Тут пили Горбачев, Якубович и Александр III: официант раскрывает тайны столичного ресторана
Дом, где сейчас находится ресторан Центрального дома литераторов, за сто тридцать лет видел столько, что хватило бы на десяток сезонов остросюжетного сериала на Netflix. Он был графским особняком, местом тайных собраний, приютом, пристанищем писателей, центром военной пропаганды, общепитом, закрытым клубом и наконец стал шотландским замком под флагами The Glenlivet. Перед грандиозным преображением на одну ночь мы встретились с человеком, который последние двадцать два года остается свидетелем и участником всего, что происходит в ЦДЛ. Официант Юрий рассказал, как менялись люди и эпохи, кто здесь оставляет самые щедрые чаевые и что происходит на кухне, когда обедать приходит президент. Особняк, в котором сейчас располагается ресторан, построили в 1889 году. Архитектор Петр Бойцов спроектировал его для отставного генерала царской армии Святополка Четвертинского. Как и многие гусары, он был игроком и в целом человеком склочным. Умудрился поссориться с соседями по Поварской улице и вынужден был выставить дом на торги. Лот достается графине Олсуфьевой — приближенной к императорскому двору переводчице итальянского языка. Ее муж граф Олсуфьев возглавлял московскую масонскую ложу. Поэтому особняк становится местом тайных заседаний членов ложи. Герб — четырехлистный клевер — московские масоны позаимствовали у итальянцев. На одном из балов, которые здесь проводились постоянно, сломал ногу царь Александр III. Согласно преданию, случилось это в 1892 году. Государь неудачно спустился по лестнице. По другим данным, ногу он просто подвернул, но вполне верится в то, что подобный инцидент мог запросто произойти. Кстати, та самая дубовая лестница сделана без использования гвоздей (в дуб их забивать нельзя). Деревья были нелегально вывезены из Индии, а резьбу наносили на деревянном заводе Шмидта. На втором этаже, где сейчас сигарная комната, находился будуар графини. В спальне Олсуфьевой был выход на черную лестницу, по которой, по рассказам Андрея Вознесенского, от нее уходили любовники. Это было удобно, так как супруги спали раздельно. В 1916 году граф Олсуфьев умирает, через три года графиня с пятью детьми эмигрирует в Италию. Кстати, до сих пор там живет целый клан их потомков, они иногда приезжают в Россию, обедают здесь. С 1919-го по 1925 год особняк Олсуфьевых становится домом для беспризорников. А с 1925-го по 1934 год здесь располагался детский сад для детей работников Кремля. В 1934 году Иосиф Сталин отнимает здание у детей и отдает его в пользование Максиму Горькому под рабочий дом. Это был некий пиар-ход: Горький в то время набирал влияние среди российской интеллигенции, а Сталин терял уважение и пытался его восстановить у думающих слоев общества. Как раз с момента переезда Горького в рабочий дом начинается эпоха Центрального дома литераторов. Здесь проходили заседания писателей тех лет. Элита собиралась в дубовом зале, а молодые на тот момент так называемые писатели-шестидесятники находились в «пестром» зале — бывшей конюшне Олсуфьевых. Здесь обсуждали стихи и прозу, выгоняли из союза неудобных и награждали верных. Здесь когда-то «гремел» Маяковский и читал стихи Пастернак. Сюда забегали на чашку кофе Андрей Битов, Фазиль Искандер, Белла Ахмадулина и Булат Окуджава. Здесь в семидесятых и восьмидесятых устраивали творческие вечера Тарковского, Самойлова, Левитанского. Эти стены помнят Булгакова и Мандельштама, Зощенко и Катаева. Сюда приходили и Шолохов, и Твардовский, не говоря уже о Евтушенко и Вознесенском. «Когда вы в полном крахе и кругом невезуха — есть еще одно верное средство поправить дела. Небрежной походкой забредайте в ЦДЛ, на глазах у опупевших врагов, приведите с собой красивую девушку, садитесь напротив и кайфуйте за столиком, заказав бутылку шампанского. Пусть сдохнут», — так поэт Андрей Вознесенский советовал проводить время в минуты тоски. Во все времена столики были не только «свои», но и «чужие». Отнюдь не демократизмом веет от истории про поэта Николая Рубцова. Он с компанией отдыхал в ресторане. Время шло к закрытию, и на просьбу принести очередную бутылку официантка ответила отказом. Вот только на соседний, совсем не студенческий столик заветный графин был доставлен мгновенно. Рубцов устроил скандал, метрдотель вызвал милицию, после чего Николай Рубцов был окончательно изгнан из Литинститута. Люстра в главном зале — это экспериментальный образец для станции метро Комсомольская кольцевая. Сталину она не понравилась, но в интерьер ресторана вписаться смогла. Весит восемьсот килограммов, кстати. Остальное оформление залов можно охарактеризовать не иначе, как «сталинский ампир». В особняке нередко бывал Сталин. А бывшая опочивальня графини Олсуфьевой стала любимой комнатой Лаврентия Берии. После смерти вождей в 1957 году к зданию был пристроен новый корпус, так как дому литераторов нужны были новые площади. В 1988 году здесь встречались Михаил Горбачев и Рональд Рейган. Можно сказать, прямо за одним из столов подписывали договор о прекращении Холодной войны. После распада Советского союза зданием завладела фирма «КАРО Фильм». С 2001 по 2013 годы ресторан