Как россиянин поработал с AC/DC, Metallica и покорил США

О смерти на взлете и спасении из-под колес грузовика, боксере Мохаммеде Али и великом черном басисте Стэнли Кларке, правильных американских роуди, групис, русской тусовке в Лос-Анджелесе и женщине, выжигающей мир напалмом, — в продолжении беседы «Ленты.ру» с главой компании T.C.I., крупнейшим российским промоутером, организатором местных концертов самых популярных рок и поп-звезд Эдуардом (Эдом) Ратниковым. Первую часть интервью можно прочесть ЗДЕСЬ. Из нее вы узнаете, как обычный российский пацан стал одним из организаторов крупнейшего музыкального фестиваля 1990-х, почему AC/DC и Metallica согласились играть в Москве, о 200 молотках, первом российском «Макдоналдсе», смерти «воина дороги» на поле в Тушино и правильных дворовых понятиях, которые очень помогают в жизни. «Лента.ру»: Организация фестиваля «Монстры рока» в Тушино, работа с AC/DC и Metallica, российский тур Sepultura — достаточно быстро ты достиг значительных высот, а потом вдруг оказался в Америке. И после всего этого Олимпа превратился в велокурьера. Эдуард Ратников: Да, было такое. Новая страница в жизни. А там, где тебя никто не знает и не ждет, все надо начинать с нуля. Почему ты не остался в российском музыкальном бизнесе? У тебя же был великолепный старт, отличные отношения с Борисом Зосимовым, хорошие перспективы… Все решил случай или стечение обстоятельств. У Зосимова был план. Он хотел открыть офис BIZ Enterprises на Восточном берегу США, в Нью-Йорке, и ему нужен был представитель, который был бы лоялен, профессионален и коммуникабелен. Кстати, откуда у тебя такой хороший английский? Ты же вроде в обычной школе учился. Между школой и армией, пока в техникуме учился в 1982-1983 годах, я успел поработать диджеем в гостинице «Молодежная». Работали с Серегой Минаевым через день. Это отдельная история, как мы вместо «Буратино» ставили там «Мальчика Бананана». Но давай вернемся к Америке… Так вот, у Зосимова были планы работать с американскими инвесторами: телевизионные проекты, программы грамзаписи, менеджмент артистов… При этом он испытывал недостаток в квалифицированных кадрах. Мы с ним обсуждали эту тему, и вот он мне объявляет: «Я принял решение: вижу, что ты идеально подходишь». Я обрадовался — новые возможности! И начал себя проектировать, строить ментально для жизни в Штатах. Мой отъезд наметили на сентябрь. У Зосимова в Нью-Йорке был бизнес-партнер Виктор. Но случилось несчастье. Какое-то невероятное роковое стечение случайностей! Виктор выпил в баре и перепутал самолеты. Это было в нью-йоркском аэропорту Ла-Гуардия. И этот самолет прямо на взлете падает в воду. А он заснул. И единственный из всех пассажиров утонул! Я прилетаю в Нью-Йорк, а партнера больше нет… Ничего себе поворот! Но прежде чем что-то решить, мы отправились в Лос-Анджелес, где проходила мощная музыкальная тусовка Foundations Forum. Для нас это было особенно важное мероприятие, потому что в Лос-Анджелесе состоялась презентация фильма «Монстры рока в Москве». Было очень круто! Огромная сцена, мы выходим, кланяемся, все аплодируют. Нужно учесть, что видео с московского концерта полгода лидировало на MTV. Сумасшедшее видео, народу просто тьма... На Foundations Forum мы очень ценно протусовались. Кого там только не было! Любые артисты, кто хочешь. Лемми Килмистер бродил по тусовке в смешных, очень высоких шортах, в разрисованной джинсовой куртке, в эполетах и с литровым бокалом виски. Красавец! У него только-только вышел альбом «1916», и он его представлял. В общем, закончился Foundations Forum, мы с Борисом завтракаем на Венис-Бич, и он говорит: «Боюсь, что наши планы меняются. Мой партнер Виктор погиб. В этих обстоятельствах я не вижу смысла открывать офис в Нью-Йорке. Возвращаемся в Москву, будем там заниматься построением собственного бизнеса». А я ему отвечаю: «Слушай, я так не могу — за один день взять и все открутить назад. Я уже подготовил себя ментально, чтобы жить здесь. Хочу попробовать свои силы». «Ладно, — говорит Борис. — Вот тебе 500 долларов, иди делай бизнес в Америке». И я ему за это очень благодарен, потому что в тот момент я дал себе слово больше никогда ни на кого не работать. Борис спросил, как я хочу вернуться в Нью-Йорк — на самолете или на автобусе. Наверное, это безумие, но я решил ехать на автобусе, чтобы проехать через весь континент. Зосимов посадил меня на Грейхаунд (Greyhound Lines — самая известная компания междугороднего автобусного сообщения в США — прим. «Ленты.