Давка в Сокольниках : для погибших выделили целую аллею на Преображенском кладбище

10 марта 1974 года в давке после хоккейного матча во дворце спорта «Сокольники» погибли 21 человек. Среди жертв оказалась и одноклассница корреспондента еженедельника «Аргументы недели» Дмитрия Туманова. От той трагедии в моей памяти остались портреты в черных рамках в вестибюле нашей 367-й школы, кажется, их было четыре: погибла целая семья – мама, папа и сын (какой-то младшеклассник) и наша Таня Лобанова. Ей раздавили грудную клетку по время давки после хоккея во дворце спорта в Сокольниках. Играли всего лишь юниоры, но Канада – это было магическое слово после серии 1970-го. Озеров орал на весь Союз «Нам такой хоккей не нужен!» Оказалось, очень даже нужен, без матчей с канадцами было скучно жить. Всего в давке после матча погиб 21 человек. Говорят, она возникла потому, что по трибунам кто-то пустил слух: канадцы раздают жвачку на улице около автобусов, и народ ломанул. Возможно и так. Жвачка тоже почему-то было магическое слово, для сокольнических ребят особенно: в парке регулярно проходили выставки, мы проникали на них через какие-то дыры в заборах и клянчили у иностранцев все подряд: шариковые ручки, целлофановые пакеты и, конечно, «чунгам». Это было сродни какому-то соревнованию – кто добудет больше… Помню поминки дома у Тани, пришел весь класс, все были голодные после похорон и набросились на еду… Однако память моя слабовата, поэтому историю расскажут мои одноклассники (двое были на том хоккее) и классная руководительница Романова Раиса Афанасьевна, Раечка, как мы ее называли. Татьяна Лобанова и ее друг Кирилл, с которым она пошла на хоккей 10 марта 1974-го года «Наши девчонки сшили Таньке белое платье…» Раиса РОМАНОВА (классная руководительница 9 «А» школы №367, где училась погибшая Татьяна Лобанова): Мне мама Тани позвонила поздно вечером 10-го марта: «Почему-то Таня до сих пор не вернулась». Я говорю: «Знаете, ее же ребята пригласили, наверняка идут сейчас пешком до дома…» Потом снова звонит: «Нет ее. Идем с отцом до Дворца спорта». И где-то часа в четыре утра: «Раиса Афанасьевна, мы ее нашли в морге…» Диагноз: кровоизлияние в мозг и раздавлена грудная клетка. Мать, понятно, чуть с ума не сошла, отец сразу выпил бутылку водки или две и лежит плашмя… Сестра у нее была двойняшка, их по разным школам развели (Таня хорошо училась, а та плохо) – начала смеяться: хохочет, глаза на выкате – истерика. Приехали бабульки - родственники, сказали: раз девочка замужем не была, надо ей сшить белое платье. И наши девчонки сшили Таньке белое платье. Мы с ребятами пошли по классам с ящиком типа скворечника (у меня взяли в кабинете биологии) – собирали деньги на похороны, у кого сколько было. Гроб поставили во дворе, приходили и из музыкальной школы, где Таня училась, и парень какой-то подошел к гробу: «Эх, нам бы с тобой в ЗАГС идти...» Похоронили ее на Преображенском кладбище. Помню, на поминках Матвей Лукашев на пианино играл любимые танины мелодии. Из нашей школы погиб еще мальчик, Глубоких фамилия, ему родители на день рождения купили билет на матч, пошла вся семья. И только через несколько дней обнаружили их в морге. Хоронили поэтому позже Тани - могила была вся в игрушках. Что там на самом деле случилось – неизвестно, газеты ведь ничего не писали. Говорят, когда матч закончился, канадцы начали кидать в проходы жвачку и шариковые ручки. А Таню эта толпа, которая бросилась за жвачкой, просто смела вниз - на лестницу, и ее уже было не достать. К тому же вдруг вырубили свет…» 1973 год. Александр Гончаров «Кто-то, после того как мы вышли, зачем-то запер решетку…» Александр ГОНЧАРОВ: Мы на хоккей пошли с ребятами из нашего двора: Зудин