Умер Всеволод Чаплин. Что он думал о роскоши, женщинах и гибели России

26 января умер протоиерей Всеволод Чаплин. 51-летний священнослужитель скончался возле московского храма святого Феодора Студита у Никитских ворот, в котором был настоятелем. Шесть лет с 2009 года Чаплин был главным спикером РПЦ, и даже когда покинул должность — продолжил высказываться в СМИ и своих соцсетях, не стесняясь оценок и не скрывая свои часто скандальные взгляды на происходящее в стране и в мире. «Лента.ру» собрала самые яркие из них. «Нигде и никогда не должно быть мата со сцены. Некоторые боятся, а я прямо скажу, если Шнуров не раскается и не изменится, он точно будет в аду». «Очень рад, что появилась петиция — я сам ее подписал. Люди, не имеющие нравственной и культурной чуткости в отношении святых нашего народа, не должны на его средства разворачивать шоу. Это не только об Урганте и Депардье — это вопрос о политике нашего государства». «Это могла быть дурная шутка, спонтанная ситуация. Но подобного рода господа предельно осторожны, когда речь идет о вещах, которые значимы для них, их этноса, их социальных групп. Есть вещи, над которыми они никогда не будут шутить на грани оскорбления — у них включается внутренняя лампочка». «Все нам предлагают "избегать конфликта" — но здесь как раз нужен конфликт, нужно воинствование, святое и праведное». «После смерти Хефнер попал в ад, потому что он никогда не знал истинной христианской веры. Все, кто не имеет этой веры, оказываются вне Царствия Божия, их судьба совершенно однозначна». «Если кто-то украшает храмы, это проявление любви к храмам. Если кто-то дарит патриарху облачение, икону, машину, часы - это проявление любви к патриарху, которое совершенно естественно. Почему вдруг нас стали настойчиво убеждать, что мы должны этого стыдиться и рвать на себе по этому поводу волосы?» «Когда люди жертвуют что-то на храм, на то, чтобы духовенство выглядело достойно в том числе и перед лицом всех сильных мира сего, которые меряют отношение к человеку деньгами, это естественное стремление человека показать, что самое главное - не рациональное расходование средств на те или иные преходящие нужды, которые никогда не будут полностью восполнены, а посвящение своих денежных средств, своих трудов на то, что принадлежит Богу, на те символы, которые напоминают нам, что главное - это не политика, не экономика, не обывательские нужды человека, не его материальные интересы, а присутствие Бога, Его тайны и духовная вертикаль в окружающем нас мире». «Надо, наконец, развенчать химеру так называемого научного мировоззрения. На твердые факты могут опираться лишь естественные науки в некоторых своих аспектах, а также в известной степени история. В то же самое время наука не может со стопроцентной фактологической убедительностью объяснить происхождение мира. Она теряется в догадках относительно важнейших элементов устройства Вселенной» «Бесспорно, среди разных научных теорий может иметь место и материалистическая теория эволюции органического мира Земли на основе естественного отбора (теория Дарвина), но нелепо пытаться скрывать от школьников то обстоятельство, что эта теория не получила достаточных доказательств в науке и поэтому не может считаться непререкаемой истиной». «Сейчас в моде теория "интеллиджент дизайн", согласно которой все живое развивается по механизму, запущенному Богом». «Я на самом деле считаю, что наши верующие в двадцатые годы, когда Ленин инициировал репрессии против них, должны были отвечать иначе, чем они отвечали. Они должны были отвечать всей силой оружия и силой народного сопротивления против большевиков». «Нравственное дело, достойное христианина поведение - уничтожить как можно больше большевиков, чтобы отстоять вещи, которые для христианина являются святыми, и свергнуть большевистскую власть». «У Сталина были сильные черты характера, и у него была своя мораль (можно спорить, относительного того, правильная ли это была мораль), это была мораль государственника, вершителя судеб, но своя мораль у него была. Это не был распадный человек. Он не передал власть дочери по наследству, он не давал распускаться своей семье — он ею пожертвовал». «Ничего удивительного в том, что я пришел. Духовенство ведет с нашими левыми диалог уже много лет. С господином Зюгановым мы общаемся уже четверть века. Я себя отношу к критикам действий властей как церковных, так и светских». «Есть норма. Государство должно защищать символы в той же мере, как и человека. Человека без закона и без оснований можно убить? Вы говорите "нет", потому что человек для вас – это святыня. А для меня символ — это тоже очень значимая вещь. По закону есть разногласия, но я убежден, что святыня не менее значима, чем человек». «[Развязно себя