Елизавета Кобзарева из Балашихи спасала жизни в блокадном Ленинграде

Медсестра Елизавета Кобзарева ушла на фронт добровольцем и оказалась в блокадном Ленинграде. После освобождения города вместе со своим госпиталем она дошла до Варшавы. Отмечена орденом Отечественной войны II степени, медалями «За оборону Ленинграда», «За освобождение Варшавы», многими другими наградами. В интервью «Большой Балашихе» Елизавета Герасимовна рассказала о своём боевом пути и жизни семьи в военные годы. Детство Елизаветы Кобзаревой прошло в станице Советской Ставропольского края. Окончив школу в 1939 году, девушка поступила в медицинское училище в Нальчике. «Когда началась Великая Отечественная война, мы ещё учились, сдавали экзамены по терапии в медучилище. Помню, ходили в больнице на практику, ухаживали за больными, которых с фронта привозили. Когда мы окончили медучилище в 1942 году, нас распределили по Кабардино-Балкарии. Я поехала домой на побывку и там, никому ничего не сказав, написала заявление, что я хочу помочь Родине. И ушла на фронт добровольцем», — вспоминает Елизавета Кобзарева. О решении девушки ничего не знали ни родители, ни даже брат, который работал в военкомате — юная медсестра попросила в военкомате ничего ему не говорить. «Первого мая меня зачислили в 48-й действующий телеграфно-телефонный эксплуатационный батальон связи. То есть я сначала стала связистом, только потом уже узнали, что у меня медицинское образование. Помню, нас собрали в Нальчике, одели во всё новое и отправили. Мы не знали, куда нас везут. По-летнему одетых, голодных, нас перевозили, но куда — не говорили. Потом уже мы узнали, что едем в Ленинград, и по пути даже пересекали границу Казахстана», — рассказывает медсестра. Осенью 1942 года батальон по Дороге жизни через Ладогу стали переправлять в Ленинград. В город отправляли, сажая по одному человеку в машину. Елизавета видела, как потоки машин шли по льду озера, эвакуируя раненых и доставляя в город припасы под обстрелами немецкой артиллерии и авиации. Не все автомобили достигали цели. До самого снятия блокады 27 января 1944 года Елизавета Кобзарева выхаживала раненных солдат и помогала выжить блокадникам. «Как начинается бомбёжка — мы в убежище, а как только заканчивается, сразу выбегали, уносили раненых и ликвидировали последствия, чтобы не осталось следов от бомбёжки. Слесари делали окна, вставляли рамы даже без стёкол, чтобы показать налётчикам, что город невредим, даже окна на месте», — отмечает Елизавета Кобзарева. Хлеб для блокадников был основным продуктом питания. Другие продукты составляли значительно меньшую долю в рационе и выдавались с перебоями. Хотя нормы выдачи хлеба начали расти ещё с 25 декабря 1941 года, и перебоев стало меньше, но вопрос обеспечения продуктами питания по-прежнему стоял очень остро. «Я работала медсестрой в госпитале № 1116, и нас кормили в столовой при госпитале. Бывало, начинается бомбёжка, но мы знаем, что сегодня кормят морковными котлетами, поэтому под стеночками пробирались в столовую госпиталя, чтобы съесть эти котлеты», — вспоминает медсестра. После снятия блокады Елизавету Кобзареву вместе с госпиталем перенаправили к Варшаве. Здание, в котором должны были разместить госпиталь, оказалось заминировано, поэтому врачи и медсёстры несколько дней ждали под Варшавой, чтобы госпиталь обезопасили. В Варшаве Елизавета Кобзарева снова встретилась с доктором Еленой Усольцевой, знакомой ей по блокадному Ленинграду. Судьба опять свела их в северной столице после войны — так получилось, что Елена Усольцева оперировала Елизавете Кобзаревой руку. «Мы любили Родину свою, раз на нас напали — мы должны были защищаться. Это и помогало выжить. После войны домой нас сразу не отпускали — надо было долечивать людей. У меня ещё с Ленинграда были опухшие ноги и руки от артрита. Трижды созывали комиссию, но меня всё не отпускали, только когда сама