Толик, Серега Клавкин, я… Из Дворца спорта вышли за несколько минут до конца матча - через ту лестницу, на которой случилась эта трагедия. Стоим – курим. Минут через пять хотели уже уходить, вдруг слышим: «Откройте выход! Найдите контролера!» Мы - к этим решетчатым воротам, а они закрыты! Висит замок! Кто-то, получается, за несколько минут зачем-то запер решетку. Мне один пожилой мужчина тянет руки из-за бетонного забора на лестнице. Я говорю: «Отец, подожди! Попробуем вытащить!» Но никак! Сверху давят все больше, он обмяк, руки упали, не знаю, выжил ли. Парень молодой (лет тридцать) откуда-то появился: одной ногой встал на стенку бетонную, другой кому-то на плечо и детей начал вытаскивать. Кричал: «У кого дети?» И нам: «Примите, ребенка!» Человека 3-4 вытащил. Потом вдруг погас свет, темнота полнейшая! Мы бегаем, ищем контролера – у кого-то ведь есть ключ. Но было такое давление на эти ворота, что их снесли, или с петель сорвали – не знаю. Люди, которые были у самого выхода, сразу упали, и на них вся эта масса сверху… Гора приличная получилась. Вижу где-то в третьем снизу слое Сашку Медведева. Он: Гончарик, вытащи меня!» Пытаемся – никак! Говорю: «Саш, подожди, сверху сначала разберем!» Одного выдернули – вроде живой, другого… К лестнице этой уже большая толпа собралась. Начали растаскивать, укладывать людей - умерших, полуживых - прямо на снег. Вся площадь перед Дворцом спорта была уложена людьми. Появились «скорые». Какой-то парень бегал вокруг Танька – она, видно, уже при смерти была. Ее кладут на носилки, он: «Возьмите и меня! Не могу ее бросить!» Врачи: «Мы не имеем права!» И он тогда шапку снял и начал биться об осветительную мачту - раза три ударился и рухнул: сотрясение мозга, наверное. Его забрали вместе с Таней… Когда мы шли от стадиона, навстречу ехали и ехали «скорые», тридцать три насчитали…» 1976-й год. Александр Медведев (слева) и Андрей Котов «Парень страшно кричал: «Нога! Нога!» Александр МЕДВЕДЕВ: Народа прилично на матче было, даже между верхним и нижним ярусами люди стояли. Почему народ пошел именно в тот выход, не знаю, наверное, потому что он был ближе к метро и автобусной остановке. Позже говорили, что канадцы бросали жвачку, но я этого не видел. Мы шли по лестнице в жуткой тесноте, до выхода оставалось метра два, и тут кто-то упал, на него другой… А молодежь – дураки! - остановиться бы всем, но прет и прет. Мы в пробке, как в горлышке бутылки, а сзади, как поршнем, давит вся эта людская масса. И мы начали из вертикального медленно переходить в горизонтальное положение. Подо мной парень был, его коленка упиралось в мое солнечное сплетение - ни вздохнуть, ни выдохнуть! И парень этот страшно кричал: «Нога! Нога!» Нога или сломалась или чуть ли не вырвало из сустава. Меня дотащило практически до выхода, потому что, помню, ребят увидел, Сашку Гончарова, я руки протягивал, они меня пытались выдернуть. Но не получалось. Мне очень больно было, говорил: «Ребята, не надо! Мне еще хуже становится!» Я лежал с левой стороны выхода, а все самое хреновое происходило справа, потому что там дикие крики были, я некоторое время слышал и голос Таньки. Помню, кто-то забрался наверх и пытался вытаскивать людей. Потом появилась доблестная наша милиция и сверху начала разгонять толпу, кого-то, говорят, даже с площадки выбросили – самых ретивых… Там, на этой площадке, говорят, кто-то тоже задохнулся – она ведь как тупик была, людей вдавливало в бетонные ограждения… И только когда давление немного ослабло, я смог приподняться, на кого-то встал, подтянулся, выбрался и сиганул со стены. Состояние, конечно, шоковое, смотрел на все ошалелыми глазами. Народ бегает, кого-то откачивают, какой-то парень головой о стенку бьется и