Человек-Гора

ОБ АВТОРЕ Автор - Владимир Липилин, филолог и журналист, 20 лет работал в московских СМИ (Первый канал, «КоммерсантЪ» и др.), пять лет назад оставил работу в журналистике, так как решил посвятить себя описанию российского народа. Все пять лет Владимир Липилин путешествует по России, пишет очерки о простых людях, книги на основе его очерков издавались в США, Канаде и даже в Австралии. Для «Мира новостей» Владимир Липилин предоставил свой рассказ. Ты знаешь, что оно у тебя где-то есть, и как-то спокойно. И еще знаешь, что если заболит, то можно толкнуть дверь, сесть в поезд или автомобиль и поехать… Мы познакомились лет 15 назад. В одной глухой деревне под названием Нагорное Шенино (Республика Мордовия). Теперь здесь только штук 15 домов на окраине леса, разрушенные здания торфоуправления, каналы заполнились водой, и в них весной прилетают лебеди. Летом привозят «на воздух» двух или трех бабушек. Изба Евгения Борисовича стоит на краю деревни, где он разводит настоящих кабанов. Некоторое время назад Евгений Борисович специально прописался здесь, чтобы деревню не зачислили в нежилые. Евгений Борисович знает толк в болотах. Потому что одновременно с работой на скорой он служил главным охотоведом в здешних угодьях. Каждую тутошнюю кочку не просто знает, чувствует. Евгению Борисовичу 65. А положить его кулачище на стол в пацанской забаве армрестлинг до сих пор пока никто не сумел. - Просто там у тебя сварной уголок, - говорят очередные проигравшие. Он усмехается. Молчит. - Тут ко мне друг с Москвы приезжал. Говорит, да фу, неудобно так. Туалет на улице, посуду в холодной воде мыть. Но никто не станет задействовать связи с ним, если попался на браконьерстве. Все знают, тут он непримирим. Это святое. - Охотник - это не убийца, как многим может со стороны показаться. Настоящий охотник - самый главный ревнитель и жалельщик природы, - много раз говорил он. Сколько раз люди из так называемого истеблишмента звонили, приезжали к нему. Звали за большие деньги на охоты с участием важных людей из разных госдум на косуль, медведей или лосей. Он не ехал. - Ну понимаешь, - объяснял он одному мужчине на большелобом авто при мне, - что-то всегда должно оставаться в душе человеческой, как бы это тебе объяснить? Ну то, что как мама. Чего ни за что нельзя предавать и продавать. А если продал - не живи. Да и смысл жить, если этого нет? - А это-то здесь при чем? - возражал тот. - Это же просто охота. Ты не будешь даже стрелять. Просто со всеми своими знаниями на берлогу выведешь. И потом мы в тайге околеем, а ты выживальщик опытный. - Да я не об охоте сейчас, - улыбался Борисыч. - О своих каких-то, с твоей точки зрения, дебильных принципах. Весна. Вечером, когда все уезжают на вальдшнепа, Евгений Борисыч выносит на воздух самодельный мольберт на трех ногах, сработанный из местного клена. Ящик с красками, кисти. И пишет закат. Весь этот свет, деревья, ландшафт он всегда пишет только с натуры. А сцены из охоты потом наносит по памяти. Он их столько за свою жизнь перевидал. - А чего ж ты совсем, что ли, не охотишься? - интересуюсь я. - Лет семь уже. Че-то такое щелкнуло, вскидываю, веду, а стрелять не хочу. - Сентиментальность к старости приходит, - декламирую я на манер сонета. Гляжу на него. Не покоробило ли? Нет. Не покоробило. - А может, и так. Я вот иной раз в шалаш залягу, шесть часов там кукую, жду, когда тетерева прилетят. И вот опустились, начали токовать. Прям над башкой на ветках. Сердце - как сваи вбивают. Навел, поглядел. И мысли, которых раньше не было: тебе жрать, что ли, нечего? Вылезаешь, идешь, и ты другой человек. Маленько, но другой. Ясно дело, что все внутри - внутри тебя и гадость, и черт, и бог, но такая радость, что ты еще можешь быть хорошим человеком, что еще не совсем опаскудился. Как вот это рассказать? - А что такое «хороший человек»? - Да я словами не знаю, как тебе объяснить. Хороший человек - это, наверное, даже когда никто тебя не видит, а ты все равно живешь так, как будто с неба за тобой твой, вот твой личный папанька или дед наблюдают. Он помолчал. - Мне кажется, преодоление себя, все вот эти шатания по лесам, увязания в болотах сегодня - один из немногих способов остаться - человеком. Борисыч, сам того не зная, многому нас в лесных делах научил. - А чего ты вдруг рисовать-то начал? - Да не вдруг, - носом шмыгает, усом шевелит. - Мы в студенческие времена с другом столько клубов, ленинских комнат оформили. Я ж художественное училище окончил. Потом бросил все это. Женился. Писать перестал. А друг не перестал. Всю жизнь пейзажи крапал. А недавно вот умер. Я приехал, краски, холсты, все забрал у жены. Теперь вот за него дописываю. Понимаешь, щелкнуло че-то… Владимир Липилин. Фото автора.