Перешедший в Блаженное королевство: Крис Толкин (The American Conservative, США)

В среду 15 января 2020 года священный Валар (все 14 членов этого августейшего органа) приветствовал и возносил хвалу Кристоферу Толкину, который тихо перешел из Средиземья в Блаженное королевство, сделав краткую остановку на острове Тол-Эрессеа. Это стало очередной прискорбной потерей для нас в начале 2020 года, и еще один прославленный попал в залы Манвэ. Кристофер Толкин вел образцовую жизнь, жизнь, наполненную почтением к родителям. В мифологии он посвятил себя своему отцу, на войне — своей стране, а в кризисе — своей цивилизации. Когда в сентябре 1973 года скончался Дж.Р.Р. Толкин, он не успел завершить большой приквел ко всей своей мифологии под названием «Сильмариллион». Понимание того, что работа не будет закончена, сильно огорчало и автора, и легионы его поклонников. Профессор Итонского колледжа Клайд Килби (Clyde Kilby), который летом 1966 года помог Толкину привести в порядок его рукописи, сделал в своем дневнике следующую запись: «В письме, полученном сегодня (30 июля) от моего друга из Нью-Йорка, говорится: «Мы все произносим молитвы и зажигаем свечи за скорейшее появление „Сильмариллиона". Скажи Дж.Р.Р. Т., что его популярность это уже не культ. Это веяние времени. Он определяет умонастроения целого университетского поколения». Автор письма был в определенной степени прав, хотя с его пера капал осязаемый энтузиазм. Если в 1960-х годах Толкин был малозначимой литературной фигурой, то к настоящему времени он вырос в гиганта в плане репутации, успеха, влияния и количества фанатов. И этим успехом он в значительной мере обязан своему третьему ребенку Кристоферу. После смерти отца Кристофер стал литературным наследником всего, что имеет отношение к Средиземью. Он ушел с престижной профессорской должности в Оксфорде и целиком посвятил себя наследию отца. «Изобретенные моим отцом языки хоть и невероятно сложны, но представляют больший интерес, чем прилично вытоптанное англо-саксонское поле, — сказал как-то Кристофер. — Мне хотелось бы продолжить работу по подготовке оставшегося материала, других версий рассказов в прозе и стихах». Он вспоминал, что рассказы отца и созданная им коллекция легенд и мифов (легендариум) знакомы ему с детства. «Все дети очень боялись Голлума», — писали в 1974 году Майкл и Присцилла Толкин. А Кристофер не боялся, он получал удовольствие от этого персонажа. По вечерам, вспоминали его брат и сестра, Кристофер «выключал свет и входил в комнату, держа у лица два зажженных факела. Дети пугались до смерти». Будучи студентом, Кристофер (родившийся 21 ноября 1924 года) с гордостью читал вслух отцовские главы из «Властелина колец» (так, как они были написаны) внушительному литературному обществу «Инклинги», в которое входили Клайв Льюис, Чарльз Уильямс и другие писатели. Отец посылал ему каждую новую написанную главу, когда Кристофер в годы Второй мировой войны служил офицером в Королевских ВВС. Тем не менее, оба очень сильно переживали разлуку. «Мой третий ребенок (по имени Кристофер) в марте идет служить в ВВС, — писал Дж.Р.Р. Толкин в личном письме. — Лучший из моей оравы. Все мы подавлены этой новостью». Когда в 1936 или 1937 году Толкин и Клайв Льюис на спор решили написать такие рассказы, которые были им по душе, Льюис взял тему путешествия в пространстве, а Толкин — путешествия во времени. Свою книгу «Утраченный путь» Толкин так и не закончил, но ее отдельные главы могут многое рассказать о глубокой любви и дружбе отца и сына. В «Утраченном пути» отец и сын путешествуют во времени, появляясь на разных этапах развития англо-саксонской цивилизации. «В любом случае он интересовался теми же вещами, задавал те же вопросы, хотя с меньшей склонностью к словам и названиям, и с большей — к предметам и описаниям, — писал Толкин в „Утраченном пути". — В отличие от отца он умел рисовать, но не мог хорошо писать стихи». Именно Кристофер, а не его отец, сделал лучшие карты Средиземья. Если посмотреть внимательно на карту «Запада от Средиземья», которая включена в книгу «Властелин колец», то можно увидеть инициалы картографа К.Дж.Р.Т. — Кристофер Джон Руэл Толкин. Во время Второй мировой войны Толкин постоянно писал своему сыну письма, а также посылал ему только что написанные главы. Эти письма дают возможность понять мысли отца. В них он пишет обо всем: о своих идеях по поводу католической веры, об утратах, о дружбе, о политике. В одном таком письме Дж.Р.Р. Толкин написал: «В своих политических мнениях я все больше и больше склоняюсь к анархии (в философском ее понимании, что означает лишение власти мужчин с бакенбардами и бомбами) или к „неконституционной" монархии. Я бы арестовывал любого, кто использует слово Государство (в любом его значении, кроме неодушевленного королевства Англии и его обитателей)». В другом отец тревожится по поводу того, что Америка и СССР механизируют мир по своему собственному материалистическому образу и подобию: Мне интересно, если мы переживем эту войну, останется ли в мире какая-то ниша для таких отсталых реакционеров как я (и ты). Большое убивает малое, а глобус становится все более тусклым и плоским. Он превращается в одну проклятую маленькую провинциальную окраину. Какое же это будет счастье, когда американский водопровод и канализация, бодрость духа, феминизм и массовое производство появятся на Ближнем Востоке, Среднем Востоке, Дальнем Востоке, в СССР, в пампасах, Гран-Чако, на Дунае, в экваториальной Африке, там-сям и дальше, во Внутреннем Мумболенде, в Гондване, Лхасе и в деревнях темного Беркшира. У нас нет доказательств (равно как и опровержений) того, что Кристофер был таким же реакционером, как и его отец. Первой задачей Кристофера после 1973 года стало закончить «Сильмариллион». «Передо мной лежал весь этот опус: письма, бумаги, очерки. Больше, чем когда-либо было у него, так как его бумаги были в беспорядке», — писал Кристофер. Дж.