ру»), мы попрощались, и я во второй раз пересек континент от океана до океана. Фактически тебе пришлось начинать все с нуля, да еще в чужой стране. В Нью-Йорке я на некоторое время остановился у бывшей подруги Виктора. Очаровательная девушка, спасибо ей за все. Но через какое-то время мне надо было взять жизнь под контроль. Я снял небольшую комнату и начал искать работу. Социального статуса у меня не было никакого, так что ничего приличного я найти не мог. Только работу без гарантий. Были случаи произвола, но не со мной. В результате я вперся в мессенджерскую контору, корреспонденцию на байке развозить. Английский у меня к тому времени был приличный, и я легко со всеми общался. Не помню уже, где я взял свой первый байк, — то ли спер, то ли выменял у кого-то. Но он был очень тяжелый, и поначалу было трудно. Ты имеешь в виду велосипед? Да. Через некоторое время я приобрел охрененный байк. Невероятный, очень легкий, тончайшие колеса, задняя звездочка вот такая маленькая! (Показывает) Передняя — большая. Я чуть-чуть крутану, а он меня уже уносит. Этот байк стал мне другом. Я на нем такие рекорды бил! Работал с осени до поздней весны. И неплохо зарабатывал — 600 долларов в неделю. Для 1992 года 600 в неделю были очень приличные деньги. А потом со мной произошел следующий случай. Надо было ехать из Манхэттена куда-то далеко, через мосты. Если просто ехать по ним, то пилить минут 30-40 придется, а если прицепиться к грузовику, то пересекаешь мост за считаные минуты. Хотя, конечно, это опасно. Я зацепился за трак, а скотина-водитель решил сбросить меня прямо на середине моста. Мы уже шли вниз, когда он несколько раз дал по тормозам. Как я не попал под колеса и меня не намотало на них — до сих пор понять не могу. Одна моя кроссовка попала в звездочку и разлетелась в пух, а на ноге — ни одной царапины. Каким-то невероятным образом мне удалось удержать равновесие и не упасть. Наверное, Бог есть. Но меня наполнил ужас, прямо выше бровей. Я понял, что в следующий раз буду намотан на эти колеса. Нужно было что-то менять. И что ты сделал? Стал ходить пешком? Купил билет и уехал в Калифорнию балдеть в полном смысле слова. Каждый день с самого утра — на океан. Лежишь на пляже, пересыпаешь песочек, слушаешь музыку, смотришь на горы, на океан. И думаешь… Тонны песка за это время пересыпал. А потом начал работать на студии Paramount Pictures. Там была сцена №32, и я занимался подключением живых групп на The Arsenio Hall Show, куда приезжали Эдди Ван Хален, Мохаммед Али… Мохаммед был тогда уже тяжело болен, но умудрился выпустить книгу и презентовал ее. Через какое-то время мне повезло, я хорошо себя проявил, и меня пригласил работать в туре Стэнли Кларк. Величайший бас-гитарист! Чем ты у него занимался? У Стэнли Кларка я отвечал за барабаны и клавиши, а басом занимался его старый-старый техник, с которым он работал много лет. Музыканты все были черные, при этом тур-менеджер — еврей, а техники — белые. Со Стэнли работать было приятно, он меня очень любил. Видел во мне что-то особенное, и это его трогало. А я старался его не подвести и относился к нему с большим уважением. Иногда Стэнли делал меня частью шоу, представляя публике: «Это Эд, мой техник, вы представляете — он из России!» А я такой красавчик — в кепке с рыбой на лбу и конским хвостом на затылке, уматно выглядел! Сейчас я смотрю фотографии тех лет: насколько же я был тогда красив, здоров и нахален. Нахален, как Ван Хален! Как в Америке относились к тому, что ты русский? В целом нормально. Помню, случай был в Сан-Франциско. После шоу подходит ко мне человек из зала: «Ты из России! Чувак, круто! Но как ты — русский — получил эту работу?» А я, даже не задумываясь, отвечаю: «Потому что я лучше тебя». Американский роуди — это легенда. Каково это — быть американским роуди? У них это