Андраш Деак: «Российскую публику нельзя сравнить ни с какой другой»

5 марта в Московском международном Доме музыки пройдет совместное выступление Венского филармонического Штраус оркестра и звезды венской оперной сцены певицы Сэры Гош. После большого успеха осенних концертов они возвращаются в Россию с новой программой. Возглавляющий Штраус-оркестр маэстро Андраш Деак – опытнейший дирижер, сотрудничавший со множеством коллективов из разных стран. С Россией он связан не только частыми гастролями, но и тем, что его отец, Тамаш Деак, автор едва ли не самой известной в позднем СССР мелодии – музыкальной темы мультсериала «Ну погоди», использованной советскими мультипликаторами без его ведома. Об этой истории, а также о том, почему дирижер так много шутит на сцене, и, конечно же, о деталях предстоящего концерта Андраш Деак рассказал в интервью «Профилю» – Некоторые люди, особенно те, кто вообще не слушает классическую музыку, думают, что классика – это что-то смертельно серьезное. Они были бы сильно удивлены, попав на ваш концерт и увидев, как вы дирижируете: с веселой улыбкой на лице, часто взаимодействуя с публикой и явно наслаждаясь всем, что происходит. Не каждый поп-музыкант испытывает такое удовольствие от пребывания на сцене. Вы специально хотите показать людям, что классическая музыка – не нечто чопорное и строгое? – Возможность играть музыку, слушать ее – это очень-очень счастливая сторона нашей жизни. Музыка делает жизнь только лучше. И когда я на сцене вместе с моими музыкантами и мы играем для публики, это всегда та самая счастливая возможность, даже если само исполняемое произведение драматично или трагично. Играем ли мы что-то грустное или веселое, самое важное – показать эмоции и передать их слушателям. – В этом году, если не ошибаюсь, исполняется 35 лет со дня начала вашей дирижерской карьеры. Ведь вы начали дирижировать оркестром в 1985 году, так? – В 1985‑м? (изумленно) О боже, да, да! Я окончил Музыкальную академию Ференца Листа в Будапеште в 1986 году как дирижер оркестра. Это был мой второй диплом, а чуть раньше я получил образование дирижера хора… Так что да (смеется). Я никогда не подсчитывал, сколько прошло лет. Это сюрприз для меня. – Красивая дата, примите мои поздравления! За эти 35 лет вы руководили множеством оркестров – от Венского оркестра Моцарта до оркестра Чикагской городской оперы. Можете ли теперь сказать, что для вас самое приятное в работе дирижера и что самое трудное? – Кстати, по поводу красивых дат. Тут приближается еще один юбилей: 150‑й концерт нашего музыкального проекта в России. Мы начали его осенью 2014‑го и вот уже дали полторы сотни концертов. Хотя я выступал с разными оркестрами в Европе и Америке, мне особенно по душе наш нынешний состав, потому что в нем собраны очень хорошие музыканты. Что касается работы дирижера, то, конечно, на гастролях всегда тяжело – каждый день в дороге, вечером выступления. Нынешний российский тур займет меньше месяца, но за это время нам предстоит проехать больше 21 тысячи километров. Однако не имеет значения, как далеко нам нужно ехать, если публика, для которой мы играем, принимает нас так тепло и радушно, как в России. Вот почему мне так нравится возвращаться в вашу страну. Российскую публику в этом отношении нельзя сравнить ни с какой другой, настолько она теплая, настолько она расположена и чувствительна к музыке. – Понимаю, что часто просто невозможно назвать одного любимого композитора, особенно для человека, который занимается музыкой профессионально. Но, может быть, все-таки есть какие-то композиторы, более милые вашему сердцу, чем другие? – (Смеется) Я часто размышляю о том, кто же мой любимый композитор. Но на самом деле это каждый раз зависит от того, что мне предстоит играть. Если предстоит играть Бетховена, я больше всего люблю Бетховена. Когда я готовлюсь к