Гарик Мартиросян о юморе и политических амбициях
В начале марта на телеканале НТВ стартовало шоу «Маска», и одним из членов жюри стал Гарик Мартиросян. В эксклюзивном интервью RT юморист, телеведущий и продюсер раскрыл подробности своей работы на проекте; объяснил разницу между «скоропортящимся» и «вечным» юмором и пообещал до конца жизни оставаться «аполитичным телевизионным деятелем». Также Мартиросян заявил о необходимости включения уроков медицины в школьную программу и рассказал, как защищается от коронавируса. — Мы с вами находимся не просто на съёмочной площадке, а на сцене шоу «Маска». Мне кажется, именно на этом шоу вы не скучаете. — Во-первых, хочу открыть, наверное, самую страшную тайну. Нам тут сказали по секрету, что находиться внутри этих масок настолько тяжело, там так душно, что некоторые даже теряли сознание. И у меня восторг не только от творчества, которое льётся со сцены в зрительный зал, а потом и через экраны во все квартиры и по всей стране. Я испытываю физическое и физиологическое чувство гордости за людей, которые эти испытания переносят. Вы представляете себе, что это такое — находиться внутри этих костюмов? И ещё при этом танцевать. Если вы смотрели эфир, то согласитесь со мной, что вне зависимости от конкурсной программы, от соревнования и викторины, где нужно угадать, кто там под маской, это очень крутое шоу. Оно крутое как действо — и номера просто потрясающие. Низкий поклон и аплодисменты всем участникам, которые не только это стойко выдерживают, но и круто всё делают. — Здесь вы выступаете в качестве члена жюри. Вам сложно судить? — Быть членом жюри, и вообще судьёй, очень сложно. Это касается не только шоу-бизнеса, но и, как правило, судейства в целом. В данном случае, конечно, это всё творческие соревнования, и ничего серьёзного (в отличие от обычного суда) не произойдёт с человеком, если ты ему скажешь: «Мы тебя избрали худшим, ты уходишь из проекта». Это не настоящее наказание. Но тем не менее, раз тебя выбрали членом жюри, ты должен в своей голове и в своём сердце держать какие-то критерии, по которым судишь этих людей. А эти критерии не могут быть искусственными. У меня такое убеждение, что надо судить честно, и так, как ты это чувствуешь. То есть, не включать режим другого человека: «Вот, меня позвали в жюри, дай-ка я буду построже, чем обычно в жизни». Или наоборот. Я всегда в рамках таких конкурсных программ, если меня избрали членом жюри, выбираю себе амплуа честного, объективного судьи. Если моё решение как-то подействовало на то, что ушёл с проекта тот, кто не так себе представлял свою карьеру здесь — ну, уж простите. В следующий раз не зовите меня в жюри. — Вы прекрасный музыкант, сами поёте. Могли ли вы стать участником этого шоу? — Я вам скажу так: я не прекрасный музыкант и не хороший певец, это всё на уровне караоке. Если ходите в караоке или на вечеринки, можете увидеть там девчонок и парней, которые очень классно поют, пародируя, имитируя разные хиты нашей и зарубежной эстрады. Я не скромничаю, но музыка — дело сложное. Более того, я так же отношусь ко многим так называемым звездам российской эстрады. Я тоже их не считаю ни серьёзными музыкантами, ни крутыми певцами. Что уж говорить обо мне! А вот по поводу шоу, если бы меня пригласили, думаю, я мог бы участвовать. Потому что звукоимитация, дуракаваляние, в чём-то возможность своей пластикой обмануть людей, их ожидания, их прогнозы и так далее — это, как мне кажется, у меня бы получилось. Хотя, с моим приятным южным акцентом я был бы разгадан сразу. — На скольких языках вы говорите? — На всех практически языках. На нашей планете не осталось... Да, нет — конечно, нет. Я безупречно владею армянским. Стремлюсь