Были живые, стали бессмертные
Книга Анны Матвеевой «Картинные девушки» посвящена тем некогда живым девушкам-женщинам, которых мы знаем по бессмертным полотнам знаменитых художников. Мастеров, увенчанных настоящей славой, прошедшей сквозь горнило времени. Восемнадцать очерков автора рассказывают о возлюбленных, подругах и музах Рафаэля и Рембрандта, Брюллова и Модильяни, Пикассо и Врубеля… что-нибудь новое? АННА Матвеева – известный екатеринбургский писатель – вообще-то крепкими работящими руками пишет оригинальные произведения («Перевал Дятлова», «Завидное чувство Веры Стениной», «Девять девяностых» и другие сочинения). «Картинные девушки» – это скорее реферат, потому что все герои сборника заслуживают отдельного подробного разговора, то есть давно заслужили: о каждом написаны десятки книг. Библиография же «Картинных девушек» довольна скромна – 43 наименования. Будем надеяться, что ими багаж знаний автора не исчерпывается, просто упомянуты самые главные исследования, а Матвеева прочла гораздо больше, не то получается – меньше трёх книг на персонажа. А ведь в одном Сальвадоре Дали с его Дьяконовой можно закопаться по уши на долгие годы. Опять-таки: о сказочной певице Надежде Забеле, несчастной жене Михаила Врубеля, замечательно написала музыковед Людмила Барсова, что здесь можно добавить? Ничего, только пересказать и сослаться на исследования Барсовой, что автор и делает. Матвеева не «изобретает велосипед», но грамотно и деликатно этот «велосипед» одалживает у специалистов. Смысл её работы не в том, чтобы закапываться вглубь, она хочет смотреть вдаль. Матвееву волнует не история живописи, а развитие темы, где тема – это «Художник и Женщина». Стараясь выдержать ровный спокойный тон, она от всей души сочувствует своим героям, как живым людям. Автора волнуют перипетии судьбы мастеров, их материальное положение, их споры и ссоры с разными современниками, а уж когда речь идёт об их чувствах и романах, скрыть личное отношение Матвеевой невозможно. Её очевидно поражает непостижимое идеальное чувство Сандро Боттичелли к рано умершей Симонетте. Восхищает дерзкая, хищная Юлия Самойлова (муза Брюллова) – но восхищает на расстоянии, как загадочный зверь. Ужасает горестная судьба Ольги Хохловой, одной из жён Пикассо, чью жизнь он легко проглотил. Привлекает полностью ясная и цельная Белла Розенфельд (жена Марка Шагала), с которой, такое впечатление, автор мог бы с удовольствием подружиться… и так далее. Переживания тут важнее для Матвеевой, чем знания, тем более в знаниях есть пробелы. К примеру, в главе о Модильяни автор пишет, ссылаясь на Анну Ахматову и их парижскую встречу: «Художник сделал с неё примерно 16 рисунков, но уцелел лишь один и не самый удачный. Ахматова сожалела о том, что Модильяни в пору их знакомства ещё не рисовал обнажённую натуру… называла его впоследствии «одним художником, с которым у меня абсолютно ничего не было». Приходится разочаровать Анну Матвееву – лет двенадцать назад всплыли рисунки-то, причём именно Модильяни, и с обнажённой натуры, и не узнать в них Ахматову довольно затруднительно. Мало ли что утверждала Анна Андреевна – в её положении признаваться в связи с зарубежным художником вряд ли было кстати. Но, не владея исследовательскими навыками, лирической писательской взволнованностью автор обладает вполне – читаются «Картинные девушки» легко и не без приятности, что закономерно. Изобразительное искусство продолжает волновать массовую аудиторию. Скажем, на вынужденном досуге в соцсетях появилось движение «Изоизоляция», участники которого имитируют домашними средствами знаменитые полотна. Для смеха, для забавы, для прикола – но, однако, сколько сил уходит на то, чтобы спародировать известную картину и сделаться причастным, прикосновенным, приближённым… к чему? Да всё к тому же бессмертию. Таинственным образом изобразительное искусство прошлого превозмогло приговор времени. Только отъявленные любители могут смотреть старое кино. Мировую литературную классику проходят в вузах, но вряд ли миллионы читателей добровольно возьмутся за средневековые, скажем, романы. Но шедевры старой живописи, которых невообразимо много, воспринимаются без специальных усилий. А так уж получилось, что мастера оставили нам прекрасные женские образы. Поэтому интерес к тем, кто их вдохновил, далеко не праздный. Что, этим «картинным девушкам», просто повезло/не повезло встретиться с тем или иным гением? «Красота в глазах смотрящего», и не та, так другая обрела бы бессмертие в красках? Нет никакой особой заслуги самих моделей, и всё – лишь игра судьбы и случая? А вот нет. В книге Матвеевой звучит и набирает силу мотив щедрости и самопожертвования. Конечно, есть исключения, но вообще-то «картинные девушки» отдавали художникам время, душу, силы, саму жизнь. Некоторые были сами одарены, понемножку-потихоньку рисовали, но на своей отдельной участи не настаивали, сливались жизнью со своими властителями, становились почвой, на которой те вырастали, воздухом, которым они дышали. И это чаще всего не было идиллией – было драмой, вплоть до трагедии. Однако эти архаические женщины героически доводили дело до конца – и результатом были великие картины, явилась живопись, победившая время. «Картинные девушки» были живыми, а стали бессмертными… Сейчас женские амбиции значительно выросли в размерах, и вряд ли современная женщина с художественными способностями посвятит себя без остатка мужу/возлюбленному/другу. Она сознательно и последовательно станет развивать сюжет собственной карьеры, что и происходит повсеместно. Примечательно, что не так давно появились два голливудских фильма – «Большие глаза» и «Жена», где одарённые героини пожертвовали личными способностями ради мужей, а потом взбунтовались против такой участи. Отказаться от себя? Дудки, всё, лавочка закрыта, бескорыстных дурочек больше нет! Может, поэтому больше нет и великих художников?
