Трансплантология в Хабаровске убита

Представитель Новосибирского центра трансплантологии на ДВ Владимир Алексюк о жизни до и после пересадки: - Я занимаюсь сопровождением и подготовкой к операции по пересадке органов пациентов с Дальнего Востока. Сегодня в вашем огромном регионе трансплантология убита. У вас в Хабаровске ещё в начале нулевых годов был очень сильный центр по пересадке. Но потом прогремели уголовные дела о якобы имевшей место торговле органами. Они ничем не закончились, но специалисты после этого скандала разъехались. И сегодня в Хабаровском крае в пересадке почки нуждаются тысячи пациентов, а самое ближайшее место, где можно сделать такую операцию - Сибирь. Скованные страхом Наше общество пока не готово к развитой трансплантологии. Общество сковывает страх. Бытует мнение, что трансплантология – это подвал с какими-то врачами, которые тайком вырезают у несчастного органы. На самом же деле, требуется сложнейшее оборудование. К месту смерти человека оперативно выезжают две бригады врачей. Изымают у умершего орган. И в специальном контейнере везут почку за 200 – 300 км. 72 часа срок жизни органа. Чем быстрее состоится пересадка, тем выше шанс на выздоровление больного. Возможно, чтобы преодолеть необоснованные страхи перед трансплантацией органов, будет полезно понять, как живут люди с хронической почечной недостаточностью до и после операции. Я знаю это. Лично сам дважды прошёл через пересадку почки. Два органа у меня от чужих людей. Кстати, мой брат, видя мои страдания и моё выздоровление, решил также стать врачом, чтобы спасать жизни людей. Итак, что такое жизнь с хронической почечной недостаточностью (ХПН)? Ты не можешь сходить в туалет, продукты распада отравляют организм. Ты буквально привязан к аппарату искусственной почки в ближайшем диализном центре. Процедуры очищения приходится проходить трижды в неделю, 12 часов! И вот ты наконец-то сдал анализы, тебя признали пригодным для операции по пересадке, поставили в лист ожидания. Ты продолжаешь жить своей обычной жизнью. И самое страшное – получить звонок из центра трансплантации. Спрашивают, когда последний раз были на диализе, нет ли температуры, о самочувствии. Начинается паника. Родственники помогают добраться до больницы. Ты лежишь в палате, готовишься к операции. Начинаются, как я их называю, расстрельные часы. И вот ты слышишь звук приближающейся кушетки. Называют твою фамилию, тебя везут накрытым по долгим больничным коридорам. Ты в этот момент думаешь о родных и близких. И вот ты в операционной, тебе дают наркоз. Просыпаешься через несколько часов от жуткой боли. А первое приятное ощущение, когда тебе удаётся сходить в туалет. Это непередаваемо. Чужая почка начала работать! Ведь ты не мог справить нужду из-за почечной недостаточности 5-6 лет! За несколько дней ты худеешь, спадают все отёки, и через две недели тебя выписывают. Жизнь с чужой почкой Первое время – эйфория. Ты понимаешь, что больше не привязан к аппарату искусственной почки. В понедельник тебе не нужно идти на процедуру диализа. Это словно преступник из колонии вышел по УДО. Ты начинаешь думать: я теперь свободный человек, куда мне поехать отдохнуть? Но вскоре приходит понимание, что ты попал в мир безразличия! У нас в стране просто отсутствует система сопровождения людей, перенесших пересадку органов. Такие пациенты у нас стихийно объединяются в группы в социальных сетях и начинают друг друга «лечить». Я когда заглядываю туда, мне как врачу хочется кричать: что вы, идиоты, делаете! У меня было то, я попил это, мне помогло, тебе тоже поможет. Ну организмы-то у всех разные! А ещё существует практически не изученная проблема, связанная с памятью органов. Почка от другого человека нового хозяина постепенно меняет! Я это ощутил на себе, я это вижу на примере других людей после пересадки. Жизнь резко меняется. Кто-то начинает вдруг писать стихи или музыку сочинять, кто-то тут же уходит из семьи. Одни становятся более жёсткими, другие более мягкими. Если орган был пересажен не от родственника или знакомого, узнать, кому он принадлежал раньше, просто невозможно. У нас в практике был случай, когда у человека после пересадки почки изменились даже сексуальные предпочтения. Парень слегка за 20 лет после такой операции вдруг начал позиционировать себя как женщину. Это всё говорит о необходимости создания системы социально-психологической помощи людям, пережившим пересадку органов. Доноры, как бараны Многие наши сограждане, столкнувшись с проблемой почечной недостаточности, ищут решения своих проблем за рубежом. Но, во-первых, жить после пересадки им придётся тут, а значит и сталкиваться с теми же вопросами. Во-вторых, это довольно дорого. Я знаком с ситуацией, когда дочь решила пожертвовать свою почку для больной матери. На операцию отправились в Сингапур, нашли порядка 65 тысяч долларов США на саму операцию. И с чем они столкнулись? Там идёт целенаправленная борьба с продажей органов. За это можно получить срок. Их там в первую очередь встретила комиссия по этике. Закрыли в разных комнатах и начали допрос с пристрастием: не продала ли одна гражданка России свою почку другой. Мать вспоминает, что её морально пытали, ей плохо стало, пока она убеждала, что не брала деньги у своей дочери. А вообще-то чёрный рынок органов, конечно, существует. Очень обострилась эта проблема во время войны в бывшей Югославии. Людей действительно захватывали в плен для продажи на органы. Сейчас у меня есть пациенты, которые ездили на пересадку почки в Пакистан! Их поселяют в коттедже. И начинают знакомить с людьми, которые готовы отдать свой орган за определённую сумму. Доноры как бараны, которых тебе предлагают купить на выбор. Ты платишь за почку 5 тысяч долларов. Тебе делают операцию. И через пять дней ты уезжаешь домой. Но у тебя ещё рана сочится, тебе вставать нельзя. Но рискуют некоторые таким образом своей жизнью. Потому что не видят другого выхода.