Как пенсионеру доказать "вредный" стаж

- С февраля 1987 по ноябрь 2000 года я работал маляром-художником в цехе эксплуатации автобусов в Пассажирском автотранспортном предприятии (ПАТП) N 1. В тот период у него на балансе находилось около 200 единиц подвижного состава, - вспоминает Николай. В задачу маляров-художников входила подготовка машин к техосмотрам и ежедневным выходам в рейс. При помощи быстросохнущей нитрокраски маляры по трафаретам оформляли таблички, наносили на кузова автобусов крупные дубликаты номеров, расписывали салоны внутри, а перед техосмотрами обновляли краской полинявшие и погнутые железные плашки госномеров. - Когда я впервые зашел в цех, мне в нос ударил невыносимый запах нитрокраски. В отделе кадров пояснили: "Отработаешь на вредном производстве 12 с половиной лет - и на пенсию пойдешь на пять лет раньше". За вредность нам выдавали молоко, - рассказывает художник. На каждого сотрудника опасного цеха в ПАТП завели особую медкарту с пометкой на корешке: "вредность: гомологи бензола". Все знали, что содержащийся в нитрокраске бензол высокотоксичен, это вещество относится ко второму классу опасности, способно вызывать заболевания крови и рак. Но текучесть кадров на участке, по словам Николая, была невелика: "в 90-е годы все заводы разваливались, а нам зарплату платили - пусть небольшую, но зато стабильно" Периодически в цех наведывались сотрудники санэпидстанции. - Проверяющие замеряли уровень загрязнения воздуха. Большинство из них, входя в наш цех, отшатывались от резкого запаха краски. "Показатели зашкаливают, у вас дышать невозможно", - возмущались они. По молодости никто не задумывался, чем бензол обернется для нас впоследствии, - продолжает рассказ Суворов. Сейчас Николай жалеет, что ни разу не попросил у проверяющих копии составленных протоколов. - Я думал, что мне это незачем, поскольку все документы хранятся у руководства. Но в 2000 году ядовитый бензол меня все же "накрыл": мне стало трудно дышать. И это состояние не проходило. Я получил хронический диагноз. Как только руководство узнало, что я серьезно заболел, меня начали "травить" и вынуждать уволиться "по собственному". Из лучшего и незаменимого работника я в одночасье превратился в обузу, на которую в случае профзаболевания придется тратить дополнительные деньги за утраченное здоровье, - вздыхает художник. Не выдержав травли, Николай ушел из родного коллектива, где честно проработал без малого 14 лет, и устроился фотографом в местную газету. "Как только руководство узнало о диагнозе, меня начали вынуждать уволиться "по собственному" Вскоре после увольнения он вспомнил про выработанный "вредный" стаж и вдруг осознал, что никаких документов о вредности ему при расчете не дали. Он написал официальный запрос директору ПАТП с просьбой предоставить справку. - Его ответ поверг в шок. В бумаге значилось: "Право на досрочную пенсию имеет работник, принятый в авторемонтрую мастерскую по профессии "маляр". А маляры-художники права на льготную пенсию не имеют". Я столько лет проработал во вредном цехе, потерял здоровье, а теперь выяснилось, что зря? - недоумевает Николай. После увольнения из ядовитого цеха в семье Николая родился сын Яша - хрупкий, почти прозрачный мальчик с грустными глазами. Вскоре после его рождения родители развелись. Вопреки привычной для России практике, заботы о болезненном малыше легли на плечи отца. Николай покупает продукты, лекарства и одежду, готовит еду, каждый день провожает и встречает сына из школы, мотается с ним по поликлиникам и бесконечным больничным очередям. В июне этого года Яше исполнится 14 лет, но выглядит он в своей одежде с чужого плеча лет на десять. Из-за проблем с сердцем Яше бывает сложно дышать, учеба в школе дается с трудом. Все скромные доходы Николая уходят на дорогие лекарства для ребенка. Семья Суворовых живет в "однушке" и еле сводит концы с концами. Яша очень тянется к музыке, мечтает о синтезаторе. Приходя в гости к знакомым, он в первую очередь бежит к клавиатуре и самозабвенно подбирает мелодии на слух. Но купить свой инструмент Суворовым не на что. - В августе мне исполнится 59 лет. Если бы не беда с документами в ПАТП, я бы уже почти четыре года мог получать пенсию. Было бы хоть какое-то подспорье, - сетует Николай. Пытаясь добиться справедливости, Николай Суворов обращался в различные инстанции, но помощи получить так и не смог. Ответственные лица заявили ему, что МУП "ПАТП-1" обанкротилось, и претензии предъявлять уже некому. - Моя последняя надежда - на архив. Быть может, там прочитают статью и помогут найти документы? А может, кто-то из читателей "РГ" сталкивался с подобной ситуацией и подскажет выход? Мне советуют попробовать обратиться в суд, но туда мне путь закрыт: опыта в юридических делах у меня нет, а оплатить работу адвоката я, к сожалению, не в силах, - вздыхает Николай. Комментарий Елена Замяткина, руководитель пресс-службы управления ПФР по Костромской области: - Заявителю необходимо через суд подтвердить льготные периоды работы. Бывают случаи, когда бывшие сотрудники судятся с работодателем. Такая практика есть. Возможно, следует обратиться в архив, куда сдаются документы предприятий, а также найти косвенные доказательства признаков работы на вредном производстве.