Бегущая от адатов: можно ли скрыться в России от принудительного брака
20-летняя жительница Таджикистана приехала в Москву, скрываясь от патриархальных порядков, царящих на родине, и столкнулась тут с похожей ситуацией. Посредник, который занимался поиском съёмной жилплощади для неё и других мигрантов, выходец из Узбекистана и весьма религиозный человек, обещал взять девушку в жёны против её воли. Чтобы избежать настойчивых «ухаживаний», мигрантке, лишившейся средств к существованию из-за простоя предприятия во время карантина, пришлось в срочном порядке искать новое жильё. Эта история — лишь микроскопическая часть того, от чего бегут и что подчас влекут за собой жители постсоветской Азии, попавшие в Россию. Об этом — в материале NEWS.ru. Предложение, от которого невозможно отказаться В марте этого года Камила (имя девушки изменено по её просьбе) приехала на заработки в Москву из таджикского города Худжанда. Из родных краёв ей фактически пришлось бежать после того, как её выдали замуж за местного студента-юриста. С ним девушка прожила всего две недели — супруг оказался героиновым наркоманом. Отношения с оставшимися в Таджикистане родственниками у Камилы испортились после того, как она официально подала на развод и уехала в Россию. Родители были против этого, отец, по словам девушки, хочет приехать в Москву, вероятно, чтобы повлиять на дочь. В российской столице Камила сняла комнату в коммуналке на паях с тремя женщинами, а в соседнем помещении проживали несколько рабочих-мужчин из Средней Азии. Девушка устроилась посудомойщицей в одно из столичных кафе, но проработала там всего несколько недель — точка общепита закрылась из-за карантина, и Камила осталась без постоянного дохода. К тому же на молодую мигрантку обратил внимание посредник, укоренившийся в столице выходец из Узбекистана, с помощью которого постояльцы снимали комнату, за которую они платили по 5 тысяч рублей с человека в месяц. Мужчина дал понять Камиле, что как только 24 мая закончится месяц Рамадан, он возьмёт её замуж, хотя девушка, пережившая неудачный опыт на родине, всякий раз говорила, что она того совсем не желает. За беженку вступились её друзья и подруги, они подыскали ей новое жильё, куда она съехала и оказалась вне досягаемости квартирного посредника. Как рассказал NEWS.ru её знакомый, рабочий-строитель, Камилу взяли жить к себе в комнату женщины-отделочницы из Узбекистана, которые пообещали не давать её в обиду, но девушка находится в подавленном состоянии и всего боится. В том числе отца, который может приехать и заставить её вернуться к мужу-наркоману. Она сейчас со мной в бригаде работает на ремонте школы. Полы из линолеума делаем. Если всё образуется, мы её оставим с нами работать, — предполагает друг девушки, участвовавший в её защите от домогательств. «Полная экзотика» Специализирующаяся на защите прав рабочих-мигрантов юрист Валентина Чупик полагает, что в случившемся с Камилой есть некоторые странности. {{expert-quote-4116}} Author: Валентина Чупик [ юрист по миграционному праву ] История про принудительный брак в Таджикистане и побег вполне правдоподобна. История про «возьмёт насильно замуж после Рамадана» — бред сивой кобылы, тем более, как я понимаю, она дома не разведена. Расторгнуть брак в Таджикистане — убиться легче, потому она, наверное, и сбежала. Вполне допускаю, что посредник, сдававший квартиру, домогался до этой женщины и делал ей предложение пожениться после Рамадана, но она его принять и не могла бы. Случаев таких ничтожно мало. Просто потому, что крайне мало женщин из Таджикистана ездит в Россию, а уж среди них крайне мало молодых и живущих одиноко. Так что это полная экзотика. По её словам, в этой истории крайне мало религиозного фундаментализма, и это «скорее местные обычаи требуют как можно раньше выдавать девушек замуж и как можно раньше вообще вступать в брак». Для мужчин эти браки также принудительны, так что нельзя говорить о дискриминации именно женщин, — комментирует ситуацию Валентина Чупик. Лидер профсоюза трудящихся-мигрантов Ренат Каримов в беседе с NEWS.ru отметил, что с подобными случаями его организация сталкивается крайне редко. Он не исключил, что одной из причин могла