Решит ли новый законопроект проблему семейного насилия
С тех пор менялись его авторы, а сам он неоднократно перерабатывался, так и не добравшись даже до первого чтения. Но при этом неизменно провоцировал среди политических и медийных элит и рядовых граждан ожесточенные споры и распри, накаляя и без того не слишком благожелательную общественную атмосферу. В тех же США и других странах Запада широко распространена практика изъятия детей из семьи в случае "неподобающего" поведения родителей У меня этот законопроект вызывает принципиальные возражения, причем даже не по каким-то юридическим частностям, а просто с точки зрения здравого смысла и традиционных для России этических и культурных ценностей. Прежде всего, непонятно, почему из всех форм насилия следует выделять именно семейно-бытовое и посвящать борьбе с ним отдельный законопроект. Существует множество других разновидностей насилия. Например, насилие в местах лишения свободы, которое, не побоюсь это утверждать, по своей чудовищной изощренности превосходит нормальное человеческое воображение. Однако для борьбы с ним считается достаточным применение уже имеющихся статей Уголовного кодекса. Но, может быть, ситуация с семейно-бытовым насилием действительно находится на грани катастрофы? Сторонники законопроекта зачастую ссылаются на данные, которые по непонятным причинам перекочевывают из одной публикации в другую и даже каким-то образом попали в официальные документы ООН. Согласно этим данным, в России якобы ежегодно погибают 14 000 женщин от рук мужей или других близких им людей. В действительности, однако, начиная с 2005 года, эта цифра составляла в среднем около 300 человек в год. Конечно, гибель даже одного человека - трагедия. Но все же трудно отделаться от впечатления, что использование многократно завышенных цифр является неуклюжей попыткой манипулировать общественным мнением. Правое дело не нуждается в подтасовках и передергиваниях. Нередко бывает, что неудовлетворительное исполнение уже существующих законов пытаются компенсировать изобретением новых. На мой взгляд, здесь мы наблюдаем именно такой случай. Действующее российское законодательство предусматривает защиту граждан от любых насильственных преступлений, безотносительно к семейным связям между преступником и потерпевшим. Наименее тяжкие формы правонарушений, порой встречающиеся и в семейных отношениях, такие как оскорбления, побои или причинение легкого вреда здоровью, наказываются в административном порядке, за более серьезные деяния наступает уголовная ответственность. Действующее законодательство также содержит целый ряд мер, в том числе профилактических, которые подлежат применению в случае нарушения родителями прав несовершеннолетних детей. Иными словами: все необходимые инструменты для борьбы с семейно-бытовым насилием имеются - было бы желание их применять. Но здесь и начинаются проблемы. Сторонники законопроекта указывают на то, что сотрудники правоохранительных органов зачастую неохотно реагируют на обращения женщин, которые заявляют о применении к ним насилия со стороны мужей или сожителей. Безусловно, подобные случаи имеют место, что нашло свое отражение в приписываемом анонимному правоохранителю словесном "перле" - "когда убьют, тогда и приходите". Здесь двух мнений быть не может: от сотрудников полиции, уклоняющихся от выполнения своих обязанностей и никак не реагирующих на обращения граждан, нужно решительно избавляться. Но надо понимать, что семейные отношения - дело тонкое и сугубо индивидуальное. То, что в одной семье представляется совершенно недопустимым, в другой является нормой, приемлемой для всех ее членов. Скажу больше - автономность семьи от "всевидящего ока" государства и общества является великим благом. Думаю, всякий здравомыслящей человек, как верующий, так и атеист, согласится со словами Патриарха Московского и всея Руси Кирилла о том, что "всякое вторжение извне в семейные отношения несет в себе очень большие негативные последствия". К тому же, как справедливо подчеркивает Патриарх, все это мы уже проходили. Были все эти проработки неверных мужей на парткомах и месткомах с последующим строгим выговором и лишением "тринадцатой зарплаты". Помните, как у Высоцкого: Уж ты б, Зин, лучше помолчала бы - Накрылась премия в квартал! Кто мне писал на службу жалобы? Не ты?! Да я же их читал! Между тем авторы законопроекта, судя по всему, как раз и хотели бы поставить оруэлловский telescreen в каждый частный дом и в каждую квартиру, наделив правом "надзирать" за семейными отношениями неопределенный круг лиц и общественных организаций. На основании их "сигналов" (проще сказать - доносов) правоохранительные органы смогут запретить гражданину общение с членами своей семьи или даже доступ к собственному жилью по так называемому охранному ордеру, при том, что это жилье является собственностью гражданина. В большинстве случаев, надо полагать, и после выдачи означенного ордера супруги будут продолжать жить в одной квартире: куда же им деваться? Но как при этом полностью избежать приближения друг к другу, если эта квартира площадью, скажем, 50 квадратных метров - лично для меня большая загадка. Здесь уместно заметить, что нет более эффективного способа скомпрометировать судебно-правовую систему и насадить правовой нигилизм, чем выдача заведомо неисполнимых предписаний. Законопроект исходит из того, что мужчина как бы постоянно находится "в сильном подозрении", если воспользоваться юридическим термином первой половины XIX века. В этом плане, как представляется, его разработчики находились под влиянием широко распространенной на Западе идеологии агрессивного феминизма, которая усматривает во всех мужчинах потенциальных насильников и "злоупотребителей", если