о врачах, волонтёрах и провокаторах
«От врача или волонтёра благонамеренным гражданам требуется одно: признавать себя жертвой. Писать о гадостях, которые с ними творятся. В идеале — признавать публично, что карантинные меры не работают. Стоит врачам или волонтёрам заикнуться о том, что заговора по чипированию и тотальному контролю не существует, а от этой болезни действительно умирают, вместо аплодисментов в России они получают ежедневный ушат помоев и обвинения в сотрудничестве с «кровавым режимом». То, что самоизоляция умножает количество случаев травли в соцсетях, уже очевидно всем. Что ещё очевидно: несмотря ни на что — ни на статистику, ни на рассказы врачей, — люди, включая самых, казалось бы, разумных, уходят в глухое коронавирус-отрицательство, на все лады повторяя фразу «Лучше умереть стоя, чем жить на коленях» (в переводе на русский язык 2020 года — лучше умереть от коронавируса, погуляв в парке, чем остаться живым, сидя дома). А ещё мы все репостили, как в Европе в разных странах в 20:00 аплодируют врачам. С возмущением репостим сообщения о том, как им трудно, как чиновники пытаются их же сделать ответственными за пандемию, о тяжёлых условиях труда, о нуждах больниц. А потом открываешь соцсети и видишь, как один известный публицист обвиняет сотрудницу «недружественного» его высоким стандартам СМИ в том, что она становится «типичной путинской чиновницей с соответствующей риторикой —запугать, оштрафовать, нагнетание чувства вины». Только у этой сотрудницы любимый сын сейчас работает с пациентами, больными коронавирусом, в одной из московских больниц, и его мама переживает пандемию как личную во многом драму. Или вот на днях случился скандал в кругу людей совершенно частных и любой политике чуждых. Один мой знакомый пошёл волонтёром в больницу, перепрофилированную под коронавирус. До этого был скорее COVID-диссидентом и считал, что «это просто грипп». После первой недели волонтёрства человек стал публиковать посты о том, как на глазах умирают люди, как этот вирус за считаные часы уничтожает лёгкие, о многом другом. Один из постов он разместил перед майскими праздниками, опубликовав фото журнала больничного учёта, где от руки написаны красным закладки: «труп», «труп», «труп», «труп»… В посте не было персональных данных. Просто наглядная демонстрация того, что от этого вируса действительно умирают. Уже через несколько часов общественность признала человека и нескольких его друзей, работающих волонтёрами в той же больнице, купленными кремлёвскими провокаторами, лишающими людей права на свободу выбора «жить или умереть», жалкими людишками, измеряющими больным температуру и оправдывающими «цифровой ошейник» и тотальный контроль, истеричками и даже… соучастниками убийств людей, которым отказывают сейчас в плановых госпитализациях из-за перепрофилирования больниц под коронавирус. В комментариях под постами родителей врачей, которые призывают людей быть осторожными, и вовсе царит ад и даже пожелания смерти их детям. От врача или волонтёра благонамеренным гражданам требуется одно: признавать себя жертвой. Писать о гадостях, которые с ними творятся. В идеале — признавать публично, что карантинные меры не работают. Стоит врачам или волонтёрам заикнуться о том, что заговора по чипированию и тотальному контролю не существует, а от этой болезни действительно умирают, вместо аплодисментов в России они получают ежедневный ушат помоев и обвинения в сотрудничестве с «кровавым режимом». У врачей и волонтёров нет времени на то, чтобы разбирать все комментарии. А расстраивают их не негативные перепосты, а реальные людские смерти. Но вот мне, например, просто стыдно. Очень стыдно за своих собственных сограждан. Пусть они верят в чипы, пусть верят, что пропускной режим теперь сохранится в Российской Федерации навечно, даже пусть верят в «просто грипп». В конце концов, у каждого — свой психологический защитный механизм, свои медийные кумиры, которые часто точно так же в эти дни несут откровенную чушь. Более того, даже после снятия карантинных мер, очевидно, никакая парикмахерская не вернёт потерянный человеческий облик. Но лет через десять в каком-нибудь курортном городе в ресторане за соседними столиками окажутся разные люди. Как водится, разговорятся. Начнут вспоминать былые дни, рассказывать истории из жизни. «А вы что делали во время пандемии?» «Первая градская. Реанимация, работали мы, я и моя невеста, а теперь жена, Галина Алексеевна», — сухо скажет немолодой представительный мужчина. А сухощавая моложавая дама блеснёт очками и положит руку на плечо мужа. Всё они помнят, во всех подробностях, только рассказывать не хотят в такой тёплый июньский вечер. «О, а мы вам тогда обеды привезли от нашего кафе! Помните?» — внезапно вклинится мужчина в дорогом пиджаке за соседним столиком. «Так от вашего кафе и нам обеды возили. Мы волонтёрили и бездомных на Курском вокзале кормили! — отзовётся за соседним столиком женщина с двумя детьми, громко требующими мороженое вместо супа. — А муж мой по приютам ездил собачьим, корм возил. Так, через волонтёрские группы, и познакомились». «Нам в Санкт-Петербурге тоже досталось. Но мы по мере сил помогали — просто соседям пожилым продукты купить, в аптеку сходить», — как бы извиняется дама за столиком у дверей. «А мы в Курске соседское сообщество помощи создали! В итоге каждый по чуть-чуть, а вместе всех районных стариков наизусть выучили», — шумная компания, слегка всех раздражавшая, предлагает сдвинуть столики. Все соглашаются. «У нас в Вологде мама тяжело болела, мы волонтёрить не могли. Нам, наверное, не к вам», — извиняется пара. Но их не слушают и усаживают в общую компанию. И только один человек молчит. Потому что вспомнил этого врача: постарел, да, но аватарка из соцсетей узнаваема. Каждый вечер, читая отчёты этого врача — тогда совсем молодого парня — с дежурства, этот человек писал ему гадости. Называл паникёром, соучастником мирового заговора фармкомпаний и продажным сатрапом режима, который хочет всех чипировать. И ему от этих гадостей становилось легче. Врач ему не отвечал. Ни разу. Поэтому было удобно писать порцию новой ругани: мол, вон, смотрите, как зазнался, даже на комментарии не отвечает, не уважает простых людей. Карантин закончился. Но почему-то этот человек навсегда разлюбил подолгу смотреться в зеркало. Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.
