Из одиннадцати родных вернулись четверо

«Самое страшное, что есть на свете – это война», - начала свой рассказ одна из старейших жительниц посёлка Рублево Валентина Сергеевна Мазурова, два десятилетия проработавшая заместителем директора местной школы. Валя Полякова (Мазурова – фамилия по мужу), родилась в 1929 году в посёлке при Рублёвской водопроводной станции, на которой работали её отец Сергей Алексеевич, сестра Антонина и брат Анатолий. В семье было пятеро детей, она самая младшая. Младший брат ушёл первым - Когда началась война, я закончила пятый класс Рублёвской школы № 580, - говорит Валентина Сергеевна. - С первых дней войны на фронте был младший из моих братьев Алексей, он только в мае 41-го окончил Высшее Севастопольское морское училище. Он участвовал в обороне Николаева, Одессы, Севастополя… Погиб он в октябре в 1942 года на Северном Кавказе. Мы получили не похоронку, а письмо от товарища. Он написал, что в Анатолия прямой наводкой попал артиллерийский снаряд. Хоронить было нечего… Вскоре в добровольцы записались мой брат Анатолий и родной дядька Иван Кириллович Рыбаков, он был начальником цеха водоводов в то время. Всего из моих ближайших родственников на фронт ушли одиннадцать человек, семеро погибли. Самая голодная зима - С началом войны в Рублёве ввели карточную систему. На карточках было написано: масло, сахар и многое другое, но ничего из написанного у нас в посёлке не давали, кроме хлеба. За ним такие очереди были, что иногда многим и не доставалось, - вспоминает моя собеседница. – Самой голодной была зима первого года войны. Потом начали сажать картошку, стало легче. Наши соседи граблями из реки вылавливали «беззубок», раскрывали раковину, а из содержимого делали «котлеты». Мне с мамой как-то досталась маленькая «котлетка» с мороженой картофелиной: показалось, ничего в жизни вкуснее не ели! В теплушке – домой! - В то время в посёлке разместили полк ПВО, для обороны Москвы от налетов вражеской авиации. На нашем стадионе установили зенитную батарею. Мы, дети наблюдали, как во время воздушного боя прожектористы брали в крест вражеский самолёт и вели, а зенитчики были по нему. За день они сбивали по тридцать самолетов, летевших на Москву, - с гордостью за земляков говорит Валентина Сергеевна. Тем временем родители Вали получили повестку с требованием отправить ребёнка, то есть её, в эвакуацию. - Так я оказалась в Челябинске, пошла там в шестой класс, - продолжает ветеран. - Жили мы около тракторного завода. По ночам под нашими окнами испытывали перед отправкой на фронт танки Т-34. Мы с ребятами из нашего класса по очереди дежурили в госпитале: выносили мусор, кормили беспомощных, писали за них письма. В марте 42-го мой брат Сергей забрал меня в Москву. Мы ехали больше двух недель: в теплушках для перевозки скота, на полу, припорошенном соломой, вместе с солдатами-сибиряками, которых везли на фронт. А когда в вагон попасть не удавалось – сидели на сцеплениях между вагонами. Мы ухитрились на двух металлических пластинах поместиться втроем: я, брат и незнакомый офицер. Когда последний попытался закурить, то уронил меховую перчатку, и тут же бросил на рельсы вторую. Меня так поразило это умение думать о других: зачем нашедшему одна перчатка?... И плакали, и смеялись Такого всенародного ликования и радости я не видела за всю свою жизнь, как 9 мая 1945 года. Мы были на Новослободской улице, у родителей погибшего на фронте друга и одноклассника моего младшего брата. И плакали, и смеялись. Пошли на улицу, казалось, что вся Москва покинула свои дома, военных качали на руках, обнимали, поздравляли совсем незнакомые люди. Мы дошли лишь до Большого театра до Тверской.