переводить на русский язык популярный в этой среде "новоязовский" термин abuser. Претворение этой идеологии в жизнь обернулось на Западе разнузданной "охотой на ведьм", когда известного и уважаемого человека можно обвинить, например, в том, что 35 лет назад он дотронулся до коленки некой девушки, находившейся к тому же в состоянии сильного опьянения, что якобы нанесло ей сильнейшую психологическую травму и сломало жизнь. И такого рода обвинения, сопровождаемые презумпцией виновности мужчины, способны перечеркнуть самую блестящую карьеру. Это уже извращение самой концепции демократии: она предполагает уважение прав меньшинств, но отнюдь не их диктатуру. В отечественной юридической практике также нередко встречаются случаи, когда женщины, руководствуясь чувством обиды или какими-то меркантильными соображениями, предъявляют своим мужьям или сожителям необоснованные претензии. Очень важно, чтобы правоохранительные органы, рассматривая такого рода дела, не имели предвзятых мнений, а, как учил еще Шерлок Холмс, послушно следовали за фактами, чему данный законопроект решительно не способствует. Но если уж мы решили обращаться к зарубежному опыту, то именно он показывает, что претворение в жизнь такого рода законов на деле ведет к разрушению семей. Скажем, в США еще в 1994 году был принят закон о защите женщин от насилия. В результате, судьи стали выдавать "защитные предписания" по любому, в том числе самому ничтожному поводу. Выдача предписания фактически означает развод, путь назад уже невозможен. Прямо как в шахматах: "Тронул - ходи!" А ведь нередко бывает, что супруги даже после очень острого конфликта и даже физического столкновения осознают свои ошибки и готовы примириться. Но вместо того чтобы содействовать такой перспективе, государство фактически насильно разводит их. Кроме того, всякий, кто знаком с американской правоприменительной практикой хотя бы по романам Марио Пьюзо и Джона Гришэма, знает, что "защитное предписание" на деле никого ни от чего не защищает. Нередко оно только озлобляет нарушителя и фактически подталкивает его на ещё более агрессивные насильственные действия. В тех же США и других странах Запада широко распространена практика изъятия детей из семьи в случае "неподобающего" поведения родителей. Скажем, в Финляндии у русской матери изъяли 12-летнюю дочь за то, что она на месяц уехала из Финляндии в Петербург и оставила девочку одну. Но это еще не предел, в США на такую мать завели бы уголовное дело. Непонятно, однако, почему в спокойной и благополучной Финляндии 12-летняя школьница не может прожить месяц одна при наличии у нее квартиры и денег. В подавляющем большинстве случаев изъятие из семьи резко ухудшает положение ребенка. Ни в коем случае не собираюсь оправдывать ни легкомысленное поведение родителей, ни какое-либо психологическое насилие по отношению к детям, ни тем более "физическое воздействие". Хочу лишь подчеркнуть, что даже не слишком благополучная семья порой оказывается более приемлемой для ребенка, чем какой-нибудь детский дом, приют или интернат. Из двух зол, как это нередко бывает в жизни, приходится выбирать меньшее. Кроме того, выскажу совсем уж "страшную" для наших "карасей-идеалистов" мысль: характер у детей, как и у взрослых, бывает разным. Один понимает пожелания родителей с полуслова и охотно идет им навстречу, а по отношению к другому, как говорится, "не грех и власть употребить". Сколько раз в письмах и автобиографиях великих людей встречаешь такой мотив: "Если и вышло из меня что-то путное, то только благодаря требовательности и строгости родителей". Примерно в таком ключе, например, говорил о своих родителях Антон Павлович Чехов, при том, что в детстве его, мягко говоря, по головке не гладили. Или другой пример. Еще в прошлом веке, например, в Англии в элитных частных школах воспитание было предельно строгим, а с нашей, современной точки зрения - едва ли не садистским. У многих их выпускников, включая Джорджа Оруэлла, это оставило гнетущие воспоминания. С тех пор маятник качнулся в противоположную сторону: абсолютизация прав ребенка порой парализует весь образовательный процесс и делает работу учителя физически опасной. Но вернемся к законопроекту. В силу самой своей концепции он задает совершенно фальшивую тональность в общественных и семейных отношениях и может рассматриваться для традиционной семьи в качестве своего рода "приглашения на казнь". На мой взгляд, он незримо приоткрывает некий "шлюз", в который бурным потоком хлынут новые инициативы, направленные на подчинение семьи радикальным общественным организациям феминистского толка. Характерно, что сами члены этих организаций, как правило, семьи не имеют и создавать не собираются. А иные доходят до совершенно бредовых идей, предлагая вообще запретить сексуальные отношения между мужчинами и женщинами, как якобы имманентно провоцирующие насилие. Ко всем прочему, законопроект косвенно поощряет доносительство со стороны разного рода общественных "надзирателей" и "благожелателей" - практика очень распространенная и прославляемая на Западе, но сугубо неприемлемая для российского менталитета с его поговорками типа: "Доносчику - первый кнут". Убежден: нам нужно исходить из "презумпции добросовестности" участников семейных отношений и всячески способствовать их укреплению, а не подливать масло в огонь семейных конфликтов с помощью законодательных инициатив, явно скопированных с далеко не лучших зарубежных образцов. Если же их авторы и "промоутеры", в том числе, известные в прошлом медийные персоны, так сильно озабочены угасанием зрительского интереса к себе, им можно посоветовать "пиариться" на каких-то иных сюжетах, там, где их бурная деятельность способна вызвать меньше побочных эффектов.