стать самоизоляция, в условиях которой разнополые люди вынуждены длительное время находиться в перенаселённом жилье. {{expert-quote-4118}} Author: Ренат Каримов [ председатель ЦК профсоюза трудящихся-мигрантов ] Наш профсоюз — это рабочая организация, и к нам обращаются в основном по рабочим вопросам и трудовым конфликтам. Иногда женщины по личным вопросам обращаются, когда они находятся в отчаянном положении, но такого давно уже не было. Пару месяцев точно. Сказать, что в условиях самоизоляции участились такого рода случаи преследования женщин, мы не можем, но допускаем вполне. Потому что одно дело, когда люди с утра уходят трудиться, а вечером приходят уставшие, спят и снова на работу. И другое дело, если они круглые сутки находятся в одном помещении, конечно, такого рода проблемы могут быть. Как с этим бороться — трудно сказать. Ведь это всё происходит в замкнутых пространствах, негласно. И наше представление, что единственный разумный выход — это как можно быстрее приступить к нормальной работе, чтобы люди были заняты на рабочих местах. Юрист петербургского кризисного центра для женщин института недискриминационных гендерных отношений Диана Рамазанова отмечает, что масштабы подобных явлений «определить сложно, так как не все обращаются в кризисные центры и вообще знают о такой возможности». {{expert-quote-4120}} Author: Диана Рамазанова [ юрист петербургского кризисного центра для женщин института недискриминационных гендерных отношений ] Подобные обращения к нам поступают, что свидетельствует о сохранении такой традиции. Женщины в целом, к сожалению, сейчас не равноправны с мужчинами, так же как и мигранты не равноправны с гражданами страны пребывания, следовательно, женщина-мигрантка ущемлена, конечно же, больше. Если в стране, откуда она прибыла (или даже регионе), женщина в ряду обычая исполняет бытовые функции и функции материнства, то, скорее всего, она будет взаимодействовать с общиной, где к ней будет такое же отношение, но помимо этого на ней будут лежать дополнительные функции заработка денег. Женщины в целом более доверчивы, чем мужчины, помимо этого, они могут не знать язык и законодательство страны пребывания. Из-за того что они приезжают из стран (регионов), где были ограничены в правах, они не знают, что могут изменить ситуацию. Параллельно на них осуществляется глубокое психологическое давление со стороны семьи. Зачастую мужчины забирают у женщин документы, а идти восстанавливать их она боится по разному ряду причин. Без документов женщина не может устроиться на работу, арендовать жильё, вернуться назад. Ещё более сложная ситуация у женщин, у которых есть дети. К нам поступали обращения, когда мужчина выпускал жену из дома только без ребёнка, чтобы она гарантированно вернулась назад. По её словам, в кризисный центр, где она работает, были обращения от женщин, которых удерживали в целях бытового обслуживания мужской части семьи, отца и братьев, после побега матери. В таких случаях, отмечает юрист, женщинам часто сложно спланировать побег из-за того, что всё находится на виду у общины и любой её шаг будет доведён до сведения членов семьи. Рамазанова советует столкнувшимся с подобными проблемами работницам «в первую очередь не бояться» и предпринять несколько простых, но важных шагов. В каждом случае должен быть свой алгоритм действий. Вот основное, что можно сделать: найти кризисный центр, работающий в регионе пребывания, позвонить туда и попросить о помощи, узнать о возможности предоставления убежища, юридической и психологической помощи; узнать данные консульства своей страны, обратиться за помощью или хотя бы выяснить, чем они могут помочь в случае необходимости; обратиться в Красный Крест, спросить, как они могут помочь; на всякий случай сделать копии своих документов, по возможности заверить их у нотариуса и спрятать или передать на хранение доверенному лицу, перечисляет эксперт. Феминистка из Киргизии Алтын Капалова подтверждает, что принуждение женщины к замужеству — это, «к огромному несчастью, обычная практика в странах Центральной Азии». {{expert-quote-4114}} Author: Алтын Капалова [ феминистка, писательница, арт-активистка ] Это и ала-качуу — похищение невесты, это и ранние браки, хотя давайте называть их «детскими» (я знаю случаи, когда девочкам было по 16 лет). Это и договорённость между родителями «молодожёнов» без участия последних в выборе и принятии решения. У каждого региона свои методы принуждения к браку, я бы это назвала взятием в пожизненное трудовое, репродуктивное и сексуальное рабство. Например, в Кыргызстане в северных областях распространено похищение, в южных — детские браки и браки по договорённости родителей, как и в Таджикистане. Это насилие поощряется государством, известными личностями, оно настолько нормализовано, что в этом никто не видит преступления. Даже в русскоязычной литературе мы говорим «красть невесту», тем самым тотально превращая её в вещь, которую можно украсть. Насилие над женщинами появилось не сегодня утром и не вчера вечером, оно укрупнялось, укреплялось, развивалось годами. Да, женщинам-мигранткам тяжело втройне, потому что они в России живут в сообществах, где работают неформальные законы и привычки, которые мужчины распрекрасным образом привезли с собой из своей насильственной точки отправки. Если в их странах есть хотя бы маленькая защита в виде родственников или друзей или кризисных организаций для жертв насилия, то такие услуги им там (в других странах. — NEWS.ru) недоступны. Если всматриваться в архаику, архаика всмотрится в тебя Как рассказывает NEWS.ru пожелавший остаться неназванным беженец из Узбекистана, когда в постсоветские годы республики Центральной Азии столкнулись с массовым обнищанием населения, безработицей, а также разрушением созданной во времена СССР экономики и светской культуры, это повлекло за собой и возвращение архаичных традиций. Переезжая в Россию на заработки или даже для постоянного проживания, мигранты от них отказываться не спешат, даже учитывая, что многие сбегают в более светское общество именно от традиций, царящих на родине. Это проблема всего региона. Помимо массовой трудовой миграции, это привело к возрождению элементов родоплеменного общества, особенно среди сельских жителей, рассказал NEWS.ru уроженец Ташкента, ныне проживающий в России. По его словам, это происходит, несмотря на негативный настрой властей Узбекистана, Таджикистана и Киргизии к радикальному исламизму и несмотря на их опору на умеренное и просвещённое духовенство. В Таджикистане, например, даже директивно запрещают носить длинные бороды мужчинам и хиджабы женщинам, аналогичная история, говорит он, была недавно в Ташкенте, где бородатых мужчин насильно брили сотрудники милиции. Но в удалённых кишлаках, где нет ни работы, ни социальной сферы, эти архаичные «традиции» проявляются из «глубинных недр» и без внешнего воздействия религиозных радикалов. Уничтожение социалистических завоеваний привело там к реставрации даже не капитализма, а феодальных норм жизни, — рассказывает собеседник NEWS.ru. Однако услышав историю Камилы, он немного удивился, поскольку, по его словам, в Таджикистане и Узбекистане замужества против воли брачующихся не столь распространены, как, например, в Киргизии, где, как уже говорилось выше, возродилась традиция так называемых «ала-качуу» — похищений невесты. В этой стране ежегодно регистрируется до 15 тысяч подобных случаев. В Киргизии двойственная ситуация. С одной стороны, это более демократичное государство, чем Узбекистан или Таджикистан. Там вполне открыто действуют феминистские и правозащитные организации. Но с другой, они же подвергаются гонениям со стороны консервативных сил, о чём свидетельствует погром женского митинга 8 мая в Бишкеке представителями националистической организации «Кырк чоро», — продолжает собеседник NEWS.ru. По его словам, наиболее подвержена консервативным нравам в центральноазиатских республиках молодёжь на периферии этих стран. Значительная часть мигрантов — это как раз представители сельской местности, они менее образованны, чем заставшее СССР старшее поколение или вообще жители городов, которые имеют больше возможностей трудоустроиться на родине. Поэтому не исключено, что среди некоторой части азиатских рабочих, трудящихся в России, распространены такие пережитки, считает он. В подготовке материала также участвовали Марина Ягодкина и Сергей Вилков.
