Сериал «Мир! Дружба! Жвачка!»: семейный альбом, подмоченный кровью

Жизнь истребить сложно. Деревья пробиваются свозь асфальт, тянутся из болота, кривятся на ветрах и стелются по мерзлоте. Нужно или выжечь почву на глубину в несколько метров, или протравить химикатами, чтобы уж точно не проросло ничего. А юная, только что пробившаяся жизнь всегда свежа и прекрасна, даже если вскоре на нежных листьях осядет серая грязь, ясные глаза игривых дворовых котят начнут слезиться и гноиться, а вчерашние мальчишки и девчонки уйдут в бандиты, торгаши и проститутки. В этом, собственно, нет ничего нового. Принципиально новым в ситуации 90-х было то, что детям, рожденным для одной судьбы, пришлось вырастать в совсем другую. Всё, что их окружало в первые годы жизни — мультфильмы, детские журналы, наставления родителей, праздничное убранство улиц — все обесценилось в один миг. Будущее, маячившее перед глазами, оказалось намалеванным на холсте, а оказавшаяся за холстом дверца мало того что открывалась действительно только ключиком из чистого золота, таила за собой отнюдь не солнечную сказку. Это было первое поколение подростков с украденным будущим, с растаявшими ориентирами и перспективами. Котенок или щенок, выросший на помойке, и зверек, выброшенный на улицу из дома — это две совершенно разные судьбы. В сериале «Мир! Дружба! Жвачка!» продюсера Антона Щукина и режиссера Ильи Аксенова этот момент — слом эпох — показан довольно-таки размыто. Возникает ощущение, будто герои вылупились из какого-нибудь яйца уже готовыми 14-летними подростками. Между тем события сериала происходят в 1993 году, и ребята наверняка успели побывать не только октябрятами, но и пионерами. Смотрели по телевизору фильмы о войне и революции, читали советские книжки… Более того, вчера вылупившимися выглядят и их родители. О совсем недавно рухнувшем Советском Союзе — в весьма издевательском ключе — упоминает ровно один персонаж ровно в одной фразе. Даже стихи Маяковского, которые читает избивающим его бандитам интеллигентный герой Степана Девонина, — из раннего творчества поэта. 90-е асфальтовым катком и грязными коваными ботинками прошлись именно по семьям, по преемственности поколений, по авторитету старших. Родители и деды в один момент из наставников и опоры превратились в лучшем случае в растерянных «лохов», в худшем — в тех, кто вешал лапшу на уши, не подготовил к жизни, не обеспечил старт в прекрасное, но жестокое «далёко». В совсем же плохом случае можно было прийти из школы и найти отца-инженера в петле. Родители Саньки Рябинина с началом 90-х и концом СССР не потеряли почти ничего. У его мамы, которую замечательно достоверно играет Ксения Каталымова, и раньше не было профессии, которую было бы жалко терять — она работала в ЖЭКе, а теперь приторговывает на рынке трусами и лифчиками. Да и ЖЭКи никуда не делись даже в 90-е, несмотря на все реформы и переформатирования, в отличие от научных институтов. Отец Саньки (Степан Девонин) — преподаватель вуза, гуманитарий, балующийся писательством, впрочем, неудачно. В его руках, в отличие от инженеров и ученых-естественников, и в советские времена не было большого дела, за которое бы болела душа. Конфликт «идти или не идти торговать трусами на рынке» для него сводится исключительно к протесту уязвленного самолюбия, а не к перспективе отказаться от призвания. В общем, варианты выбраны настолько облегченные, насколько это вообще возможно. Среди несчастий, постигших семьи других героев — выдача зарплаты табуретками и необходимость уехать из Казахстана, но с перспективой обосноваться в Германии. Впрочем, в финальной серии семья Рябининых теряет при грабительской ельцинской денежной реформе все сбережения и сталкивается с необходимостью «придумывать» на обед остатки макарон. Но «добытчица» Надежда решает эту проблему, применив то, что можно дипломатично назвать женской хитростью заодно с деловой (мошеннической) хваткой. Правда жизни, увы. Но лишь одна из многих. Старшее поколение как носитель советских традиций — пусть, возможно, бессильных и проигравших — увы, оказалось за бортом сериала. Единственный представитель этого поколения, дедушка Саньки, весьма и весьма специфичен. По воле сценаристов он обладает лишь бытовым патриотизмом, вполне обычным и в наши дни — поддерживает «помощь братскому народу» и уважает сына, якобы находящегося в «горячей точке». На этом всё. К тому же дед ничуть не против того, чтобы внук брал людей на мушку и таким образом «устанавливал справедливость». Впрочем, это не удивительно — ведь он вовсе не героический ветеран и советский офицер, а… бывший дезертир, почему-то не