Р.Р. Толкин начал писать свой цикл мифов перед Первой мировой войной, но вдохновение и одухотворение нашел в самой войне, стараясь отличить постоянство добра и красоты от жестокости. Отец редко переписывал один и тот же рассказ слово в слово. Он почти всегда начинал заново, оставляя таким образом «многочисленные пласты» рукописей и идей. Последние 15 лет своей жизни он писал об идеях, которые одухотворяют его произведения, персонажей и сюжеты. Он больше старался объяснить, чем рассказать историю. «Жизнь шла своим чередом, и мифы и поэзия в работе моего отца начали скрываться за философией и теологией», — отмечал Кристофер. Дж.Р.Р. нанял молодого канадца и будущего писателя Гая Гэвриела Кея (Guy Gavriel Kay), чтобы тот помогал ему в решении этой колоссальной задачи. «Первоначально идея состояла в том, чтобы подготовить научный трактат, а не единую повествовательную линию, — вспоминал он спустя 15 лет. — Это должно было стать книгой на 1 300 страниц, состоящей из глав, где главным текстом стала бы последняя версия соответствующего отрывка. За ней должны были следовать приложения, дающие варианты из других, более ранних версий, с редакционными примечаниями и комментариями по датам, несоответствиям и так далее». Поскольку Толкин обрел репутацию непревзойденного рассказчика, Кей решительно возражал против такого подхода, заявляя, что книга должна найти свою структуру в повествовательной линии, а иначе ее и писать не стоит. Кристофер с ним согласился, и эти двое начали прорабатывать главу за главой. Кей всегда предлагал решения проблем по тексту, которые возникали неизбежно. У них ушел примерно год на то, чтобы закончить первый черновик. Они сделали это к 1 февраля 1975 года. «Кристофер и я чувствовали себя средневековыми монахами, — вспоминал Кей. — Это была работа ради удовольствия для нас обоих, время жесткой умственной дисциплины». Первые рецензенты обрушились с критикой на «Сильмариллион», однако продажи и время доказали, что это книга из разряда классики, не уступающая по своей значимости и красоте «Властелину колец». Никогда не рассчитывая на прибыль, Кристофер усердно продолжал редактировать неопубликованные работы своего отца: «Неоконченные предания Нуменора и Средиземья», «Чудовища и критики» (научные очерки), «История Средиземья» в 12 томах, «Дети Хурина», «Легенда о Сигурде и Гудрун», «Падение Артура», «Беовульф», «Берен и Лутиэн», «Падение Гондолина». Год назад на страницах прославленного издания «Американ Консерватив» я написал следующее о Кристофере, его отце и публикации «Падения Гондолина», которое стало последним из трех великих повествований о Первой эпохе Средиземья: Как и всегда, Кристофер предлагает читателю не просто хронологию, но вдумчивый анализ того, почему его отец выбрал то или это, а не что-то иное. Предположительно, «Падение Гондолина» является последним произведением Толкина-отца, подготовленным Толкином-сыном к публикации, хотя далеко не все работы Дж.Р.Р. опубликованы. Сегодня Кристоферу 94 года, и мы должны воздать ему всяческие и всевозможные похвалы за ту услугу, которую он оказал не только своему отцу, но и, говоря откровенно, западной цивилизации. В конце концов, не будет большой натяжкой сравнить мифы его отца с мифами Гомера, Вергилия и Данте. И стоит повторить: хотя Дж.Р.Р. Толкин презирал формальную аллегорию, он создал цикл мифов, начиная примерно с 1913 года, которые не завершены до сих пор, несмотря на работу отца и сына. И эти мифы отражают все наши тревоги и желания в современном и постмодернистском мирах. Если мы будем говорить исключительно о Дж.Р.Р. Толкине, имея в виду мифологию Средиземья, мы допустим непростительную ошибку. По правде говоря, речь надо вести о двух Толкинах: о Дж.Р.Р. и о Кристофере. К моей огромной радости, Кристофер ответил на этот обзор через моего доброго друга, отличного исследователя Толкина и инженера НАСА Карла Хостеттера (Carl F. Hostetter): Пожалуйста, поблагодари господина Берзера за его необычайно щедрый (и, надо сказать, чрезмерно щедрый) отзыв о моей работе. Я называю себя «литературным археологом». Я не более чем открыватель и толкователь того, что мне удалось открыть. Склонен полагать, что моя основная цель заключалась в том, чтобы продемонстрировать полноту и богатство повествований о Первой эпохе, а также показать, что «Сильмариллион» чрезвычайно важен для Мифа. Мой отец говорил: «Одна длинная сага о сокровищах и кольцах. Я решил относиться к этому как к единой истории, как бы эти произведения ни публиковали». Что ж, Кристофер Толкин. Никто и никогда не обвинял меня в изысканности и утонченности, и я могу лишь повторить и подтвердить то, что написал год тому назад. Вы были и остаетесь велики человеком, образцом благочестия и учености. Вы понимали мифы как очень немногие люди в истории, и жили ими. В этом конкуренцию вам мог составить только ваш отец. Благодаря вам мы стали лучше как народ и как цивилизация. И вы определенно продемонстрировали полноту и богатство — в этом мире и в любом другом.