пришла и они увидели моё состояние — тогда отпустили. В октябре 1945 года я вернулась домой. Несколько месяцев лечилась, потом вышла на работу медсестрой», — рассказывает Елизавета Кобзарева. В семье Кобзаревых было восемь детей: три брата и пять сестёр. Все участвовали в войне: братья Елизаветы ушли на фронт, а сёстры трудились в тылу. Некоторые Кобзаревы застали не одну войну. «Старший брат Николай родился в 1910 году, он служил танкистом на Дальнем Востоке, участвовал в боевых действиях у озера Хасан. После возвращения работал водителем, и когда Великая Отечественная война началась, его забрали на фронт. Он служил в танковой бригаде под Киевом, попал в окружение немцев и был взят в плен. И вдруг Коля узнал одного из охранников в лагере. Он его как увидел — застеснялся, сделал вид, что не знает его. Но охранник тихо подошёл, говорит: «Колона идёт, а ты молча отойди в сторону, будто в туалет, к тому большому дереву. У этого дерева доску можно отодвинуть и сбежать, а там как бог даст…». Так мой брат и сбежал, вернулся домой, а там уже немцы. Брат спрятался в подвале, и даже родители несколько месяцев не знали, что он там. Как только немцев выгнали, брат вернулся в военкомат, а потом на фронт и служил до конца войны. После войны ещё 40 лет отработал водителем», — вспоминает Елизавета Кобзарева. Сергей Кобзарев, родившийся в 1913 году, участвовал в боях на линии Маннергейма во время финской войны 1939–1940 годов. Вернулся домой, работал механиком, но тут началась Великая Отечественная война, и его опять взяли в Красную армию. Из уходящей колонны он кричал, чтобы передали родителям, что он идёт на фронт. Потом пришло извещение, что он пропал без вести. Василий Кобзарев родился в 1918 году, он тоже ушёл на фронт, служил под Сталинградом лётчиком. Получил несколько ранений, в том числе в живот. Много времени провёл в госпиталях, но врачи не смогли спасти его жизнь. «Мой отец Герасим Миронович Кобзарев был знаменитым полеводом и к тому же председателем колхоза. В войну он эвакуировал хозяйство. Работали постоянно в поле, рядом построили домики для удобства. Однажды над полем немцы сбили советского лётчика. Наши увидели — все туда побежали. Лётчик просил их уйти — боялся, что всех расстреляют из-за него. Попросил только одежду, и ему дали. Но кто-то на лошади съездил в штаб немцев и доложил, что мой отец руководил процессом, помог лётчику. Его тут же забрали и стали сечь розгами! Но тут за него вступился один русский, служивший у немцев. Они с моим отцом были друзьями, и он начал рассказывать, рискуя своей жизнью, что мой папа — честнейший человек, труженик, отличный отец, его друг! И отца отпустили, а спина вся в крови была… Он к сестре поехал, чтоб дети не видели. Как оправился немного, снова стал помогать, всё за детей переживал… Но ему во время работы стало плохо, сестра тут же убежала за врачом. Врач сказал — сегодня суббота, я завтра приду. Сестра вернулась — а отец уже умер…» — со слезами на глазах вспоминает Елизавета Кобзарева. После войны она вернулась в Нальчик, где её сразу приняли в здравницу «Золото и Платина». На следующий же день медсестра вышла на работу, которой посвятила 50 лет жизни. С будущим мужем Андроником Исраэлян Елизавета познакомилась в 1946 году, он работал в здравнице бухгалтером. В 1948 году у пары родился сын Виктор, а в 1951 — дочь Татьяна. Оба они избрали для себя медицинскую стезю. Татьяна стала акушером-гинекологом, а Виктор — ветеринаром. В 2005 году Елизавета Кобзарева переехала к дочери в Железнодорожный. Здесь её часто навещают правнуки Руслан и Илья. Руслану 24 года, он знает всю семейную историю, а младшему Илье только семь лет, он любит прабабушку, называет её Лизой и дарит ей свои рисунки. С 2018 года семья участвует в акции «Бессмертный полк». В 2020 году Кобзаревы тоже собираются почтить память павших в Великой Отечественной войне. Алиса Звягина