к безупречности в русском языке. У меня есть ошибки, я их знаю. Английский знаю на «тройку», итальянский на «четверку», но уже начал подзабывать, потому что нет практики. А остальные языки, к сожалению — всего лишь мечта. — Кстати, по образованию вы невролог-психотерапевт. Интересно, полученные вами навыки в медицине как-то помогают вам в новой сфере? — Во-первых, не дай бог, чтобы это помогало. Потому что это очень тяжёлые заболевания, связанные с неврологией и психиатрией. Если вы имеете в виду в общем, не в плане лечения болезней, то, конечно, медицинское образование помогает очень сильно в жизни. Более того, я уверен, что на уровне школьной программы должны быть внедрены уроки медицины, анатомии, оказания первой медицинской помощи и так далее. К сожалению, те, кто не окончил мединститут, даже понятия не имеют об элементарном устройстве организма человека, о болезнях, и черпают ложную информацию из интернета и прочих недостоверных источников. — Как защищаетесь от коронавируса сейчас? — Стараюсь ограничивать себя в поездках за границу и по стране. Пока что вот так. — Средства гигиены, руки… — Я всегда так жил, и до этого вируса, поэтому всё как обычно. — Вы работаете в индустрии юмора более 25 лет. Юмор — вещь скоропортящаяся и довольно злободневная. Конечно, юмор сам по себе не изменился за эти 25 лет, люди как шутили на злобу дня, так и продолжают шутить. Но что касается наших юмористических шоу... Вряд ли Comedy Club мог бы появиться 25 лет назад. Скажу честно, никогда не смотрела эту передачу… — Я тоже. Я там участвовал, но сам эфир не смотрю. И я не создатель. В Comedy Club не обязательно выходят на сцену те, кто его создал. Проект создали люди, которые, к сожалению, не появляются в кадре. Или кто-то из них там когда-то появлялся. Меня просто позвали участвовать в Comedy Club. Вы говорите о том, что Comedy Club мог появиться 25 лет назад. Возможно, но он не был бы таким, каким является, если бы он появился тогда. Значит, там ситуация такая: Артак Гаспарян, Таш Саркисян, ещё многие наши ребята из КВН объединились вокруг идеи Comedy Club и, собственно, его придумали... — Многие обвиняют проект в том, что там часто бывают шутки ниже пояса… — Мы радуемся, когда нас обвиняют в этом. Чем больше нас обвиняют, тем дольше мы живём. Если ты никого не раздражаешь, значит, всё — ты уже умер в творческом смысле. А юмор бывает и скоропортящимся, и вечным. Поэтому нельзя к юмору применять одни критерии и ждать, что он будет смешной 20 лет, 40 лет и так далее. Есть юмор, который, действительно, основан исключительно на актуале и злободневности. Через год ты просматриваешь эти миниатюры, скетчи и шутки, и понимаешь, что они уже не актуальны. Но это не значит, что юмористы плохие, или юмор был плохим. А есть юмор, который можно смотреть вечно, десятилетиями. У меня есть любимые фильмы — допустим, с Челентано. Прошло уже лет 40, а мне до сих пор смешно. — В январе в сети опубликовали рейтинг доверия зрителей к публичным личностям, работающим в кино, театре и на телевидении. И вы в этом рейтинге на 16-м месте из 20-ти. — Как обидно. — После Леонида Парфёнова и перед Василием Вакуленко (Бастой). Вы слышали об этом рейтинге? — Я в первый раз слышу об этом. Но находиться между Василием Вакуленко и Леонидом Парфеновым, в любом случае, почётно. Если бы это даже было 116-е место. — В последнее время многие звёзды идут в политику. В этом году Сергей Шнуров вступил в «Партию роста», Валерия — ваша коллега по жюри — сказала, что собирается организовать партию, которая будет отстаивать права женщин. — Великолепно. Я буду поддерживать эту партию. — А вы рассматривали когда-нибудь для себя… — Вот как только я хочу