самой себе. Тема «равенства полов» крайне сложна, ее очень непросто аргументировано изложить. Но «здравый смысл» для апостола, очевидно, видится в том, что сама природа указывает на «неравенство». Из которого, естественно, не следует угнетения одних другими, но факт остается фактом. «Неравенство» очевидно и оно — природно. Человек старается сильно ускорить, поторопить социальные изменения. Его ум перестраивается на новые отношения куда скорее, чем приспосабливается естество, которое сотни тысяч лет эволюции приобретало инстинкты и свойственные инстинктам модели отношения и внешнего поведения. Как вопрос «социального равенства», так и «равенства полов» не следует решать «законодательно», то есть резко изменив модель отношений, выражающуюся в том числе во внешних признаках. Павел настаивает на том, что с этого не следует начинать, видя вообще единственно правильный путь — налаживать и создавать добрые отношения. Поверхностно усвоив «свободу и равенство», женщины полезли сразу в учителя. Это видно из предупреждений Павла и даже требований прекращать это дело: «Жена да учится в безмолвии, со всякою покорностью; а учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии» (1Тим.2:11−12). «Жены ваши в церквах да молчат, ибо не позволено им говорить, а быть в подчинении, как и закон говорит. Если же они хотят чему научиться, пусть спрашивают о том дома у мужей своих; ибо неприлично жене говорить в церкви» (1Кор.14:34−35). Упомянутый здесь апостолом «закон» принято соотносить с указанием на Быт.3:16, где Бог ставит женщину в подчинение мужу после грехопадения. Павел, как мы знаем, прохладно относится к законам «духовным», «моисеевым», противопоставляя им законы естественные (которые и полагает Божьими), так что не исключено такое понимание, однако здесь, скорее всего, речь идет о светских законах. Внешние вряд ли оценили бы появление на улицах болтливых женщин, излагающих новое учение, бегло и в самых общих чертах освоенное, да и вообще не оценили бы разболтанность, выйди она за порог Церкви. Поэтому женщин настоятельно рекомендует обучать дома, и чтобы не спорила, а больше слушала, стараясь понять. То же самое говорит апостол Петр, по сути проговаривая онтологическую задачу мужчины организовать интеллектуальный хаос в голове женщины, а онтологическую задачу жен видя в умиротворении мужского нередко жестокосердия: «Также и вы, жены, повинуйтесь своим мужьям, чтобы те из них, которые не покоряются слову, житием жен своих без слова приобретаемы были, когда увидят ваше чистое, богобоязненное житие… Также и вы, мужья, обращайтесь благоразумно с женами, как с немощнейшим сосудом, оказывая им честь». Призывая всех к единому, снисходительному пониманию задачи в своей жизни, Петр настаивает: «Будьте все единомысленны, сострадательны, братолюбивы, милосерды, дружелюбны, смиренномудры» (1Петр.3:1−11). Вопрос взаимоотношения полов как прежде, так и ныне, требует к себе подхода здравого и чуткого. Тут уже много порушено, и складывающаяся, надвигающаяся и, порою, уже имеющая место быть неестественность отношений просто выпирает наружу. Консерваторы еще вяло пытаются надеть на женщин платок с юбкой хотя бы в Церкви, модернисты активно продвигают женское священство, но все они усугубляют неестественность от непонимания всей проблемы. Не говоря уже о светских законах, которые многое поставили с ног на голову. Православные и Католическая церкви, сопротивляясь «духу времени», ищут способы удержать естественные отношения в рамках здравого смысла, согласуя его по инерции со своими канонами — а там он уже не совсем удерживается. Светский миропорядок и вовсе далек от этого здравого смысла, сея в эти отношения хаос и бессмыслицу. Со стороны Церкви, надо признать, тема освоена очень плохо, оттого и само «сопротивление» этому «духу времени» идет вяло и необдуманно. У нас, вроде, сейчас теология внедрилась в светские дисциплины, но взамен того, чтобы выводить из глубокой комы древние тексты неизвестных внешним авторов с их извечной темой борьбы с восьмью страстями двумя способами (постом и молитвой, мы и так знаем), следовало бы, возможно, заняться будущим ученым современностью в первую очередь социальными отношениями, используя достижения светских наук, не только гуманитарных, но и биологии, медицины, математики, чтобы в суждениях Церкви по социальным вопросам, в которых она всегда хочет выглядеть экспертом (и часто не получается) в первую очередь виделся бы здравый смысл. Ведь именно к этому призывает апостол Павел.