Карантин — лучшее время покопаться в себе

Жизнь в изоляции – испытание. Карантинная самоизоляция (при внешнем гласном полицейском надзоре со всеми его атрибутами) – это испытание на ответственность, на самодисциплину, на стойкость. И главное — на самодостаточность. На умение вести диалог с самим собой. Это выяснение того, насколько ты на самом деле интересен самому себе. фото: pixabay.com Соцсети с бесконечными селфи, автовидосиками и каждодневными рассказами о себе, любимом, – разве это не достаточное подтверждение того, скольким людям интересны они сами? Конечно, да. Но это, как правило, поверхностный интерес, уступка сидящему, как выясняется, в очень многих нарциссизму, простое стремление выставить себя напоказ, стать хоть немного звездой. Но это же, с другой стороны, часто оказывается признаком того, насколько человеку трудно, некомфортно и попросту скучно оставаться наедине с самим собой по-настоящему. Это очень далеко от попытки разобраться в себе, от умения вести диалог с самим собой. А нужен ли такой диалог? Кто-то скажет, что так и до шизофрении недалеко. На самом деле диалог с самим собой – это и есть процесс познания. Что значит обрести новое знание? Задать себе вопрос и найти на него верный ответ. То же самое относится и к самоизучению. Здесь главный ресурс и инструмент – память. Удивительный феномен. Память – именно то, что делает нас людьми. Это не значит, что только у нас монополия на память, но очень многое из того, что делает каждого из нас уникальной личностью, заложено именно в памяти. Общая память – это ценнейшее достояние семьи или круга друзей. Есть, правда, особенности памяти каждого из нас. Что лежит в основе известного наблюдения: «Врет как свидетель». Есть соответствующий и очень интересный прием в литературе и от нее в кинематографе, когда одно и то же событие оказывается совершенно по-разному увиденным и истолкованным разными участниками и очевидцами. Но тем важнее стремиться навести хоть какой-нибудь порядок в своей памяти. Интернет – важное подспорье, позволяющее, если уж использовать компьютерный язык, расширять свою оперативную память. И карантин – лучшее время для этого. Он просто подталкивает к тому, чтобы пуститься в плавание по волнам своей памяти. Куда? У каждого свои берега. Есть вопрос пожестче: зачем? Ну, погрузишься ты в воспоминания. Но ведь может оказаться, что память ничем тебя особенно не порадует. Вот Ивашка из «Горячего камня» Аркадия Гайдара с огорчением убедился, что в его прошлом нет абсолютно ничего замечательного, кроме того, что он умудрился остаться в первом классе на второй год. Ну и потом, что делать с тем, что вспомнил? Выкладывать в инстаграм? Все дело в том, как выстроится цепочка, она же лестница, по которой удастся сначала спуститься в закрома памяти, а потом, нагруженным, вернуться. В том, что закрома полны, сомнений нет, память каждого – это огромное богатство. Ивашка из «Горячего камня» на роль мемуариста просто ну никак не подходит – ему Гайдар дал всего восемь лет. Конечно, мягко говоря, не каждый, как Толстой, сумеет написать «Детство. Отрочество. Юность». Но у каждого, наверняка, в памяти есть эпизоды, которые сродни мини-притчам, любопытные, прежде всего, психологически. И, конечно, теми уроками, которые удалось из них извлечь, тем интересом, который они разбудили. А значит, внесли свой вклад в формирование личности. Их точно стоит напомнить себе. С другой стороны, на каждом из нас лежит, если использовать образ Юрия Трифонова, «отблеск костра». Костра истории. Уж где-где, а в нашей стране в этот костер дров специально подбрасывать не надо, он жара не теряет. Но костер будет ярче и, главное, ближе, если большую историю дополнить своим персональным отблеском. Если в первом случае в качестве флагмана поминалась толстовская трилогия, то здесь мне сразу на память приходит удивительная по честности книга воспоминаний немецкого писателя Гюнтера Грасса, в которой он рассказал о том, как