кричит. Только потом узнал, что это парень Таньки…» «На двух предыдущих матчах я действительно видел, как канадцы кидали жвачку прямо в проходы…» Андрей КОТОВ: Мы все в те времена просто были помешаны на хоккее, играли не только на замершем пруду около школы, но и просто на асфальте во дворах – теннисными мячиками, воротами служили пара деревянных ящиков, их много валялось около продуктовых магазинов. Когда на месте хоккейной коробочки построили Дворец спорта, он всегда был заполнен, что уж говорить про матчи с канадцами, пусть даже юниорами! Я был на первых двух, а на третий, после которого все произошло, не смог - надо было готовить какие-то уроки. Но вечером вышел прогуляться и увидел, как в сторону Дворца спорта мчат «скорые помощи». На следующий день утром в школе подруга Тани Лобановой Алла рассказала нам, что чуть ли не ночью ей звонили родители Тани - разыскивали дочку. Мы знали, что Таня пошла на хоккей со своим парнем Кириллом. Во время первого урока нам сообщили о ее гибели. После этого всем было уже не до уроков. Решили всем классом пойти к родителям Тани, казалось, сможем чем-то им помочь. В квартире стояла жуткая тишина, только что уехала «скорая помощь». Отец лежал на диване и казался просто неживым. Маму на кухне успокаивали какие то женщины… Через несколько дней состоялись похороны. В один день хоронили нескольких погибших на хоккее. Траурные процессии двигались из разных мест района в сторону Преображенского кладбища. Там специально на одной аллее выделили места. Гроб с Таней несли на руках, людей было очень много, колонна растянулась метров на сто, звучал оркестр. Мы потом часто приходили на эту могилу. А на соседних среди траурных венков лежали детские игрушки и даже хоккейная клюшка… Существует версия, что давка возникла потому, что болельщики рванули за жвачкой, а свет выключили, чтобы иностранцы не снимали этот момент, порочащий поведение советских людей. На двух предыдущих матчах я действительно видел, как канадцы кидали жвачку прямо в проходы и затем снимали все на фото. Так что вполне допускаю эту версию. В те времена ребята с ума сходили по этой жвачке и вообще по любым иностранным безделушкам. Сам, грешен, в детстве с каждой выставки в Сокольниках притаскивал кучу разного хлама, выменного или выклянченного у иностранцев. Злополучная лестница. На бетонном ограждении виден след от памятной таблички. Дворец спорта «Сокольники», очевидно, не хочет помнить ту трагедию – памятную табличку повесили только через 39 лет - в 2013-ом, но на днях сняли - в рамках очередного то ли косметического, то ли капитального ремонта… Злополучная лестница на месте, есть даже ворота из решетки, но их переместили повыше. Демонтировали и бетонные стены лестничной площадки, отделяющие ее от открытой галереи – эта так называемой «накопительная» площадка тоже стала ловушкой. К четырем выходам добавили еще шесть. И, конечно, нашли козлов отпущения: директору дворца спорта, начальнику 79-го отделения милиции и начальнику патрульно-постовой службы района впаяли по три года по статье «халатность»… Но всех практически сразу (в 1975-м) выпустили по амнистии… «Независимое расследование» (официальное до сих пор засекречено) выяснило, что спонсировал поездку канадцев производитель жвачки «Wrigley», каждый хоккеист получил по огромной (15 кг) коробке этой резинки и по условиям контракта должен был бесплатно ее раздавать и при возможности снимать (на фото или камеру) эти «рекламные акции». Народ кидался на жвачку, как голодные псы на кусок колбасы. Съемка дискредитировала Советскую власть – поэтому и вырубили свет… 10 марта 1974-го решетка стояла в самом низу. Для многих болельщиков этот последний лестничный пролет стал смертельным.