Pussy Riot и бремя либерального человека
В подборке «Женщин года» за период с 1920 по 2020 годы, который опубликовал журнал Time, Россия представлена панк-группой Pussy Riot. Этот выбор весьма показателен; за весь отчетный период в России не нашлось более достойных – по мнению журнала Time – кандидаток на то, чтобы попасть в список ста выдающихся женщин. Напомним, чем эта группа знаменита; в 2012 году они записали ролик, в котором пляшут на солее Храма Христа Спасителя и поют песню, которая, в издевательской пародии на молебен, выражает крайнюю враждебность как к государству, так и Церкви. Участниц группы арестовали и приговорили к двум годам заключения за хулиганство – что, на мой взгляд, были излишне, пятнадцать суток было бы в самый раз. Это вызвало грандиозную кампанию в их защиту, когда ведущие мировые политики (уровня Ангелы Меркель), знаменитейшие артисты (уровня Пола Маккартни) или авторитетнейшие правозащитные организации (уровня Amnesty International) громокипели, требуя свободы узницам режима, которые стали всемирными знаменитостями и, после освобождения, лично общались Хиллари Клинтон и другими людьми из самых верхних слоев мировой политической элиты. Поэтому для простого западного обывателя, занятого своими делами, выбор именно Pussy Riot был бы, отчасти, понятен – вряд ли он что-то знает про Россию, и вряд ли интересуется, а только слышал краем уха, что там страшный тиран Putin и смелые женщины, которые «бросили ему вызов». В свое время была бурная кампания, так что это могло запасть ему в память. А никаких других русских женщин ему простительно и не знать. Он не специалист ни по России, ни по достижениям женщин – у него свои дела есть. Однако мы вправе ожидать другого от людей, которые профессионально информируют публику о положении дел в мире. Они-то могут потратить немного рабочего времени и взглянуть, какие были за последние сто лет известные русские женщины. Например, первая женщина в космосе – Валентина Терешкова. Нельзя сказать, чтобы в целом на Западе ее замалчивали. Англоязычные сайты, как-то связанные с космической тематикой, отмечают каждую годовщину ее полета, говоря о том, каким прорывом для всего человечества, и, особенно, его женской части был ее подвиг. И в самом деле, космический полет – это немалый подвиг, предполагающий готовность смело идти навстречу опасности (космические корабли тогда, как и сейчас – не самый безопасный вид транспорта), долгую и упорную подготовку, напряжение физических и интеллектуальных сил, готовность переносить суровый дискомфорт полета – перегрузки, тесноту и все остальное. Едва ли вызывающие пляски в церкви – более достойный и значимый по своим последствиям подвиг, чем первый для женщины космический полет. Но, если Time по какой-то причине не хочет обращаться к теме космоса, можно взглянуть на женщин, прославившийся на ниве искусства – например, вспомнить знаменитую балерину Майю Плисецкую или композитора Софью Губайдуллину. Вряд ли эстетические качества пляски в храме намного превосходили выступления Плисецкой, а песня «убей сексиста, смой его кровь» из репертуара группы в музыкальном отношении едва ли затмевает все, что создала Губайдуллина или другие композиторы-женщины. Поскольку нам трудно предполагать за столь почтенным изданием простодушное невежество, выбор именно этого панк-коллектива в качестве высшего приношения женской части России человечеству отражает определенную систему ценностей – и нам стоит взглянуть, какую. Нам почти наверняка скажут, что это ценность свободы – люди могут и должны невозбранно совершать какие хотят перформансы, независимо от того насколько Церковь, или государство, или кто бы то ни было еще сочтет их оскорбительными. Свобода – это в том числе свобода оскорблять. На том стоял и стоять будет цивилизованный мир. Беда в том, что для того, чтобы поверить в это, уже в 2012 году требовалась запредельная степень наивности – а с тех пор эта степень сильно возросла. Мировая прогрессивная общественность вовсе не считает недопустимым преследовать за оскорбление почитаемых мест или символов. Например, в 2011 году в Лондоне, во время студенческих выступлений юноша по имени Чарли Гилмор (сын гитариста Pink Floyd) уцепился за флаг, свешивающийся с Кенотафа (знаменитого лондонского памятника павшим британским воинам) и непочтительно на нем раскачивался. За это его приговорили к 16 месяцам тюрьмы, откуда он выбрался, только принеся «глубочайшие извинения за это ужасное оскорбление тысяч людей, погибших за свою родину». Никто – ни его соотечественник Пол Маккартни, ни Amnesty International, ни другие