«Вернулся на поле, но эмоции не такие, как представлял». Кокорин о жизни в Сочи, тюрьме и амбициях

Александр Кокорин — самая обсуждаемая фигура после возобновления сезона в РПЛ. Жизнь в тюрьме, переход в «Сочи», гол «Арсеналу» и цель вернуться в сборную — корреспондент Sport24 Максим Алланазаров задал Кокорину самые важные вопросы. «Вышел на набережную — уже начинают собираться туристы» — Как тебе Сочи? Когда в последний раз был здесь до переезда?— Года 3-4 назад был здесь, приезжали к друзьям. Были уже после перестройки. Раза два всего был, тяжело сравнивать. С ребятами, с которыми я общаюсь, мы были вместе в школе в «Локомотиве». Они говорят, что город очень серьезно изменился после Олимпиады. Даже мы заезжали ближе к Адлеру — видно, что все новое, построили очень быстро. — Говорят, что Сочи сейчас — это третья столица после Москвы и Питера. Можешь так сказать?— Для жизни Сочи вообще супер. Тут солнце, отъехал дальше на Красную Поляну — там уже снег. Все рядом, все есть. Море, конечно, в первую очередь. А так есть один минус: вышел на набережную — уже начинают собираться туристы. — Узнавали? Подходили?— Да, но спокойно. Очень много народу, а сейчас только март. Что будет летом, я вообще не представляю. — Видел у тебя в сторис, что ты в горах был. Вам можно на лыжах кататься, на сноуборде или это запрещено по контракту? — Вообще запрещено. Да и желания особого нет, если честно. Не дай Бог лишний раз что-то травмировать. Ажиотаж там тоже очень большой. Приезжают специально, чтобы покататься, багаж берут. У меня друзья покупали места на самолет, и там бонусы какие-то начисляют за это, сноуборд можно проносить с собой. Там очень серьезная движуха. Много народу любит покататься. — В Сочи тебе не скучно?— У меня вот первый выходной. А так, до этого разобрался: кино рядом, рестораны все хорошие. Живу здесь, езжу, пока не скучно. — Что в кино смотрел последним? «Джентельмены»?— «Джентельмены» смотрел еще в Москве. Топовый фильм. Очень хочу сходить на «Просто помиловать». — А «Холоп» смотрел?— Смотрел. Мне понравился, если честно. — То есть ты не из тех, кто принципиально русские фильмы не смотрит?— Нет. А «Холоп» — не знаю, кто написал сценарий и кто режиссер, но идея очень крутая. — Можно сказать, что сейчас Александр Кокорин — счастливый человек, что все позади, семья рядом, футбол здесь?— Да, конечно. Самое главное, что определенность наступила. Я здесь, я знаю, что меня заявили, я могу на поле выходить. «Еще не судимый, а тебя уже со всех сторон колпашат» — Что в тебе изменила эта история и последние два года? Ты чувствуешь в себе что-то переломное, что ты что-то осознал?— Я такой же Александр Кокорин. Просто к тем вещам, которые я и так понимал, я начал относиться более серьезно. Понятно, что я знал, что нельзя людей бить, знал, что самое главное — это чтобы семья и родственники были здоровы. Когда я с ними разлучился, я понял это в три раза сильнее. Я все вещи эти знал, но когда такое в жизни происходит, ты начинаешь больше это ценить. — Отношение к людям поменялось? Произошло какое-то понимание с окружающими? Какие люди в трудный момент поддержали, какие — наоборот, разочаровали?— Все люди, которые были рядом и от кого я ждал поддержки, эту поддержку мне дали. А надеяться, что они смогут мне помочь — такого не было. Я прекрасно понимал, что будет тяжело. Поэтому поддержка была, они были рядом. — Не было людей, которые отвернулись от тебя в этой истории?— Нет. Все, от кого я ждал поддержки, были рядом. — Кто оказал самую большую поддержку кроме семьи? — Это ребята, с которыми я общался в интернете. С которыми я в «Локомотиве» играл. Друзья детства. Алан Чочиев прямо очень поддерживал, очень проявил себя, но я в нем и не сомневался. Он не побоялся. У него тоже были проблемы в клубе. Он был в «Крыльях», и доходило до такого, что руководство говорило ему: «Куда ты лезешь?» А он отвечал: «У меня есть свое мнение, и я вправе его высказать». Это очень ценно, и я считаю, что это правильно. — Как ты считаешь, была бы эта ситуация возможна, если бы не предыдущая история с Монако?— Когда это произошло, все так преподнесли — показали Монако, стрельбу на свадьбе друга. Показали все промахи за жизнь, преподнесли так, что мнение было одно. Был один негатив. Но я уверен, если бы не та ситуация с шампанским, было бы все то же самое. Просто, может быть, помягче относились бы. — Ты заметил, что после случившегося первые дни у всех было негативное отношение, а через месяц оно кардинально поменялось? Всем стало понятно, что история не такая однозначная.