особая культура, и она имеет глубокие корни. Например, Лемми Килмистер был роуди у Хендрикса, ну и так далее. Многие роуди легендарны. Но я не стремился быть роуди, мне просто подвернулась эта интересная возможность. Я не так хорошо разбираюсь в технике, у меня довольно поверхностные понятия и небольшой опыт. В случае со Стэнли было две репетиции в студии, за которые я успел все провода запомнить, промаркировать и все записать. И все получилось. Подсоединял, настраивал, переключал, довольно быстро этому научился. Существует какое-то братство роуди, или там каждый сам за себя? Не могу сказать, что я видел случаи адского братства. Скорее каждый сам за себя. Но это отдельный мир со своей спецификой вещей. А групис? Это тоже особый клан? Нет. Групис — это просто шлюшки, которые хотят тусоваться с рок-музыкантами. Хотя они тоже важны и нужны. Роуди, конечно, их знают и помогают им попасть на концерты, в гримерки, в гостиницы к музыкантам. И что-то за это тоже получают. Тур со Стэнли Кларком был большим? Ездили по Восточному побережью: Чикаго, Цинциннати, Филадельфия... Потом по Западному. Играли в клубах в среднем на тысячу мест. Иногда в небольших залах, куда реально приходили маститые черные дядьки огромного размера с толстенными золотыми цепями. Я потом говорю Стэнли: «Ни хрена себе, ты так популярен среди этих гангстеров!» А он: «Да я понятия не имею, кто все эти люди и что они все здесь делают». Похоже, Стэнли был приятно удивлен, что среди его аудитории оказалась крутая братва. Если не придуривался, конечно. Тур закончился, пришло время делать выбор, чем заниматься дальше... Примерно так. После тура я еще некоторое время заведовал репетиционной базой Стэнли. База уютная, компактная, но под самый потолок была завалена хламом, который никто не пытался разобрать с начала 1970-х. Я сделал там уборку. Навел порядок. По ходу нашел несколько вещей, которые были для Стэнли важны, но он считал их потерянными. Стэнли, когда это увидел, растрогался. Пока я работал, на базе интенсивно репетировал Джо Уэлш (James Gang, Eagles — прим. «Ленты.ру»). Бывало, он сидит на крыльце в кресле, курит, я тоже выхожу покурить, и мы болтаем. Когда он узнал, что я из России, его это очень удивило — он никогда в жизни живого русского не видел… Настоящего красного… Как должны выглядеть советские парни, он себе совсем по-другому представлял. Никак я не вписывался в его стереотипы. И это его очень веселило. Забавный такой чувак! Лос-Анджелес, вообще говоря, довольно плотно заселен знаменитостями: выйдешь на Франклин-авеню, а там Билли Айдол с Микки Рурком и собачкой прогуливаются. В «Кеймарт» на Сансет подъезжает Филти Энимал Тейлор (Motorhead — прим. «Ленты.ру») на «Корвете» пивка взять. На вечеринке у знакомой подруги тусуются Диззи Рид и Дафф Маккаган (оба Guns N’ Roses — прим. «Ленты.ру»). Прикольно было! А потом Стэнли сказал: «Эд, я ложусь на дно, у меня некоторое время не будет никакой работы» — и дал мне расчет. Я был вынужден снова искать что-то свое. Где на этот раз? Начал подрабатывать в магазинчике винтажных вещей. Кинозвезды и японские туристы очень любили эту хрень, и она стоила бешеных денег. А я удачно им впаривал все это добро 1920-х, 1930-х, 1940-х годов… В Штатах, в кантри, столько этого добра по чуланам понапихано — просто невероятно! Владельцы магазинчика ездили в экспедиции и привозили вещи целыми грузовиками, а я потом впаривал покупателям адски дорого. И неплохо на этом зарабатывал. А еще у меня был классный мотоцикл — Honda Shadow. Купил я его полуразбитым, но знакомые механики привели его в идеальный порядок. Эта «Хонда» была у меня как домашние тапочки, очень ее любил, наезжал по 300 миль в день. Весь Лос-Анджелес в итоге объездил на 150 миль вниз и на 150 миль вверх, все магистрали и автострады. Как ты в Америке жил — у тебя была грин-карта или вообще нелегально? Естественно, я там жил легально. Своим статусом я занимался с адвокатом, и он мне что-то вырулил, какие-то документики. Поначалу, пока не было разрешения на работу, работать приходилось нелегально, но потом, когда разрешение получил, начал работать легально и получать больше денег. А мама с папой? Как они отнеслись к тому, что ты застрял в Америке? Они знали, что меня не удержать, я буду делать то, что считаю для себя нужным и правильным. Они, конечно, чуть-чуть боялись, волновались, но не скажу, что это волнение было подкреплено бесконечными «Эдик, надень шапку!» Нет. Они знали, что я сам со всем справлюсь. В начале 1990-х довольно многие люди уехали из России в Америку и там потерялись с концами. Кого-то из наших музыкантов ты там встречал? В Лос-Анджелесе мы дружили с Жанной Агузаровой. У нас была небольшая тусовка, ее какие-то друзья, мои. Куда-то вместе ездили. Валерка Гаина («Круиз» — прим. «Ленты.