Почему дауншифтеры возвращаются в Россию строить карьеру с нуля

Бывший специалист по спецпроектам «СТС Медиа» Павел Пестов вместе со своей девушкой Машей, прежде сотрудницей торгово-металлургической компании, выходили с пляжа Арамболь в индийском штате Гоа зимой 2016 года. Внезапно на дорогу выползла змея и укусила Машу в ногу. Позже оказалось, что это была гадюка Рассела, яд которой смертельно опасен для человека. Маше пришлось пережить операцию по трансплантации кожи, а Павлу — четыре месяца на полу индийской муниципальной больницы, где он ухаживал за девушкой. На жизнь в Индии и лечение ушли все сбережения молодых людей — порядка 700 000 рублей, — а желание перезагрузиться обернулось кошмаром. История Пестова не исключение. Дауншифтингом занимаются сотни бывших менеджеров крупных компаний и владельцев бизнесов, уставших от напряженного графика, — они бросают высокие посты с приличной зарплатой и уезжают искать «настоящих себя» в теплые страны. Но для многих мечта о новой жизни превращается в испытание на прочность, выдерживают которое единицы. Бум дауншифтинга пришелся на начало 2000-х, говорит говорит Алена Владимирская, основательница HR-проектов Pruffi, «Антирабство»и Careefan. В то докризисное время найти новую работу было относительно просто, соответственно, терять старую было нестрашно, сегодня же ситуация на рынке труда изменилась не в лучшую сторону, объясняет эксперт. Артем Борисов, администратор паблика «Индия-Гоа.Сегодня» в соцсети «ВКонтакте» (87 000 подписчиков), также говорил в интервью КП, что дауншифтеров подкосил кризис, сильнее всего ударив по «лонгстерам» — тем, кто уезжал надолго, но имел финансовую поддержку из России. По его оценкам, уже в 2016 году около трети индийских дауншифтеров вернулись на родину. «А все потому что, имея доход от сдачи квартиры, русский настолько расслабляется, что делать что-либо еще совершенно не получается. Самое большее, на что хватает сил, — шутинги (съемки в кино — прим. Forbes), потому что в Гоа найти настоящую работу очень сложно», — рассуждал Борисов. Антитренд на дауншифтинг подтверждает и опрос Superjob, проведенный среди 3000 респондентов в Москве и Санкт-Петербурге. Из результатов следует, что лишь 3% людей, готовых к переезду, рассматривают вариант с понижением социального статуса ради моральной перезагрузки. Большинство боятся не найти новую достойную работу после возвращения. Страх небезосновательный, предупреждает Владимирская: профессиональное сообщество за несколько лет забывает о таких мигрантах, и карьеру на родине приходится строить с нуля. Не жалеют ли бывшие дауншифтеры о решении уехать из России и помогает ли перезагрузка сознания обрести жизненный баланс? Эпопея со змеиным укусом кончилась хорошо: девушка Павла Пестова перенесла операцию и вернулась домой здоровой. Но продолжать индийскую перезагрузку после этого опыта молодые люди не захотели и вернулись в Россию, начав поиски работы. К решению уволиться и уехать в Гоа Пестова подтолкнуло эмоциональное выгорание на работе. «В холдинге «СТС Медиа» несколько каналов, которые одновременно создают спецпроекты по огромному количеству событий, за каждое из которых отвечал я. Работал в выходные и праздники. Энергетически было тяжело работать, например, на Новый год на катке в Парке Горького. Я понял, что не хочу повторить следующий год в таком же режиме», — вспоминает Павел. Его поддержала и Мария, которая в 2016 году уволилась из торгово-металлургической компании. На двоих у них было 500 000 рублей накоплений и еще 200 000 рублей на «черный день» — в Индии пара планировала прожить как минимум несколько месяцев. Работать удаленно не планировали. «Это был эксперимент над собой: каково это — жить, только наслаждаясь и созерцая? Еще я планировал переписать там диссертацию по философии», — рассказывает Павел. «Я осознал, что ничего не делать — это не рай на земле, а серьезное испытание» Пара сняла часть виллы в Северном Гоа, в районе Арамболь — излюбленном месте дауншифтеров, музыкантов и хиппи. «Каждый закат все собирались на пляже, джемились на барабанах и танцевали. Нас окружали ходулисты, жонглеры, йоги, индусы, собаки, продавцы. И все провожали этот день, благодаря», — ностальгирует Пестов. На второй месяц райской жизни произошел несчастный случай, который заставил молодых людей пересмотреть отношение к дауншифтингу. «Я спал на полу в госпитале и молился, чтобы девушка не умерла от получения вторичной инфекции», — рассказывает Павел. Переживать было из-за чего: жизни Маши угрожал не только сам яд, а еще и инфекция, которая могла попасть в кровь в процессе операции по трансплантации кожи. По словам Пестова, взрослый англичанин-дауншифтер, сосед Маши по палате, скоропостижно умер именно от полученной в больнице инфекции: «На его кремацию не