6 февраля южнокорейский телеканал MBC выпустил в эфир документальный фильм I Met You ("Я встретила тебя"), в котором рассказал о необычном проекте разработчиков виртуальной реальности. Они создали компьютерный образ реальной девочки Найон, умершей в семь лет от неизлечимой болезни. Затем авторы дали возможность ее матери пообщаться с аватаром дочери, используя VR-очки и тактильные перчатки. Зачем это было сделано и во что вообще может вылиться технология – в колонке нашего обозревателя Николая Гринько. Фильм получился невероятно трогательным. Женщина, вновь встретившая погибшую дочь, смогла пройтись с ребенком по парку, в котором они вместе гуляли еще при жизни девочки, отметить день рождения Найон и задуть свечи на праздничном торте. Все время сеанса из-под виртуальной маски у матери лились слезы, для психики женщины это стало настоящим потрясением, хотя позже она рассказала, что все это было "настоящим раем". Работа над проектом велась восемь месяцев. Для воссоздания образа Найон разработчики отсканировали ее фотографии и видеозаписи. Затем было построено виртуальное тело-аватар, которому придали черты девочки. После этого к работе приступили специалисты технологии motion capture: была приглашена девочка-актриса, на которую надели mc-костюм, оцифровывающий ее движения. Был написан сценарий, юная актриса сыграла встречу с мамой, а виртуальный двойник Найон повторил слова и движения. После появления информации о фильме в интернете сетевая общественность разделилась на два лагеря. Первые считают, что авторы проекта сотворили для мамы девочки настоящее чудо, позволив ей еще раз увидеться с ушедшей дочерью. Вторые же не столь оптимистичны. Они рассуждают о праве человека на смерть. По их мнению, воссоздание внешности, голоса и вообще создание виртуальных копий настоящих людей – самое настоящее покушение на права личности: Найон не давала согласия стать виртуальным персонажем. Сторонники посмертной виртуализации возражают, что девочка была несовершеннолетней, а значит, согласие ее матери на такой эксперимент является достаточным и вполне законным основанием. Мало того, виртуализацию можно приравнять к портрету, пусть и выполненному не красками и кистью, а пикселями и полигонами. Ничего незаконного в создании портрета умершего человека нет. Вспоминают и про виртуального Майкла Джексона: в 2014 году в Лас-Вегасе состоялось выступление голограммы певца, умершего за пять лет до этого. На фоне этих обсуждений начали осторожно высказываться и психологи. Многие из них считают, что встреча с виртуальным умершим ребенком может стать для матери в равной мере как благом, так и злом. Все зависит от конкретной личности, от ее наклонностей, психотипа и многих других обстоятельств. И если кто-то после встречи с погибшим родственником может почувствовать себя лучше, успокоиться, "принять уход", то другим после подобных экспериментов может понадобиться серьезная помощь врачей-психологов. Инженеры же рассуждают о способе реализации таких проектов и рассматривают его как технологический шаг вперед. Виртуальная реальность осваивает все новые сферы применения, вычислительные мощности растут по экспоненте, и с такими темпами лет через 10–15 мы вообще перестанем отличать виртуальных людей от живых. Быть может, настанет время, когда каждого человека, чья жизнь закончилась, будут копировать в виде VR-персонажа. И все будут довольны. Хотя...