ру») жил недалеко. Ну, Шпрот еще, это басист из «Землян», приезжал со своей красоткой черной женой. У него жена — модель черная, а он сам блондин, длинные кудри, офигенной красоты чувак. Когда он узнал, что я работаю у Стэнли Кларка, чуть нитью не упал. Я для него сразу полубогом стал! Дружили с Лехой Беловым («Парк Горького» — прим. «Ленты.ру»). Он мне как-то на вечеринке рассказал, что ездили в тур по России. Большой тур был, дворцы спорта, туровый продакшн, sold out. Я как это услышал — надолго задумался. Тогда ты и решил вернуться? Тот разговор произвел на меня очень сильное впечатление. Пока я был в бегах, так сказать, не сильно о возвращении задумывался. Если и вспоминал свою предыдущую жизнь, то было такое впечатление, что вспоминаю мультик, который я когда-то давно видел. Был такой момент: поставил мотоцикл на подножку, разлегся на нем. Аллея с пальмами, звезды уже начинают показываться, а я лежу и не могу сдвинуться. Думаю, что дальше делать. Сложную дилемму решал. С одной стороны, Америка со всеми ее большими возможностями и ожиданиями. С другой — то, что мне всегда нравилось и лучше всего получалось. Я себя спрашивал: хочу ли я быть рок-звездой? И я тогда уже четко осознал, что я не хочу быть рок-звездой, а хочу стоять за всем этим, все это строить, всем управлять. Лежу на мотоцикле, слезы, блин, катятся… Что же делать? Может, еще посидеть в засаде в Штатах, здесь себя реализовать. Лежу, а все эти мысли у меня крутятся. И в какой-то момент я решил, что вернуться и начать концертное дело было бы самым правильным и куда более интересным, чем то, что у меня уже было. И через какое-то время закрыл свои дела в Штатах и прилетел в Москву. В Америке Зосимов тебя оставил с 500 долларами, а когда ты вернулся в Россию, сколько у тебя было? Немного — тысяч пять, наверное. То есть ты в десять раз поднялся. Ну, можно и так сказать. Понемногу откладывал на черный день. Вот и образовалась некая сумма. Какой тебе показалась Россия после трех лет в Америке? Было начало 1995 года. И прямо с самолета я попал на свадьбу Бориса Зосимова и Полины Ташевой. Это был шок для меня. Вылез из своего американского мира, а тут вся мафиозная и звездная палитра — все, кого себе только можно представить. Я уезжал, когда братва ездила на шестерках, ходила в грузинском «Адидасе» с вытянутыми коленками, а теперь все в смокингах, на шестисотых, такие все шикарные красавцы. И ты во все это вписался? Нет. Я же дал себе клятву — не работать ни на кого, и теперь старался этой клятвы держаться. Зосимов пробовал меня к себе заманить, говорил: «Молодец, что вернулся! Давай к нам. Вот у меня тут есть Елена Зименко, будешь ее помощником, вдвоем вы будете охрененной комбинацией, бизнес укрепится очень существенно». Но когда я с ней поговорил, то понял, что эта девушка напалмом все вокруг себя поливает, и сотрудничества у нас не получится, потому что она одиночка, рядом с ней никакого партнерства быть не может. Так оно и вышло. У нас ничего не получилось, и слава богу. Были разные варианты. Но я решил, что надо заниматься тем, что получается лучше всего. Что любишь больше всего. Я решил, что буду делать концерты крутым зарубежным группам, что хочу интегрировать весь наш музыкальный рынок в мировую систему гастрольных маршрутов, чтобы у нас были гастроли всех рок-звезд, чтобы мы тоже были на карте этого мира... Конечно же, я понимал, насколько это непростая задача, и что работы тут непочатый край, но я уже тогда знал, что все построю. Засучил рукава и начал работать… Окончание следует