— Я видел, что показывали в новостях. То, что показывают в новостях, уже надо делить на два, на три. Я спокойно на это смотрел. Нужно всегда разобраться в ситуации. Обвинять и осуждать кого-то сразу не надо. Я увидел это со стороны. А люди, не зная всей ситуации, высказываются, что надо делать. Мнение сто процентов поменялось, и мы это видели. Люди, которым было интересно, сразу начали разбираться. Смотрели суды, послушали описание всего происходящего и поняли, что все не так было. Что мы не пошли, как безголовые, все крушить с мыслью, что сейчас мы будем зажигать. Нас обвиняли, что мы устроили групповой беспредел по сговору, договорились пойти бить чиновника. Конечно, это не так. Потом люди стали понимать. Стали появляться факты, приходила куча свидетелей, которые все это подтверждали. Мы же не могли со всеми договориться, попросить — люди подтверждали, значит, это было так. Поэтому и мнение поменялось. — У тебя есть разочарование в системе, стране, устройстве жизни?— Я не знал, что так все происходит. Когда я окунулся в это, могу сказать, что любой может оказаться в такой ситуации. Даже не поймешь, откуда это прилетит. Там не так все просто, как выглядит со стороны. Конечно, хочется, чтобы у нас было такое законодательство, чтобы, когда что-то произошло, суд разбирался, на тебя не давили сразу и в чем-то обвиняли. Суд для этого и придуман, чтобы взвесить все «за» и «против», оценить доказательства и вынести вердикт. А тут получается, ты еще не судимый, а тебя уже со всех сторон колпашат. Поэтому хочется, чтобы была какая-то гуманность и справедливость. — Вы там находились с обычными людьми, которые могли попасть в тюрьму, что называется, без суда и следствия.— Да, нам с одной стороны пресса мешала в то время, но с другой и помогала освещением ситуации. Мы могли высказаться. Но у тех ребят, которые там, не все так хорошо. И отношение к нам было другим, не как к остальным. — Это отношение со стороны работников тюрьмы было видно?— Это было видно, да. Но, понятно, им тоже нужно отдать должное. Сидит там 3000 человек, а их — ну, сотня, может. Понятное дело, что за всеми не уследишь, но то, что в рамках закона, позволялось. Не все было так ужасно, но повторюсь, сотрудников было мало, и им сложно успевать за всем. — Проблем там не было? Беспредела какого-то?— Я повторю, отношение к нам было хорошее. Да и до нас было не дотянуться, сидели в маленьких камерах и не пересекались ни с кем. Пересечься можно было, когда наверх поднимались, на следствие. А так — гуляешь в основном с сокамерником. Контактов мало. — То есть никаких новых знакомых там у тебя не появилось?— Нет, со временем мы встречали разных людей, когда по судам катались. Много спортсменов — боксеры, борцы, которым не повезло сильно ударить оппонента. А в колонии есть и по сей день те, за кого мы переживаем. Есть хорошие ребята, которым помогаем. — Как брат сейчас?— Отлично. Благодарен всем, кто ему помогает. Восстановился в институте, его не отчислили, а академотпуск дали. Все хорошо, учится. — Ты, как старший, видишь, изменился ли он?— Да, хочешь не хочешь, а повзрослеть пришлось. Поэтому хорошо, что мы рядом были. Какие-то неправильные действия сразу могли подкорректировать. — С Пашей продолжаете общаться?— Конечно. «Дзюба? Когда слышишь такое на матче сборной, это задевает» — Закончим с этим и перейдем к футболу. Все в этом сезоне решено? «Зенит» — чемпион?— Думаю, да. Сомнений фактически нет. — Самый сильный игрок чемпионата России, по твоему мнению?— Не знаю насчет самого сильного, но мне в целом импонирует состав «Зенита». В каждой линии вижу их игроков самыми сильными. — Давай тогда по линиям. Самый сильный вратарь?— Ну, Акинфеев, Лунев. Третьего не знаю даже. С Мишей Кержаковым не очень понимаю ситуацию, он довольно хорошо проводил матчи. Хотя и Андрей тоже сильный вратарь. — Есть мнение, что сейчас один из самых крутых игроков в чемпионате — Барриос.— Ну, нет. Я так не считаю. Когда я столкнулся с ними, посмотрел на всех, понял. В своем амплуа разрушителя он в порядке, но в целом не самый сильный игрок. Ограничен ролью опорника. — Дзюба или Азмун?— У них разные качества, которые дополняют друг друга. Если по одному выбрать, то будет не такое сильное нападение. Понятно, что Азмун моложе, ему еще играть и играть, а Дзюба на пике. — Ты следил за историей с Артемом? В его сторону в последние месяцы тоже было много негатива. И со стороны прессы, и со стороны экспертов, болельщиков.