Прощай, Эдичка! Как я встречалась с Лимоновым на конспиративной квартире

Корреспондент Sobesednik.ru вспоминает свою первую встречу с писателем, революционером и просто неординарным человеком Эдуардом Лимоновым, который скончался 17 марта. — Скончавшийся Лимонов не идёт из головы. Эдуард Вениаминович. Мне повезло, я однажды была у него дома. Я только-только пыталась делать свои интервью, и конечно, как дурак с мороза стучалась к самым-самым, к тем, от кого глаза становились круглыми и лезли на лоб. Помню, как Лимонов предельно терпеливо и вежливо объяснял, где я должна быть, чтобы меня встретили и проводили к нему: «Не перепутайте, пожалуйста». – «Нет, не перепутаю». Два парня-нацбола, высокие, все в чёрном, вели меня от Чкаловской к дому у Винзавода, где Лимонов жил тогда. «Это съемная квартира, моя партия снимает», – объяснил Лимонов. Эдуард Лимонов: Власть толкает нас к тайным обществам (интервью Лимонова Sobesednik.ru от 16 мая 2016 года) Я задавала самые дикие и корявые от смущения и нахальства вопросы. На какие-то Эдуард Вениаминович отвечал, зажигаясь зло и жестко, на какие-то отказывался отвечать. От «правильных» вопросов ему становилось скучно, и он смотрел в окно. Оно было большим, но, кажется, там не было штор. В углу довольно большой квадратной комнаты с дощатым полом стояла аккуратная железная кровать – какая-то солдатская, подумала я. На столе – куча исписанных листов. Лимонов писал от руки. Я спросила, почему. Он объяснил: «Я писатель, и я так люблю». И там, в этой комнате, была целая гора книг – все стены по периметру были в книгах, старых, читанных-перечитанных. Кажется, это была двухкомнатная квартира, и во вторую комнату время от времени заходили лимоновцы, они же кипятили на кухне воду, и это тоже была какая-то военно-полевая кухня – белёные стены, газовая плита, большой серый алюминиевый чайник, простые стаканы. Возле дверей квартиры и у входа в подъезд дежурили парни в чёрном – охраняли Лимонова круглосуточно. «А как же! – удивлялся Лимонов моему удивлению. – Это меры безопасности. Мы единственные революционеры в России, и это не шутки». Ну и опять зажигался и говорил о президентах, правительстве, народе и революции. Я чего-то там не понимала, отвлекалась и разглядывала его во все глаза: седой ёж, выбритые виски, глаза за очками, мешки под глазами от бессонницы (он сам же о ней и говорил), красивые руки. Какая же тоска от того, что Лимонов умер. Топ-10 цитат Я все равно вас презираю. Не всех, но многих. За то, что живете вы скушно, продали себя в рабство службе, за ваши вульгарные клетчатые штаны, за то, что вы делаете деньги и никогда не видели света. Дерьмо! («Это я, Эдичка»). Господи, как скучно все это, вот так, без любви, и утро скучное, и рассвет серенький, как неинтересно все... («Это я, Эдичка»). Народ любит пинать мёртвых кумиров. Ему в его ничтожности это приятно. («Свящённые монстры»). Цивилизации создали Великие Умы, а убивают её люди-желудки, люди-жопы. (Лекции о будущем. Мрачные пророчества). Среди молодёжи столько же идиотов, сколько их среди взрослых. Более того, есть подозрение, что возросшие в более искусственных условиях современного мира молодые люди качественно хуже их сверстников из других эпох. (Лекции о будущем. Мрачные пророчества). Тот народ был куда проще народа нынешнего, грубее и честнее. Большинство тех людей видели смерть во многих видах. Проверенные на зуб войной, они знали, что они не фальшивка, но люди… («У нас была Великая эпоха»). Если вы можете проснуться однажды дождливым весенним утром, полежать, подумать, послушать музыку и честно сказать себе вдруг: «А ведь я никто в этой жизни — говно и пыль», тогда на вас еще рано ставить крест. Только честно, не для людей, а для себя признаться. («Дневник неудачника»). Наше общество ничего не может предложить молодежи, кроме мрачных обязанностей мента, солдата, пьяного веселья молодого рабочего или мрачной жизни заключенного. Наше Русское государство — деградирующая форма социальной жизни. Оно гнусно по сути своей. Неудивительно, что наши тюрьмы полны. («По тюрьмам»). Самые интересные книги, конечно, подрывные. Взрывающие общество. Взрывающие оклеенную серыми грязными обоями сферу над нам – а там проглядывает в дыру чёрный кромешный неспокойный хаос. Вот такие книги нужно писать. («Русское Психо»). Рабы любят казаться свободными людьми. («Это я, Эдичка»).