прилетел никто из родственников, а присутствовала только незначительная часть пожилых друзей-дауншифтеров. Это натолкнуло на мысль о том, что обо мне так же забудут, если пропаду надолго из социума». Каким бы крутым специалистом человек ни был, через полгода-год местная профессиональная «тусовка» забывает о нем и восстановить карьеру без потери в уровне позиции и зарплаты оказывается крайне сложно, соглашается Алена Владимирская: «Даже если человек ехал фрилансить, а не просто лежать на пляже, поток заказов от клиентов постепенно начинает иссякать и со временем становится ничтожным. В итоге дай бог ему хватит на обратный билет». Для дауншифтеров, проводящих день за днем на пляже, время как бы стопорится, а в мегаполисе идет своим чередом — люди быстро растут в должностях или меняют работу, рассуждает эксперт. По ее словам, привычного круга знакомых, которые могли бы помочь рекомендацией вернувшемуся дауншифтеру, просто нет. Павлу и Маше повезло не только выбраться из Индии живыми и здоровыми, но и быстро найти желаемую работу. Машу позвали в ту же компанию, из которой она увольнялась полгода назад, причем на лучших условиях. А Павел познакомился с владельцем стриптиз-клуба Golden Girls Лаки Ли и устроился к нему пиар-директором. «Я вынес много кармических уроков из этого опыта. Например, осознал, что ничего не делать — это не рай на земле, а серьезное испытание. А новая работа стала наградой за боль и испытания, которые удалось преодолеть в Индии», — рассуждает Пестов. Люди, которые бросили стабильную карьеру ради ретрита на берегу моря, а теперь вернулись в Москву и пытаются восстановить пошатнувшуюся карьеру, довольно часто приходят за консультацией к профессиональным эйчарам. В практике Алены Владимирской такие клиенты появляются раз в полтора-два месяца. Она приводит классификацию дауншифтеров, основанную на причинах отъезда. В первом случае человек неожиданно получает какую-то сумму денег — например, после участия в IPO компании, акционером которой являлся, — но ее не хватает на покупку квартиры или запуск бизнеса. Эти деньги часто используют для того, чтобы «выдохнуть» и пожить на море, отключившись от рабочей рутины. Второй тип — «задолбавшиеся» офисные сотрудники, которые могут позволить себе работать удаленно или уволиться и уйти на фриланс. Третий — люди, которые поехали отдохнуть на новогодние каникулы, но решили остаться надолго. «Необязательно увольняться с работы, чтобы изменить свою жизнь» К третьему типу относится Полина Олитто, экс-сотрудница крупной телекоммуникационной компании (ее название Олитто не имеет права разглашать по условиям договора с бывшим работодателем), где проработала больше десяти лет — устроилась после выпуска из института еще в родном Омске, а в Москву перевелась в 2014-м в рамках нового проекта. Для выпускницы без опыта место в крупной компании было удачей, говорит Полина, но со временем она потеряла интерес к своим задачам: «Для меня стало все предсказуемо, я не видела дальнейшего роста. К тому же, работа в офисе отнимает много сил на такие простые вещи, как приходить в точное время, потому что так принято, не уйти в отпуск на день больше, потому что не положено и так далее». В ноябре 2018 года она ушла «в никуда» и уже через неделю была в Таиланде. Хотела отдохнуть недельку-другую, но задержалась на четыре месяца, два из которых прожила на Пхукете, два — на Бали. Накоплений не было, и Олитто взяла проект на фрилансе — запускала сайт компании с курсами бизнес-тренера, консультировала несколько стартапов по вопросам повышения эффективности. Размер ее дохода упал по сравнению с московским периодом, но не сильно, а уровень жизни в целом повысился. «В Москве ты зарабатываешь и тратишь, всегда есть на что, а в Азии очень многое из московского образа жизни просто не нужно», — поясняет Олитто. За четыре месяца она набралась сил и поняла, что хочет вернуться в ритм мегаполиса. Офисный вариант не рассматривала — запустила собственный проект, схожий по наполнению с тем, которым занималась на фрилансе. Сейчас он существует в формате блога в Instagram под названием Woman Recovery program: Олитто консультирует тех, кто хочет начать здоровый образ жизни и обрести work-life balance (баланс между работой и остальной жизнью — прим. Forbes). Среди клиентов дауншифтинг она не пропагандирует: «Необязательно увольняться с работы, чтобы изменить свою жизнь. Я всегда за экологичные и менее стрессовые способы понять себя». Учить других, как обрести жизненный баланс, — довольно частый карьерный кейс среди бывших дауншифтеров. Так поступил и Владимир Курсов — бывший владелец SMM-агентства Like Box, которое работало на подряде у крупных рекламных агентств Hungry Boys и BBDO. К 2014 году он устал «от всех этих тендеров, дедлайнов», пережил выгорание и