Татьяна Виноградова: «Обжались открыто и дружно»

Татьяна Виноградова: «Обжались открыто и дружно»— Мое ранее детство пришлось на военные годы. Жили мы в то время в доме на Трудовой улице, построенном перед войной специально для преподавателей и сотрудников Водного института. Вспоминаю, что почти во всех квартирах жило по несколько семей, это было так называемое «покомнатное заселение». Нашими соседями в четырехкомнатной квартире была семья Николая Ивановича Кузьмина, он – прекрасный фотограф, основатель и первый директор Музея речного флота в Водном институте, его жена Валентина Ивановна Нецветаева – директор библиотеки там же. Во время войны в нашем доме произошло еще большее уплотнение. В Горький был эвакуирован Ленинградский водный институт. Семьи приехавших преподавателей разместили и в доме на Трудовой – почти во всех квартирах жило уже по три семьи. Сложившаяся ситуация не воспринималась негативно. Общались открыто и дружно. Моя мама в это время заканчивала институт (училась она в нашем инязе, была в первом выпуске) и меня иногда «подбрасывала» к соседям. Чаще я была в ленинградской семье Бирюковах. Вспоминается такая сцена: я маленькая сижу на полу на стеганом одеяле, раскинутом в середине комнаты. В правом углу клетка с большим белым с хохолком попугаем. Время от времени он выкрикивает, причем очень отчетливо: «Юр-ра дурр-рак», замечу, что хозяина звали Юрий Петрович. Игрушками мне служили не что-нибудь, а антикварные безделушки. От той поры у нас сохранились башмачок из тончайшего фарфора с ангелочком на месте пряжки и пузырек для духов, тоже фарфоровый. Видимо, Бирюковы, перед возвращением в Ленинград, эти штучки подарили родителям на память. Неслучайно в этой семье были такие предметы. С той поры пройдут десятилетия, и я случайно узнаю, что дочь Бирюковых Нина Юрьевна — один из весьма уважаемых научных сотрудников Эрмитажа. А совсем недавно, на одной из конференций по сохранению культурного наследия я познакомилась с профессором из Петербурга, оказалось, что ее научным руководителем была Нина Юрьевна Бирюкова. Война вмешалась не только в наш дом, но и в его двор. Вместо газонов и клумб здесь образовался огород — каждой семье выделили по одной грядке. Сажали лук, зелень, морковь. Я даже помню расположение нашей грядки. С ней у меня связано первое разочарование в жизни. Дома кошки не было, а мне, видимо, очень хотелось. Была у меня резиновая кошка, с которой меня купали. Поскольку на грядке много чего росло, я решила посадить там и свою кошку, в надежде, что появятся котята. Я посадила ее, как полагалось, полила, и на утро пошла за котятами. Но нашла я только ямку от головы кошки и политую землю вокруг. Кроме грядки во дворе дома был у нас еще один участок земли, на луговой стороне за Волгой. Выделили его специально под картошку. Память сохранила — мы с папой поднимаемся с берега в откосную гору, у папы на спине мешок с картошкой, у меня в корзиночке несколько клубней. В то время папе было около пятидесяти лет, он уже прошел две войны: Первую мировую, был призван после окончания первого курса Петроградского политехнического института, и гражданскую.