рассмотреть своё участие в политической жизни в России, тут же вспоминаю, что я гражданин Армении и, по законам Российской Федерации, мне просто запрещено заниматься политической деятельностью. Поэтому этих мыслей у меня даже и не возникает. И не ждите. Вот так и буду всю жизнь жить аполитичным телевизионным деятелем. — Вы ещё работали в замечательной программе «Прожекторперисхилтон». Она была основана на новостях. Вам когда-нибудь вредили фейковые новости? — Вы знаете, их не было, когда мы активно выходили в эфир. Тогда интернет находился ещё в зачаточном состоянии. Фейковые новости где-то могли существовать, но на них никто не обращал внимания. Люди были более разборчивыми. Сейчас, мне кажется, люди стали наивными-наивными. Всему, что бы ни говорили, особенно если это видео какое-то, ещё и классно снятое, люди верят сразу. Тогда мы с подозрением относились к любой ерунде. Типа, ты как бы логикой, своим здравым смыслом понимаешь, что этого не может быть, значит, это какая-то газетная «утка» или фейк. А сейчас это всё принимает более тяжёлые формы. — Вы человек талантливый. Скажите мне, можно вообще научиться шутить? — А в чём талант выражается? Каждый человек талантлив, нет бездарных людей. Во-первых, я не понимаю, что значит быть талантливым. Вот, у меня что-то получается на сцене, или писать сценарии за кадром, или продюсировать. Но это же не значит, что у остальных людей это не получится. Просто надо пробовать! В зале сидят в данную секунду человек 500. Возможно, из них 250 — гениальные сценаристы. Более того, я уверен, что у 90% людей есть артистический дар, музыкальный, сценарный, юмористический. Что касается того, можно ли научиться шутить... Любой человек шутит. Я не встречал в жизни людей, которые не шутят... Даже годовалые дети шутят. Они уже воспринимают юмор, смеются, им радостно. Все люди умеют, чему тут учиться? Это как учиться дышать или пить воду. Может, кто-то занимается йогой и дышит правильнее и эффективнее. Научиться шутить эффективнее, быстрее, остроумнее, наверное, возможно. Для этого надо много читать, можно пойти в школу юмора — такую, как КВН. Надо общаться с людьми, развивать в себе навык. Но конкретной формулы нет. Если кто-то вам говорит, что знает, как научиться шутить — это шарлатан. — Кого из коллег вы могли бы выделить? Кто вам импонирует? — Очень многих. Смотря в какой области. Вы их всех сами прекрасно знаете. Если говорить о молодых, одной из самых крутых телевизионных звёзд, я думаю, является Азамат Мусагалиев. Также Лёша Щербаков из стендап-комиков. Очень нравится Руслан Белый. Особенно его последний концерт (посмотрите на YouTube!). Это уже такой альянс и опыта, и мудрости, и резкости, и ума, и остроумия. — Говорят, телевидение отживает из-за интернета, блогов… Как вы считаете? — Да. Для того, чтобы произвести программу в интернете, нужно меньше света, меньше денег, меньше камер, меньше зрителей, меньше декораций, меньше усилий. Пока интернет обладает возможностями, которые притягивают к себе большее количество людей. А насколько эта борьба между интернетом и телевидением вообще осмысленна, может ли телевидение в дальнейшем существовать параллельно с YouTube, с интернетом, я не знаю. Это больше зависит от самого телевидения, а не от интернета. Насколько люди, влюблённые в телевидение, будут его дальше толкать вперёд. Как много крутых проектов будет... Как проект «Маска». Но в целом у интернета, конечно, возможностей больше — глупо это не признавать. И мы, телевизионщики, продолжаем, из любви к телевидению, из энтузиазма, работать здесь. Потому что телевидение — это прекрасный мир, не забывайте. Это сказка. Полную версию интервью с Гариком Мартиросяном смотрите на RTД.