попал в больницу с депрессией. «Человек, который родился и вырос в Москве, через два-три месяца точно захочет движухи» Чтобы восстановить силы, Курсов оставил московские проекты и уехал сначала в двухнедельный отпуск, а затем и на ПМЖ в Таиланд. «Расстояния небольшие, всегда под боком есть байк: сел на него, полчаса — и ты там, где тебе нужно. Хорошая погода, атмосфера расслабленная, никто никуда не спешит. Даже если опаздываешь, никто тебе потом мозг не выносит», — перечисляет Владимир плюсы островной жизни. По его словам, цены на аренду недвижимости позволяли с тем же уровнем затрат чувствовать себя «королем на вилле с бассейном», положительно сказывалась и разница во времени с Москвой: когда в Москве 11 утра, в Таиланде уже 3 часа дня, «и ты успел съездить и на пляж, и на массаж». Но через два месяца Владимир «не выдержал» и вернулся: «Атмосфера там совсем уж релаксовая. Человек, который родился и вырос в Москве, через два-три месяца точно захочет движухи». Не хватало и общения с новыми людьми и культурного досуга — нет кинотеатров, из развлечений только паромы на соседний остров, походы в торговые центры и местная реклама. Возвращался Курсов на уже готовое место — главы SMM в предвыборной президентской кампании Григория Явлинского. После завершения проекта он решил оставить маркетинг и занялся развитием собственной компании по немедикаментозному снятию стресса, а сейчас готовит к открытию школу медитации. Люди, которые решают стать дауншифтерами, часто принимают решение импульсивно, на пределе усталости или выгорания, говорит Амина Назаралиева, врач-психотерапевт, соучредитель психологического центра Mental Health Center: «Они страдают из-за отсутствия здоровых границ между работой и личной жизнью, когда нужно быть на связи в любое время — даже в отпуске или когда ты с семьей. Такие люди просто хотят, чтобы это все прекратилось, прямо сейчас». Такой подход не всегда имеет позитивные последствия: когда человек приходит в себя, то понимает, что повернул не совсем туда, куда хотел. По словам Владимира Курсова, на Пхукете, например, есть примеры, когда бывшие топ-менеджеры из России открывают на острове кафе или небольшие магазины, «но многие из них, кто привык к масштабу в больших компаниях, не особо довольны — с точки зрения амбиций это не самый лучший вариант». Многие через какое-то время возвращаются в цивилизацию, но, как правило, не в Москву, а в Гонконг, Сингапур или Куала-Лумпур, говорит предприниматель. «25-летний менеджер среднего звена, который не нашел себя, никакой не дауншифтер, а просто лузер» Часто дауншифтинг становится не разовой акцией по восстановлению сил после выгорания, а своего рода болезнью. Алена Владимирская приводит пример из личного опыта: клиент, имя и должность которого она не может разглашать, работал коммерческим директором крупного онлайн-медиа. Последний год перед отъездом из России работал «на разрыв аорты» и к декабрю понял, что «пора бежать» — отправился в Индию на краткосрочный ретрит. Перед этим предупредил Владимирскую, что планирует вернуться в феврале, и к этому времени ему хорошо бы подыскать новую работу. Но к оговоренному сроку не прилетел — решил остаться в Азии. «Сказал, что ему предложили там купить рыбный заводик, — вспоминает эксперт. — Ну, я послушала и забыла. Не мать же я ему родная». Через 3,5 года клиент неожиданно позвонил Владимирской и заявил, что хочет вернуться и найти достойную работу «с должностью того же уровня и двадцаточкой (€20 000) евро зарплаты»: «Я ему говорю: «Алё, мир изменился, никто тебя не знает. Какая двадцаточка, хоть куда-то бы пристроить». «Бедолага» скитался по рынку несколько месяцев, устроился на должность уровнем ниже с зарплатой в четыре раза меньше желаемой. А через девять месяцев в его Facebook Владимирская обнаружила фото «под пальмой». Оказалось, клиент снова уехал перезагружаться, бросив с трудом полученное место. «Если однажды заболел этой идеей, заболеешь снова. 3-5 лет посидишь, и как чуть что — хмарь московская ноябрьская — сразу на ретрит. Это легко считывается, и такой работник вряд ли кому-то нужен», — резюмирует эксперт. Основатель рекрутинговой платформы Superjob Алексей Захаров считает, что дауншифтеров «в подлинном смысле этого слова» среди россиян крайне мало — «глупо говорить даже о доле процента». «Это должен быть действительно высокопоставленный обеспеченный человек, который по доброй воле отказывается от социального статуса и переходит на уровень ниже, желая освободиться от ответственности за других людей и напряженного графика. Например, наша элита, мигрировавшая в Лондон, — это дауншифтеры. А 25-летний менеджер среднего звена, который не нашел себя и поехал искать на Бали, никакой не дауншифтер, а просто лузер», — категорично заключает Захаров. Фото Pixabay