принадлежал Андрею Деллосу. А с 2013 года и по сей день владелец Владимир Палихата. Я более трех лет был его личным официантом. Раньше я работал в ресторане Exchange в гостинице Radisson. Обслуживал там Умара Джабраилова и как-то встретил его уже в ЦДЛ — как раз вместе с совладельцем «КАРО» Леонидом Огородниковым. Умар смотрит на меня: «Ты что здесь делаешь? На подработке что ли?». На что Леня отвечает: «Так, не переманивай моих работников!» В девяностые в ресторанах было весело. Во многих местах в официантов даже стреляли (у нас, кстати, нет). Я знаю истории, когда ребята в последний момент успевали запрыгнуть в отверстие, куда скидывали грязное белье для стирки. На некоторых официантов направляли пистолет за то, что принесли большой счет. Или ставили на стол два патрона и говорили: «Выбирай, какой тебе». Сумма в счете сразу становилась меньше. Я здесь с 1997 года. Сразу же попал на обед Джины Лоллобриджиды и Андриса Лиепы. Конечно же, я у нее взял автограф. Сейчас уже такого себе не позволяю. Сюда всегда ходили многие большие люди: Юрий Лужков, генерал [Александр] Лебедь. В комнате, где у Олсуфьевых была детская, любил пообедать Егор Гайдар. Ел небрежно, за едой всегда разговаривал. Капуста на животе — обычное явление. Ну, ничего, человек занятой. До 2000 года я обслуживал группу «На-На». В полном составе. Один из самых пышных банкетов был у главы LVMH Бернара Анро. Пришел сюда в строгом костюме, при галстуке и — что меня, как советского человека убило — в подвернутых брюках и белых кедах! На том ужине была и Наоми Кэмпбелл. Сходу махнула рюмку водки с огурцом. Это у нас был такой welcome drink. Приходит как-то Михаил Горбачев, заказывает стерляжью спинку и корейку ягненка. Смотрю на него вопросительно: «Два горячих?» Он отвечает: «А что нельзя?» Я улыбнулся и говорю: «Вам — можно…» За 22 года мало что изменилось в предпочтениях гостей. Разве что выпивать стали меньше. Сейчас люди более прижимистые. Даже олигархи понимают, что мне все равно — разливать вино за три тысячи рублей или за три тысячи долларов. Ну, и продукты заметно испортились. Хотя блюд стало больше. То, что раньше было в новинку (например, фуа-гра, гребешки, стейки), сейчас уже стало традиционным. Однажды меня подставило «Поле Дураков» — это я [Леонида] Якубовича так называю. Сидят они за столом с Георгием Боосом (бывший губернатор Калининградской области — прим. «Ленты.ру»). Наливаю им виски. Якубович забирает у меня бутылку и ставит в центр стола. Мне к ней не дотянуться. И тут Боос спрашивает у него: «Почему не пьешь?» И тот говорит: «А мне официант не наливает!» Ну, вообще! Случился как-то казус с Григорием Явлинским. Он сидит, выпивает, а жена его обращается ко мне: «Ему больше не наливай!» Явлинский требует: «Наливай!» Она снова: «Хватит наливать!» И так продолжалось долго. И вот что делать? Конечно, я наливал, когда жена отвлекалась. Борис Ельцин всегда пил свой «компот», который ему подливал официант из Кремля. Мы ему выносили все блюда, а человек отдельно стоял на компоте. Конечно, сперва у нас все здесь проверили. Приехал врач из Кремля, проинспектировал кухню: попробовал черную икру, попросил привезти другую, но в итоге выбрал нашу. И, естественно, все приборы, тарелки, бокалы мы для дезинфекции натирали водкой. К обеду Владимира Путина, Дмитрия Медведева и Жака Ширака в июне 2008 года ничего особенного не подготавливали — разве что стол привезли из Кремля. А так — приборы наши, готовили на нашей кухне. Сотрудники ФСО всех заранее проверили. К приезду гостей они уже знали, кто из нас будет заходить в зал. Всего внутри было человек десять, включая врача. В меню была все та же стерляжья спинка. Из алкоголя — красное вино. Сидели в бывшем рабочем кабинете графа Олсуфьева. Кстати, в этом же зале Алла Пугачева отмечала шестилетие совместной жизни с Филиппом Киркоровым. Очень она любила водку. Помню, как пил водку с Сашей Абдуловым. Он обычно ничего не ел. Только пил и курил. Любил сидеть в одиночестве у камина. Мне же нужно было его накормить. Приношу ему оладьи из гречки с черной икрой. Заставляю съесть. Ни в какую. «Что же, я один буду есть? А пить кто со мной будет?» — вдруг говорит Абдулов и пододвигает ко мне рюмку. Ну, я с ним и уговорил бутылку, параллельно разнося заказы другим гостям. Мне нет разницы, кого обслуживать, мандража у меня нет. Гости для меня все одинаковые. Единственное — было сложно обслуживать владельца. Раньше на чаевых можно было сделать неплохое состояние. Оставляли и по три тысячи долларов, и по пять тысяч. В среднем получалось по триста-пятьсот долларов за смену. Сейчас, конечно, оставляют гораздо меньше. Люди считают деньги. Но для меня важнее не чаевые, а общение. Если на кухне есть продукты — я могу предложить гостю любое блюдо. Кухня, правда, часто упирается. Но в итоге готовит. На следующий вечер после этого разговора в ЦДЛ прошло событие, которого, несмотря на такую богатую историю, еще не было. Вечеринка The Glenlivet с секретным баром, джазовым оркестром и выступлением Владимира Преснякова стала еще одним историческим событием в этом намоленном, начитанном и наеденном месте. Не хватало только героев из рассказа Юрия. Сам-то, конечно, он был.