исполнению Моцарта, Брамса или Стравинского, именно они становятся моими любимыми. И так всякий раз. Ну что я могу поделать (смеется), я люблю всех композиторов! – Какие дирижеры повлияли на вас? – У меня был отличный преподаватель в академии, он научил нас наиболее важным для дирижера вещам, я очень благодарен ему. Плюс я всегда слежу за современными концертами: смотрю YouTube и хожу на выступления в Будапеште. Наблюдаю за тем, как работают другие дирижеры, как они проводят репетиции. Для меня это очень важно, потому что я считаю, что нужно постоянно учиться чему-то новому. – С чего началось ваше сотрудничество с Сэрой Гош? – Мы познакомились несколько лет назад в Вене, где она довольно часто выступает. А в прошлом году мы решили попробовать сделать совместный концерт в России. Минувшей осенью у нас было несколько совместных выступлений. И теперь мы возвращаемся, но уже с немного другой программой. – А что это будет за программа? – Помимо произведений Штраусов, сына и отца, в программе будет Бах, Россини, Шуберт, произведения братьев Шраммель. Сэра Гош исполнит среди прочего вальс Джульетты из оперы Шарля Гунно «Ромео и Джульетта» и арию Констанцы Martern aller Arten из сочинения Моцарта «Похищение из сераля». Это невероятно сложная ария, и Сэра исполняет ее великолепно. – Что, по-вашему, делает Сэру Гош особенной певицей? – Ну, во‑первых, она очень-очень красивая, что, согласитесь, немаловажно для человека, выступающего на сцене. А второй сюрприз всегда ожидает зрителя, когда она начинает петь. У Сэры потрясающий голос: драматический, с шармом. Одним словом, вы должны услышать, увидеть ее и все поймете сами. – Ваш отец – композитор и музыкант, энтузиаст и преподаватель джазовой музыки. Унаследовали ли вы его страсть к джазу? Может быть, он хотел, чтобы вы тоже стали джазменом? – Скорее, я сам хотел стать джазовым музыкантом, но в Венгрии 1970‑х это было непросто. И отец сказал мне тогда: «Ты должен сначала выучиться классической музыке, а потом делай что хочешь». Вот я и стал заниматься классикой, да так и остался в ней. А что касается моего отца, то он сочинил композицию, которую в России хорошо знают. Это тема «Водные лыжи», и она была использована в мультфильме… забыл название… – «Ну, погоди!» Да, это была очень популярная мелодия в Советском Союзе. Ее знали все, но при этом почти никто не знал ее автора. Сейчас в интернете идут споры: была ли использована музыка вашего отца с его ведома или же его не поставили в известность? Он говорил вам что-нибудь об этом? – Он вообще ничего про это не знал и очень удивился, когда я ему сказал об этом несколько лет назад. Так что теперь он знает. Но, конечно, никаких авторских отчислений он не получал, ничего такого. Есть еще один очень известный мультсериал – про семью Мезга, для которого он написал музыку. С героями этого мультфильма постоянно происходят какие-то приключения, например, сын Аладар отправляется в космос. Это венгерский сериал начала 1970‑х, но его знают во многих странах. – У вас у самого ведь дети тоже играют музыку. Один сын вроде играет хэви-метал на барабанах? – Да, он до сих пор играет, а мой младший сын начал учиться играть на трубе и фортепиано, но не собирается быть музыкантом. – А как вам хэви-метал? Обсуждаете ли с сыном его творчество? – Ну, сам я хэви-метал не играю и не слушаю. Но если ему нравится, то пусть продолжает. У него получается очень неплохо. Не важно, в каком стиле вы играете, важно одно: хорошая ли это музыка или нет. – Как вам кажется, влияют ли на мир классической музыки политическая ситуация на планете, конфликты между странами и тому подобное? Или классика и академическая музыка парит высоко над всем этим? – Я скажу так: если бы политики говорили поменьше, а вместо этого побольше играли бы на каких-нибудь музыкальных инструментах или пели, наш мир стал бы намного лучше.