— Я так и не понял, что это было. Не знаю предыстории конфликта. Хотя любого футболиста это задевает, но стараемся не обращать внимания. Конечно, когда слышишь такое на матче сборной, это задевает. Я считаю, что надо поддерживать страну, а эти кричалки оставить на клубные игры. «На поле эмоции были не такие, как представлял» — Какие были эмоции от первого за долгое время выхода на поле?— Я оглянулся назад с пониманием того, сколько времени прошло. Конечно, был рад. Но эмоции были не такие, как представлял. Может, потому, что зрителей было мало. В любом случае, тренировался для этого, готовился. — Коэффициент на твой гол был 2.40, мы с парнями поставили. Это же читалось.— Ну, я правда соскучился по футболу, были хорошие моменты. В первом эпизоде вот не попал, но подумал, что так плохо все быть не может. Долго ждать, выйти и не забить? Не бывает так. Вот во втором моменте и забил, потом снова момент был. — Надо с «Уралом» забивать?— Забивать надо в каждой игре. Тем более, что пропускаем довольно много. — Тренер устроил разбор полетов после поражения?— Нет, у нас было восстановление и выходной. — А в раздевалке как, молчали? Или все на себя ругались, друг на друга?— Я остался на бровке, меня попросили дождаться награды лучшему игроку матча. Когда пришел, уже была тишина. Что-то пропустил, наверное. — Много вопросов вызвала эта награда. Луценко забил два, хоть ты и играл круто.— Это уже не от меня зависит. Эксперты по-разному говорят. — Егор Крид поздравил тебя в инстаграме. Кто еще из популярных личностей писал?— Богданыч (Сергей Семак — прим. Sport24) не писал, но отвечал на какую-то историю. Со всеми, с кем общаюсь, переписывался. Понятно, футболисты тоже. Данни, Кришито, Кураньи, Воронин, Самедов тоже. Многие отреагировали, так что было приятно. — Тебе же было по кайфу получить эту награду, судя по сторис следующего утра?— Да, конечно приятно. Получилось, что обидно проиграли, но смог забить. «Сын любит какие-то машины, типа пожарных, мусорных — странный выбор» — Как произошло, что жена «рассекретила» ребенка? Просто сказала — мол, ладно, хватит?— Нет. Может скоро выйдет одно большое интервью, там его будет хорошо видно. — Продолжаешь все голы посвящать ему?— Да, пока ему. Но мне кажется, он уже настолько вырос, что жест пальцем уже не актуален, надо что-то новое придумать. — Футбол он любит?— С мячом любит играть и больше любит какие-то машины, типа пожарных, больших мусорных. Странный выбор: экскаваторы, вот это все в песке, бульдозеры. То есть не спортивные машины, а именно большие рабочие. — Планируешь отправить его в футбол?— У него все задатки есть. Он спортивный мальчик, бегает, мышцы крепкие. Ему сейчас 2 года 9 месяцев. Хотим отдать его, попробовать, посмотреть, как это будет выглядеть со стороны. Он сильно выделяется. Если ему будет интересно заниматься, то пусть продолжает. — Хотел бы, чтобы он перекрыл батины футбольные успехи? — Если будет возможность, я бы хотел его отдать в хорошую школу в Европе. «Есть люди, которые хотят, чтобы я уехал в Европу. Посмотрим, что получится» — Правда ли, что ты договориося с Ротенбергом о компенсации долга, оставшегося по «Динамо»?— Да, это правда, и он сам об этом сказал. — Забить «Зениту» — цель?— Все не так просто. Все высказались, что я могу играть, но там есть пункт такой, что мне или руководству тогда надо платить. А так все сказали, что я могу играть. Поставили пункт с большой суммой. — Сейчас тебе 29 лет. Какие у тебя амбиции в футболе?— В футбол поиграть. Как раз сейчас этап интересный. Я здесь спокойно играю в футбол, набираю форму, а дальше у меня заканчивается контракт. Поэтому амбиции у меня такие: играть в футбол, отсюда попасть на чемпионат Европы, я об этом говорил. Я думаю, если вернусь на свой уровень, то все должно быть нормально. А так — будем смотреть. — Федя Смолов поехал в 30 лет в не самую сильную команду, всех удивил. Готов ли ты так удивить всех? Есть ли такая мечта, попробовать себя там?— Я никогда не общался на эту тему — у меня не было агента, не было людей, которые могли бы помочь в свое время. Мне найти команду и пойти удивить не так легко. Сейчас так сложилось, что мне стало писать много людей, которые хотят помочь и заработать на этом. Есть люди, которые хотят, чтобы я уехал в Европу. Посмотрим, что из этого получится. Нужен хороший вариант. Просто уехать в Европу непонятно куда — это не дело. — «Сельта» — это нормально или «непонятно куда»?— Это «понятно куда». Сыграть против «Реала» и «Барсы» — это очень круто, Федя молодец. Но, условно говоря, тот же «Зенит» в последнее время, который играет в Лиге чемпионов, как по мне, чуть-чуть круче. — А к какому чемпионату лежит душа?— Испания. Испанский чемпионат больше всего нравится. Подпишитесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене