Скрытый утюг и шляпа, которой нет. Пять историй из Музея Михаила Булгакова

Хранитель — человек, который знает все о предметах, хранящихся в музее: как они попали в коллекцию, какую имеют ценность и чем подтверждается их подлинность. А еще хранитель хорошо знаком с биографией героя музея и может рассказать о нем очень интересные истории. Елена Алехина, хранитель Музея М.А. Булгакова, рассказывает пять историй из жизни писателя, четыре из которых связаны с ее любимыми экспонатами. Совместный материал mos.ru и агентства «Мосгортур». Лорнет Елены Булгаковой Со своей третьей женой Еленой Шиловской Михаил Булгаков познакомился, когда у обоих были семьи. О встрече с писателем Елена Сергеевна вспоминала в своих дневниках: «Это было в 29-м году в феврале, на Масляную. Какие-то знакомые устроили блины. Ни я не хотела идти туда, ни Булгаков, который почему-то решил, что в этот дом он не будет ходить. Но получилось так, что эти люди сумели заинтересовать составом приглашенных и его, и меня. Ну, меня, конечно, его фамилия… В общем, мы встретились и были рядом. Это была быстрая, необычайно быстрая, во всяком случае, с моей стороны, любовь на всю жизнь». Они поженились через три года, 4 октября, расторгнув существующие браки за день до этого. Елена Сергеевна взяла фамилию Булгакова. Вместе они прожили восемь лет. Третья жена стала для прозаика не только секретарем, но и музой — именно с нее Михаил Афанасьевич писал Маргариту. Елена Сергеевна была очень красивой, ухоженной женщиной, следила за модой и старалась соответствовать именитому мужу. На домашних фотографиях Булгакова запечатлена в очках — из-за плохого зрения она пользовалась ими во время работы. Иногда Елена Сергеевна заменяла очки маленьким складным лорнетом. Секретер из красного дерева В феврале 1934 года Булгаков с женой переехали в собственную кооперативную квартиру в первом писательском доме по адресу: улица Фурманова (сейчас Нащокинский переулок), дом 3/5. В трехкомнатной квартире 27 на втором этаже Михаил Афанасьевич повесил хрустальные люстры и поставил, как он говорил, «мебеля красного дерева». Самым загадочным и интересным предметом стал большой секретер. Его писателю на именины 21 ноября подарила супруга. Елена Сергеевна купила этот секретер на аукционе в доме на Никитском бульваре, где жил Гоголь. Именинник обожал писателя, считая его своим другом, поэтому мысль о том, что секретер принадлежал Николаю Васильевичу, очень ему нравилась. Булгаков, имевший привычку давать всем вещам названия, окрестил подарок жены «Александровским бюро». Секретер из красного дерева русской работы датируется первой четвертью XIX века — эпохой Александра I. Как любой старинный предмет мебели, эта вещь со своими секретами — в ней есть потайные ящички и пространства, скрытые за внешним декором. Например, верхний ящик выдвигается таким образом, что мебель превращается одновременно в письменный стол и конторку. В секретере также имеется необыкновенная деталь, от которой пришли в восторг реставраторы, — очень странный противовес. Между наружной и внутренней стенками одной из частей бюро есть пустое пространство, в которое вставлена платформа чугунного утюга со спиленной ручкой и приклепанным кронштейном. К сожалению, необычный противовес нельзя продемонстрировать, так как для этого мебель нужно разбирать. Кто поместил внутрь булгаковского секретера этот странный предмет и видел ли мебель Гоголь — неизвестно. А вот то, что за этим самым секретером в 1940 году при свечах Михаил Афанасьевич дописывал роман «Мастер и Маргарита», — факт. 14 писем Елене Булгаковой от Владимиры Уборевич Владимира Уборевич — дочь известного командарма Иеронима Уборевича, арестованного в 1937 году и расстрелянного вместе с Тухачевским по делу о «военно-фашистском заговоре в РККА». С семьей Уборевичей Елена Шиловская познакомилась в доме для сотрудников Военно-юридической академии — второму мужу Елены Сергеевны, полковнику РККА Евгению Шиловскому, дали здесь квартиру. Женщина дружила с соседями, часто ходила к Уборевичам в гости. Несмотря на разницу в возрасте в 30 лет, она стала для Владимиры подругой. Елена Сергеевна не оставила девочку, когда расстреляли отца и арестовали мать. Владимиру, которой на тот момент исполнилось 13 лет, отправили в Нижнеисетский детский дом. Елена Сергеевна снова встретилась с ней в 1942 году, когда девушка вернулась из интерната и поступила в Московский архитектурный институт. В 1944 году Владимиру арестовали за антисоветскую агитацию, затем был лагерь в Воркуте и реабилитация в 1955 году. Обо всех своих злоключениях и переживаниях Уборевич рассказывала старшей подруге, и однажды Булгакова предложила той описать свою жизнь на бумаге. Сначала Владимира отказалась, ссылаясь на то, что она инженер, а не писатель. Тогда Елена Сергеевна предложила подруге сделать это в письмах к ней, и в 1968 году Владимира отправила из Москвы в Москву 14 писем, где подробно изложила события прошедших лет. «Милая Елена Сергеевна, дорогая, родная моя Тюпочка! Всю эту неделю помню о том, что Вы пообещали мне помочь с моим писательством и разговариваю все время с Вами мысленно. Я решила писать Вам настоящие письма, в которых мне легче будет вспоминать свою жизнь до и после, и надеюсь, что это будет Вам, моя дорогая, ласковая, не так уж неинтересно», — так начала свое первое письмо Уборевич. Мемуары, написанные на простых тетрадных листах, Елена Сергеевна хранила вместе с конвертами. Она не только нумеровала страницы писем, но и делала пометы на конвертах, в которых те приходили. Где-то появлялись отметки «важно», «важное», а на конверте с рассказом про судьбу Петра Якира оставила фразу: «Петька, ужасно». В своих письмах Уборевич опускала многие моменты, касающиеся арестов и жизни в лагерях, о многом писала осторожно и обтекаемо. Булгакова собирала письма для книги об отце Владимиры, командарме Уборевиче, которую готовил «Воениздат», но то, что выпустили в итоге, походило на сильно сокращенную и переписанную выжимку варианта, предоставленного Еленой Сергеевной. Женщина вернула Уборевич все письма — на память детям и внукам. В 2008 году архитектор Борис Уборевич-Боровский, сын Владимиры Иеронимовны, издал их в сборнике «14 писем Елене Сергеевне Булгаковой», а несколько лет назад подарил письма музею. Саше матери писателя Варвара Михайловна Покровская, мать писателя, родилась в семье священника. Большого состояния у родителей не было, поэтому после окончания Орловской гимназии девушка работала учительницей в женской прогимназии в Карачеве. С будущим мужем Варвара Михайловна познакомилась в Орле — Афанасий Булгаков оканчивал там духовную семинарию. Молодых людей летом 1890 года венчал отец невесты, с гордостью сделавший в брачном свидетельстве запись, что дочь его была «надзирательницей и преподавательницей». После свадьбы молодожены переехали в Киев, где уже в мае 1891 года родился их первенец Михаил. Семья быстро росла: к 10 годам у Михаила были четыре сестры и два брата. Особого материального достатка Булгаковы не имели — отец служил в Киевской духовной академии и параллельно преподавал историю в Киевском институте благородных девиц, а мать заботилась о семье, воспитывала детей и немного подрабатывала на вечерних женских общеобразовательных курсах. Она была энергичной и трудолюбивой женщиной, успевала следить за домом и садом. Варвара Булгакова считалась искусной рукодельницей — на машинке она сама шила одежду для семерых детей. В Музее М.А. Булгакова хранится личная вещь матери писателя — саше для носовых платков. Конверт из атласа складывается как папка и завязывается розовыми шелковыми лентами. Саше сшито на машинке, но нельзя сказать, купленная это вещь или сделанная Варварой Михайловной. Фиалки, украшающие саше, позволяют легко датировать предмет — эти цветы в нежных фиолетовых и сиреневых тонах характерны для вещей, созданных в 1880-е. Изящный и недешевый предмет единственной деталью выдает среднее материальное положение семьи — фиалки на шелковом саше не вышиты, а нарисованы масляной краской. Но орнамент сделан настолько искусно, что, если не приглядываться, можно подумать, что это вышивка. Шляпа, которой нет Любитель розыгрышей и эпатажа Михаил Булгаков никогда не упускал возможности принарядиться. Заведующий литературной частью МХАТа Павел Марков вспоминал: «Он поразил нас с первого взгляда. Было в нем какое-то особое сочетание самых противоречивых свойств. Молодой, хорошо, даже с оттенком некоторого франтовства одетый блондин оказался обладателем отличных манер и совершенно ослепительного юмора». Михаил Афанасьевич носил галстуки-бабочки, ботинки на пуговицах, цветные жилеты и даже иногда вставлял в глаз монокль. Все модные эксперименты и выходы писателя так или иначе запечатлены на снимках. Точнее, все, кроме одного. Нет ни единой фотографии, где Булгаков был бы снят в котелке. О мечте писателя приобрести шляпу-котелок рассказывал советский ученый-агроном Николай Ракицкий. Он познакомился с Булгаковым в 1915 году в городе Сычевка Смоленской губернии — Михаил Афанасьевич работал тогда земским врачом в местной больнице. Писатель и ученый сразу нашли общий язык и два года, пока оба жили в Сычевском уезде, часто виделись и общались. В 1917 году Ракицкий уехал из Смоленской губернии, и снова друзья встретились уже в Москве в 1923 году. Николай Петрович вспоминал, как однажды, получив деньги за издание «Белой гвардии», Булгаков захотел обновить гардероб: «Он заказал себе выходной костюм и смокинг. Купил часы с репетиром. Приобрел после долгих розысков монокль. Как-то пришел посоветоваться — где бы ему можно было приобрести шляпу-котелок. Я ему предложил свой, который у меня лежал в шкафу с 1913 года, привезенный мною в свое время из Италии. Котелок был новый, миланской фабрики (без подкладки). Этому неожиданному подарку Михаил Афанасьевич обрадовался, как ребенок». Шляпа так и осталась у Булгакова, но нет ни одной фотографии, где он запечатлен в головном уборе. Экспонат, которого нет ни в одном музее, существует лишь в воспоминаниях человека, подарившего Михаилу Афанасьевичу заветный котелок.