«Я и птичка, и лошадка, и даже мальчик». Как сельский ветеринар написала книгу и заслужила славу второго Маркиза де Сада
Вы знаете, что такое биопанк? А Марика Становой не просто знает, но и пишет книги в этом удивительном жанре. По профессии она сельский ветеринар, живет в Чехии, пишет на русском, создает новые вселенные, где возможно все. Ее книги вызывают настолько разные эмоции, что равнодушных не остается. Мы поговорили с Марикой о творчестве, критике и о том, почему литература всегда отражает реальность. Марика Становой — писатель-фантаст из Европы. По профессии она врач, но всю жизнь Марика пишет книги. В печать вышли два тома трилогии о девушке по имени Крошка «Рождение Экзекутора» и «Смерть Экзекутора» — они сделали Марику звездой литературного жанра. Ее сюжеты вызывают самые разные ассоциации: травматические детско-родительские отношения, всепоглощающая любовь жертвы к тирану, под прикрытием которой совершаются любые преступления. Сама Марика называет свой стиль биопанком и социально-психологической фантастикой. Как родился жанр, в котором вы пишете? Я пишу с тех пор, как научилась читать в 4 года. А так как я еще и рисую, то школьная и вузовская стенгазеты были на мне. Также я старый участник агитбригады и юный биолог, поэтому со школьных лет писала разные методички по дрессировке и разведению собак, об охоте и генетике. И незаметно эти полухудожественные методички переросли в статьи и рассказы для кинологических, клубных и популярных журналов Европы и Америки, которые публиковались с моими же иллюстрациями. Поэтому изначально я публицист-анималист-график. Но в 2013 году решила собрать трилогию про Крошку —девочку-метаморфа (метаморф — меняющий внешность) — из моей выдуманной вселенной, в которую я играю с двухлетнего возраста. Так я стала писателем-фантастом. Как вам пришло в голову писать, ведь ветеринар и писатель — абсолютно разные профессии? О нет! Эти профессии близки! Нисколько не отличаются. Большая часть работы ветеринара — это общение с владельцами животных и просветительство. Естественно, что многое приходится повторять снова и снова и в конце концов пытаешься это записать и упорядочить. Писательская работа — то же самое. Как рождаются ваши сюжеты? Я очень хорошо помню, как родилась моя игровая вселенная. Родители и бабушка мне говорили: «Надень сегодня платье, ты же девочка! Не сиди, расставив ноги, так сидят только мальчики! Сложи игрушки ровно, ты же девочка! Ты вырастешь в женщину и будешь обязана поддерживать порядок дома — это обязанность каждой женщины!» Я обиделась и загадала: если я не буду плакать год, то стану мальчиком. Однако через пару месяцев я поняла, что в мальчика я никогда не превращусь. И тогда я придумала свой мир, где каждый может быть кем хочет. В своих мечтах я была и птицей, и лошадкой и даже мальчиком. По-всякому обыгрывала разные житейские ситуации, особенно такие, которые прошли, с моей точки зрения, неудачно или неправильно. Что вас отличает от других писателей-фантастов, ведь у вас так много конкурентов — это самая популярная ниша в литературе? Я кардинально отличаюсь биологической и психологической обоснованностью моего творчества. К сожалению, сейчас огромное множество людей оторваны даже не от природы, а от естественного образа жизни с природой. Я сейчас не про Гринпис и не про защитников животных, которые в массе своей очеловечивают каждую мышь. Я про естественно-разумное сосуществование человека среди себе подобных и природы в целом. Вы придумываете сюжеты и пишете на ходу, на бегу или в тишине? Я думаю постоянно, так же, как постоянно играю в Крошку или обдумываю клинические случаи. Я могу работать, писать или рисовать в совершенно любых условиях. Главное, чтобы бумага не тряслась и было достаточно света. Остальное — неважно. Читатели и критики вас или обожают, или обвиняют в излишней эксцентричности, любви к жесткости и даже сравнивают с Маркизм де Садом. Почему? Ханжество, двуличие, сказал одно, подумал другое — это защитный механизм выживания многих людей, которые не могут честно отстоять себя и свои потребности. Они привыкли подстраиваться под сильных, такие люди не умеют признать и в реальности решать свои проблемы. Поэтому их очень нервирует откровенные и психологически точные сцены из их же скрытой жизни. Это ведь воистину страшно! Поэтому такие люди идут в атаку, чтобы доказать: «Они не такие!» Ваши книги привлекают своей необычностью, как вы придумали этот стиль? Я просто стараюсь рассказывать так, как мне кажется максимально искренне. Так, как понимаю я и чему верю. Вот и все. Что вы сами любите читать? С четырех лет я читаю запоем. Я не могу не читать: у меня начинается самая настоящая ломка. Бабушка научила меня читать, используя вместо букваря второе издание Большой Советской Энциклопедии. Помню, как я была шокирована, прочитав на стене вагона метро правила Московского метрополитена имени В.И. Ленина. Ведь я точно знала из энциклопедии, что метро имени Кагановича... До четырнадцати лет я прочитала фактически всю зарубежную и русско-советскую классику — у моего дедушки была огромная библиотека. Примерно в это же время я поняла, что все книги различаются только авторским акцентом и оригинальным стилем изложения. Поэтому я сейчас читаю исключительно книги по специальности и фантастику. Реальность я черпаю в реальности. И только в фантастике могу найти крупинки нового, о чем я могу подумать и во что могу поиграть в своей вселенной. Вы не только автор, но и художник-иллюстратор. Когда начали рисовать и что это за стиль? Я рисую, как и пишу, с детства — всю жизнь. Предпочитаю рисовать линерами на обычной бумаге. Это анималистическая графика и карикатуры. А вы не писали книги как ветеринар? Переехав с семилетним сыном в Израиль и сдав лицензионный экзамен ветеринарного врача на иврите, я получила грант и благодаря этому гранту в ветеринарной школе Корет (с моей помощью) была введена исследовательско-лечебная методика по нейрофизиологии. Но к тому времени мы с первым мужем уже решили переехать в Чехию, где я снова забеременела. Посему профессионально так и нахожусь на уровне сельского коновала. Поэтому пишу мемуарные байки из жизни ветврача-эмигранта и социально-психологическую фантастику. Ваши сыновья читают ваши книги. Что они говорят о них? Старший — Антон — прочитал, и ему понравилось. Первый муж прочитал тайком и сказал, что психиатрическая лечебница по мне плачет. Второй сын Мартин (прототип для обложки второго тома Экзекутора) пытался читать, но ни он, ни второй муж чех Вашек не знают русский язык на должном уровне. У меня пока нет книг на другом языке, хотя я начала переводить на английский. Ветеринарные же истории проглотили на ура! Ваш жанр называется социально-психологическая фантастика. Поясните, в чем психологическая составляющая произведений? В основе любых человеческих действий лежит осмысленное решение совершить действие. Даже если кто-то твердит, что его заставили — это неполная правда. Принуждаемый сам управлял своим телом, то есть он решил, что подчинится принуждению. Если в мире исчезнет голод, болезни, будут ли к власти приходить только достойные? Если исчезнет потребность в богатстве и пропадет сама смерть, смогут ли люди жить счастливо? Играя во вселенную Крошки, я поняла, что детский вопрос: «Что такое хорошо и что такое плохо?» в разных условиях имеет разные решения. Но главное, это внутренняя свобода личности, способность зрелого человека жить в равновесии собой и окружением. А в основе понимания смысла жизни и поступков каждой личности и лежит психология.