борцы за свободу самовыражения – и не подумали тогда за него вступиться. В самом деле, нельзя проявлять непочтения к памяти павших британских воинов. Это вот в храме, воздвигнутом в память о русских воинах, павших во время войны 1812 года, можно и нужно устраивать перформансы. За прошедшие годы отношение к оскорблениям значимых символов в либеральном мире стало еще жестче – причем намного. В 2019 году в штате Айова Адольфо Мартинес, поскандалив в баре, решил досадить его владельцу-трансгендеру, утащил и демонстративно сжег радужный флаг ЛГБТ. За этот акт мелкого хулиганства он получил 15 лет. 15 лет за сожжение флага – и ни Пол Маккартни, ни Amnesty International, ни вообще вся либеральная конница и вся либеральная рать не имеют никаких возражений. В чем же причина такого странного поведения? Их несколько, но основная лежит на поверхности. Попробуем отзеркалить ситуацию – случай с Мартинесом, пожалуй, не подойдет – все-таки, на 15 лет за сожжение флага у нас не сажают – но случай с Чарли Гилмором довольно близок. Представьте себе, что у нас бы развернулась мощная кампания в защиту буйного студента – «Свободу! Свободу Чарли Гилмору, томящемуся в застенках британского империализма!». В самом деле, Кенотаф – позорный памятник империализма и агрессии, при помощи которого правящий режим воспитывает молодежь в духе милитаризма. Как сказал поэт, “Подумаешь, они спасли Британию... А может лучше было не спасать?” Какие вообще военные памятники могут быть в XXI веке? Давайте лучше поговорим о зверствах и военных преступлениях британской армии! Что за дремучее средневековье – бросать юношу в тюрьму за то, что он не хочет играть в старые милитаристские игры? Позор, позор кровожадным британским ретроградам! Как бы это на это реагировали в Британии – да и на Западе вообще? С вполне предсказуемым возмущением. «Москва пытается разрушить западные ценности!» – вопияли бы британские (и вообще западные) газеты; впрочем, они и без этого вопиют. Вся кампания за право буйной молодежи скакать на Кенотафе выглядела бы как попытка разрушить одну из скреп британского общества – благодарную и почтительную память о тех, кто пал за свою страну. В этом отношении мы с британцами похожи – память о павших остается важной частью национального сознания. Британский ландшафт полон военных памятников, и даже на витражах англиканских церквей изображают павших воинов. Демонстративное пренебрежение к памятникам означало бы внедрение в общественное сознание представления о том, что сражаться за Британию не стоит, а люди, которые погибли, делая это, были дураками или даже преступниками – и вообще эта страна не заслуживает преданности. Понятно, что англичане этого не потерпят – и на уровне эмоций, и на уровне трезвого расчета. И, в случае с Гилмором, не потерпели. А гипотетическая кампания в поддержку его поступка была бы воспринята как попытка одной державы (России в данном случае) ослабить другую (Британию) и расшатать ее скрепы – да, в Британии есть скрепы, британцы защищают их с полицией и судами. Когда покушение на, западные, в частности, британские скрепы есть преступление, возмутительное и подлежащее суду, а вот на российские – напротив, славный подвиг, заслуживающий прославления и годы спустя, у этого есть самое простое объяснение. Это обычная логика противостояния – наши скрепы очень хороши, и их надлежит защищать, в том числе, с помощью уголовного преследования тех, кто на них посягает. А их скрепы – наоборот, дурны, и те, кто их шатает – герои, которые вправе рассчитывать на нашу полную поддержку. Как в картинке, которая ходит по интернету, где с одной стороны – «наша великая вера» (или, в данном случае, «наши западные ценности»), а с другой – «их гнусные суеверия». Если мы начнем укорять редакцию Time – или всех остальных любителей уникального панк-коллектива – в двойных стандартах, они нас просто не поймут. В их глазах либеральный Запад – это высшая цивилизация, с ее высшими ценностями, а все остальные – несчастные дикари, которым только пойдет на пользу, если они отрекутся от своих грубых суеверий и станут подражать последним западным модам. Если кто-то из дикарей (или, в данном случае дикарок), понял, что традиционная вера и история их страны достойна только презрения – их стоит горячо в этом поддержать. Они несут мятущимся дикарям бремя либерального человека. На это бессмысленно обижаться и негодовать. Надо просто отдавать себе отчет – они так видят мир. Но мы имеем право видеть мир по-другому – и чтить веру наших предков и память наших павших. Мы не требуем себе чего-то особенного. Так поступают все народы.