ведущая и откровенно одетая женщина не права] вне зависимости от того, изнасиловали ее или нет». «Если женщина одета в офис как проститутка, то другие женщины должны иметь право ей об этом сказать». «Развязный внешний вид и развязное поведение — прямая дорога к несчастью. К пустым "любвям на один раз". К краткосрочным бракам, за которыми тут же следуют крысиные разводы. К сломанным судьбам детей. К одиночеству и безумию. К жизненной катастрофе. Во все времена, у всех народов внешний вид человека не считался на сто процентов частным вопросом. Как женщины ведут себя в публичных местах, в институте, на работе — не только их "личное дело". Кстати, мужчин это не в меньшей мере касается. Тип, одетый посреди большого города в шорты и майку, в треники и тапочки, точно так же не достоин уважения. Только жалости — если он бомж, например». «Главное же — нужно дать понять: в отличие от американцев, мы совершенно не боимся разрушения крупных городов. Чего бояться людям, живущим вечностью? Москвичам и питерцам рекомендую за ближайшие два-три дня исповедоваться и причаститься. А глубинная Россия без миллионников, с их кислотной пеной, только лучше жить будет». «Фильм "Матильда" непременно должен быть запрещен, потому что если он будет показан, Россия погибнет, и это будет справедливо в Божьих очах». «Россия — это подложие престола бога, это единственное сегодня государство, которое имеет, по крайней мере, теоретически шанс построить закон и общество на основе божьего закона. Поэтому жить в России и заботиться о будущем России — это христианский долг, а предательство России — это дело антихристианское, и господь, конечно, за это наказывает» «Я думаю, что здесь не обошлось без вмешательства божьего в историю, вне зависимости от того, осуществилось ли это вмешательство человеческими руками, которые ведомы волей и умом, или произошла какая-то случайность». «Я этого почтенного мужа знаю лет 25 и очень уважаю, хотя иногда мы и спорили. Он сказал о своей традиции — освященной веками и признанной большинством женщин, живущих в этой традиции. Почему они не имеют право на нее? У нас, православных, традиции другие — но это никогда не мешало нам уважать традиции соседствующих народов». «Люди ищут справедливости, высших смыслов, переустройства мира. Нам нужно дать им возможность осуществить то, что они хотят, мирными, законными, но очень прямыми способами. Мы должны объединить этих людей. Мы должны здесь, в России, осуществить лучшие идеалы Святой Руси, халифата, СССР, то есть тех систем, которые бросают вызов несправедливости и диктату узких элит над волей народов». «Ничего страшного в этом не вижу. Я не вижу в этом никакого греха. Сейчас в этой сети есть постные продукты. В сети "Бургер Кинг" есть постные бургеры, состав которых мы в свое время изучали и по поводу которых писали письмо в эту сеть, поддерживая появление такого продукта». «Россия должна защищаться. И чем быстрее мы разработаем свои максимально несовместимые с западными программные продукты, тем меньше будем потом жалеть о тотальном электронном контроле, за которым обязательно последует контроль: экономический, политический и мировоззренческий». «Те, кто поддерживает сегодня аборты, выступает против их сдерживания, те, кто выступает за разрушение традиционной семьи, нравственную легитимацию разврата, — это люди, которые хотели бы, чтобы России не было». «Церковь не должна бояться говорить правду о грехах разных слоев населения. Не только власти и не только большого бизнеса, а и интеллигенции, а иногда и всего народа. Есть национальные грехи, есть грехи интеллигенции, их очень много, между прочим. Есть грех русофобии среди интеллигенции». «У нас очень много среди интеллигенции людей, которые только и живут мыслью о том, как бы все развалилось, и тогда наступит свобода. Эти люди часто даже знают историю и понимают, что за этим хаосом всегда следует либо большая кровь, либо диктатура. Но тем не менее хочется развалить государство. Это тоже грех, его тоже нужно обличать и осуждать». «Борьба с терроризмом, за справедливый мир, за достоинство людей, которые испытывают вызов террора, - это очень нравственная, это, если хотите, священная борьба, и сегодня наша страна является, наверно, самой активной в мире силой, которая противостоит террору». «Никто не отнимет у меня моей позиции, моего голоса, моего права спорить с кем угодно, будь то патриарх, высокие государственные чины или общественно-медийные авторитеты. Буду теперь это делать в полный голос». «Надо заканчивать это воровство. Очень просто: если узнаешь, что ворует чиновник или какой-нибудь местный бизнес, скажи об этом прямо. Это не стук — надо просто прямо об этом говорить в СМИ, на любого рода собраниях. Не стучать, а говорить правду».