Николай Цискаридзе: Галина Уланова – великая молчунья

8 января исполнилось 110 лет со дня рождения Галины Улановой. Балерину еще при жизни называли легендой. В середине XX века Галина Сергеевна была настоящей звездой и новатором советского балета. Ей аплодировали во многих странах мира. По просьбе постоянной читательницы «Собеседника+» Татьяны Велухиной из Новосибирска о великой Улановой рассказывает Николай Цискаридзе, ее ученик, народный артист России, ректор Академии русского балета имени Вагановой. Завтраки с иконой советского балета – Когда не стало Галины Сергеевны, режиссер Борис Львов-Анохин написал в некрологе, что, может быть, Цискаридзе, сам того не понимая, продлил жизнь Улановой. Мне было приятно такое прочитать. Хотя и в голову не приходило, что я что-то могу представлять в жизни этого великого человека. Я узнал Галину Сергеевну задолго до того, как у меня появилась идея стать артистом балета. Как все советские граждане моего поколения, видел ее по телевизору. Я знал Уланову как одну из икон советского балета. Потом, когда сам попал в балет, стал еще больше узнавать про творчество и жизнь Галины Сергеевны, читал про нее книги... В 1992 году я пришел в Большой театр, и мы поехали в Лондон на гастроли. Хотя я числился поначалу в кордебалете, но с первых дней исполнял много ведущих и сольных ролей. Помню, как хорошо приняли меня зрители. Представьте, пятитысячный зал встает и аплодирует! И слышно, как хлопают откидные сиденья. Непередаваемые ощущения! А за кулисами почти все мои коллеги от меня отвернулись. Поздравить с успехом ко мне подошли только главный балетмейстер Большого театра Юрий Григорович, легендарные балерины Марина Семенова и Галина Уланова. Галина Сергеевна спросила: «Откуда такой появился?» Я рассказал о себе, что недавно окончил хореографическое училище... Те гастроли были долгими. Мы часто пересекались на репетициях. Галина Сергеевна, отзанимавшись со своими ученицами, часто оставалась посмотреть на мои занятия. В Лондоне я познакомился с помощницей Галины Сергеевны – ее «приемной дочерью» Татьяной Агафоновой. Бывало, мы с Татьяной Владимировной пересекались в продуктовом магазине, который находился рядом с гостиницей, и я помогал ей донести пакеты. Во время завтрака иногда они приглашали меня за свой стол. «Галина Сергеевна спросила: «Откуда такой появился?»// фото: Михаил Логвинов «Никогда не поднимался в ее квартиру» – Несмотря на слухи и придумки, будто бы Уланова оставила мне московскую квартиру, при ее жизни я там никогда не был. Впервые оказался в ней спустя десять лет после смерти Галины Сергеевны. Часто после спектакля мы ехали с ней в одной машине, которая разво-зила нас по домам. Я провожал Уланову до подъезда, но никогда не поднимался в квартиру. В отличие от многих, которые всеми правдами и неправдами старались побывать у нее в гостях, я понимал, что она – человек, который охраняет свой внутренний мир. Конечно, предлагал ей чем-то помочь в быту, в магазин сходить, что-то привезти. Но она вежливо отказывалась. Часто со мной шутила, рассказывая о неудачных попытках приготовить что-то самостоятельно. После ухода из жизни Татьяны Владимировны Уланова признавалась мне, что не знает, как заплатить квартплату. И в этом плане мы подшучивали друг над другом, потому что я этого тоже не умел делать, мне помогали соседи. В 1994 году, когда умерла Татьяна Владимировна, скончалась и моя мама. Мы встретились с Улановой в коридоре Большого театра, выразили друг другу соболезнования, долго разговаривали. С тех пор начали общаться чаще. «Видел, как она плакала в подсобке» – Она приходила на спектакли с моим участием, а потом высказывала какие-то пожелания, по-доброму критиковала. В какой-то момент я набрался храбрости и попросил: «А вы можете меня научить?» И мы стали много репетировать с ней. К сожалению, мне тогда выпало несчастье наблюдать поведение людей, которые с ней общались. Это был не самый лучший период в жизни Галины Сергеевны. После того как из Большого ушел Григорович, в театре многое поменялось. Некоторые люди стали по-хамски себя вести по отношению к Улановой. Хотя она уже не танцевала, от нее по-прежнему шел свет. И этот свет стал мешать многим людям. Ей было дико больно, но она пыталась делать вид, что не замечает. Даже ее собственные ученицы, которые сейчас в интервью рассказывают, как безумно ее любили, ей в лицо говорили обидные вещи. Помню, во время занятий одна ученица нахамила Улановой, бросила пуанты, сказала: «Танцуйте сами!» – и вышла из класса. Я это видел и был ошарашен! Галина Сергеевна, которой на тот момент было 87 лет, ушла за зеркало в подсобное помещение для уборщиц и там плакала. Когда вышла оттуда растерянная, я решил поддержать ее, предложил: «Давайте станцую вариацию?» После репетиции проводил в гримерку. Она вдруг сказала: «Коленька, может, я завтра не приду на занятия?» Говорю: «Нет, Галина Сергеевна, буду вас очень ждать». Хотелось отвлечь ее от грустных мыслей, ведь профессия для нее была самым главным в жизни. Одиночество и блеск богини танца Галины Улановой До конца жизни делала зарядку – Я не застал Уланову танцующей на сцене. Только однажды она показывала мне движения, когда репетировали с ней «Нарцисса». К слову, Уланова всегда была в хорошей форме. До конца жизни каждый день делала зарядку, занималась в балетном классе. Могла в любую секунду встать и показать любое балетное движение. Галина Сергеевна учила слышать неслышимое. Слушать звук, идущий из оркестра, который как бы слышу не я, а мой персонаж. На долю Улановой выпало феноменальное время расцвета драматического балета. То направление, в котором она была безумно актуальна. Она знала законы сцены, которые трепетно передавала ученикам. Она была самым вежливым, выдержанным человеком, которого я видел в своей жизни. И даже если Галина Сергеевна позволяла себе пошутить насчет коллег, это было в очень узком кругу. Хотя язык у нее был острый, никогда от Улановой не слышал бранного слова. Борис Львов-Анохин правильно назвал ее «великой молчуньей». Она не любила говорить о личной жизни. Несмотря на то, что у самой Улановой не было детей, она их любила. Когда приходила на спектакль «Чиполлино», где я танцевал, и видела детей наших артистов, всегда общалась с ними с интересом. В ее квартире есть панно с фотографиями, где Галина Сергеевна с детьми своих учениц. В марте 1998 года, накануне похорон Улановой, труппа Большого театра улетала на гастроли в Америку. Я попросил разрешения задержаться на один день, чтобы остаться на похороны. Но никому не разрешили! Я был возмущен! Когда потом увидел видеокадры, где гроб с телом великой балерины выносят мальчики с повязкой «Ритуал» на рукавах, а не ее ученики, мне стало стыдно. Помню, в начале 2000-х, когда я вышел из больницы после полученной травмы, у меня было желание уйти из балета. Был разочарован, танцевать не хотелось. Пришел домой, включил диск с балетом «Жизель» с Галиной Улановой и понял: балет – прекрасное искусство. Захотел вернуться. Вот так Галина Сергеевна снова повлияла на меня уже после своего ухода из жизни. «Могла в любую секунду встать и показать любое балетное движение»// фото: Михаил Логвинов * * * Материал вышел в издании «Собеседник+» №01-2020 под заголовком «Николай Цискаридзе: Галина Уланова – великая молчунья».