мальчишкой в первые годы Второй мировой мечтал стать подводником, а по призыву в самом конце войны на пару месяцев оказался и вовсе в войсках СС. Книга в русском переводе замечательно названа: «Луковица памяти». У этой большой «луковицы» найдутся лепестки для каждого. И они необязательно будут горькими. А что со всем этим делать? Прежде всего, стоит покопаться в своих воспоминаниях не для кого-нибудь, а для самого себя. Ответить на вопрос, который раньше не задавал или особо «не раскапывал», Хотя бы, к примеру, на такой: почему я поздно научился плавать. И не ограничиваться при этом эпизодом, когда старший брат бросил тебя «на глубине», а попытаться вспомнить, почему же брат, когда ему было столько же лет, сколько тебе, когда ты едва не захлебнулся, уже умел плавать. Или спросить себя, что ты из своего опыта помнишь о каком-нибудь громком историческом событии, скажем, о дефолте 17 августа 1998 года? Ответы точно пригодятся тебе же. Ну а дальше их можно хоть в инстаграм, только нужно найти соответствующий повод. Воспоминаниями и в самом деле хочется делиться. Не похваляться ими, а именно поделиться. С тем, у кого могут быть схожие воспоминания, которые стоит сопоставить со своими, или с тем, кому ты хочешь свои воспоминания передать. Чем старше становишься, тем, с одной стороны, больше воспоминаний, в которые ты склонен все чаще погружаться (именно в этом смысле прав был Вахтанг Кикабидзе, когда пел: «Мои года – мое богатство»). С другой стороны, все чаще оказывается, что это исключительно твое богатство. В том смысле, что твои воспоминания мало кому, кроме тебя, нужны. Нет, в семейном кругу тебя, конечно, вежливо и терпеливо выслушают, но глаза не то, что не загорятся ответным огнем, а даже не потеплеют. Поэтому важно не упустить время. Лучшие слушатели воспоминаний – дошколята. Они любопытны, им интересно все новое, им нравится игра, а воспоминания легко превратить в игру, в конце концов, они еще не погружены в собственные дела и заботы. Вспомните свое детство. Например, я очень живо помню, как еще до школы мы с дедушкой гуляли в Нескучном саду, куда часто приходили ради колеса обозрения. Как-то я проголодался, дедушка купил мне бублик с маком за 6 копеек, а когда я начал его с удовольствием уплетать, совершенно неожиданно стал рассказывать интереснейшую историю. Про послеревоюционный Петроград, где он родился и прожил многие годы (что такое революция, я уже себе представлял), про то, как в этом большом и голодном городе неожиданно, буквально за неделю, изменилось очень многое. На Невском вдруг запахло свежей выпечкой. Как моим бубликом. Открылись пекарни, появились даже пирожные. И все эти перемены дедушка назвал тогда мне совершенно незнакомым словом «НЭП». Я подробно расспрашивать не стал, но волшебное слово запомнил и потом всегда вспоминал его рассказ, когда, уже повзрослев, читал про НЭП. Сегодняшняя самоизоляция – отличная возможность говорить со своими детьми. И внуками, если карантин их не отгораживает. Не только читать им детские книжки, рассказывать сказки на ночь, но и делиться своими воспоминаниями, тем ценным, что делает семью семьей. Не откладывайте, время быстротечно, а дети растут еще быстрее. И вот еще из моей памяти. Мне лет пять. Зима. Под моими валенками вкусно хрустит снег. Я иду за руку с мамой. Темно, наверное, вечер. Помню насыщенно желтый свет фонаря. Мы идем молча. Не потому что я в чем-то провинился, а просто молчим, нам хорошо идти вот так, рядом. И вдруг меня пронзает мысль, которая и сохранила этот эпизод в памяти: «Я ведь никогда не узнаю, о чем сейчас думает мама!» Шок. Продолжаю, спотыкаясь, идти, с трудом переваривая свое открытие. Понимаю, маму, конечно, можно спросить, и она ответит. Но ничего от этого не изменится. Я ведь не смогу спрашивать ее каждый раз. И я ни о чем не спрашиваю. Дайте детям спросить. А для этого рассказывайте им свои воспоминания. Делитесь. Больше так много времени на общение у вас может и не быть.