расстрелянный за дезертирство, а отбывший за это срок и проживший всю дальнейшую жизнь во лжи, пытаясь отыгрывать свои комплексы за счет детей. Так что сын, ставший бандитом, и начавшая «вписываться в рынок» дочь — вполне логичные «яблочки» с этой яблони. При отсутствии в сериале других примеров этот частный случай вырастает в обобщение, в очень популярный в перестройку токсичный мотив «завравшихся предков». Впрочем, к Волкову-старшему (великолепная актерская работа Сергея Степина), не в пример перестроечному клеймящему максимализму, авторы пытаются вызвать милосердное сочувствие. Сложно сказать, лучше это или хуже. Создатели сериала так старательно обходят политические и идеологические темы, которые совершенно невозможно обойти, что это напоминает слалом олимпийского уровня. Такое впечатление, что в стране не случилось ровным счетом ничего «судьбоносного», просто откуда-то вдруг повылезли бандиты, трясущие или «крышующие» рынки, избивающие и убивающие людей и запугавшие до полного паралича милицию. Половина этих бандитов имеет однозначно этническую окраску (что, мол, возьмешь с этих абрэков?), другая состоит из бывших «афганцев» (не навоевались травматики). Есть, правда еще гопники во главе с Цыганом, дети из неблагополучных семей, которые были неблагополучными еще до смены власти и строя. Обычные же люди вынуждены поступаться принципами и «вертеться», чтобы выжить и накормить детей, честных вариантов выживания словно бы и не существует, людей с твердым моральным стержнем и не ложными убеждениями и принципами — тоже. А ведь они существовали, более того, если бы их не было, страна не смогла бы сохраниться даже в урезанном и ущербном виде. Разумеется, к социально-идеологическому содержанию — или его отсутствию — всё далеко не сводится. В сериале созданы яркие персонажи, вызывающие то сочувствие, то негодование, то весьма смешанные чувства. Впрочем, так и бывает с жизненными, а не плакатными героями, потому что в живом человеке и в здоровой-то, не сорвавшейся с резьбы жизни чего только не намешано. Есть здесь, как говорится, и смех, и слезы, и любовь. Шутки в сериале, надо сказать, чаще всего смешные, психологически оправданные и не натужные, в основном не ниже пояса, а там, где это всё же присутствует, то объясняется пробуждением подростковой сексуальности или общим своеобразием нравов эпохи. Шантаж небогатой семьи со стороны бандитов и погром рынка заставляют сжимать кулаки, а кровавые бандитские разборки — волноваться за судьбу героев, живущих словно бы на склоне проснувшегося вулкана. Семейные неурядицы Рябининых-Волковых сыграны действительно хорошо и остроумно, как и дела-заботы младшего поколения. Трогательная возня с собакой, забота о не совсем нормальном приятеле, мечта о посещении концерта модной группы, зарождающаяся чувственность, первые разочарования в старших, первое соприкосновение с опасными пороками и мелким криминалом — все эти трагикомические и вполне серьезные ситуации в жизни ребят не оставляют равнодушным. Особенно убедительно и драматично показана проверка на прочность подростковой дружбы. Новое время пытается приучить своих детей делить товарищей по вчерашним детским играм уже не на «своих и врагов», а на «крутых» и «лохов», и устоять очень непросто. Героям удается одолеть разобщающую их почти непреодолимую силу. Пусть эта победа, возможно, временна и отчасти иллюзорна, так как обстоятельства уже начали разлучать ребят физически, она всё равно дорогого стоит. Невозможно не сравнивать «Мир! Дружбу! Жвачку!» с детскими и подростковыми мини-сериалами советских времен, также посвященными драматическим и переломным моментам нашей истории — «Кортик», «Бронзовая птица», «Последнее лето детства». В них тоже немало и опасных, и комичных моментов, герои часто делают глупости, но при этом жизнь ребят гораздо более наполнена смыслом и связана с осмысленной судьбой страны. Впереди у них большая война, но на их судьбы не падает тень тления и растления (хотя актерам, сыгравшим их в позднем СССР, повезло меньше). Потому и забавным ситуациям, в которые они попадают, улыбаешься без натуги и горечи. Атмосферу юности, которая так уж устроена, что всегда полна надежд, атмосферу дружбы очень разных и по характеру, и по статусу ребят авторам удалось передать очень достоверно и живо. «Штаб» компании на крыше чем-то напоминает штаб Тимура и его команды. Только вот где та команда? На фамилию «Гайдар» как раз в те времена завязались совсем другие ассоциации. Без помещения 90-х в исторический контекст все яркие удачные моменты остаются вещью в себе, всего лишь детским воспоминанием, карточкой из семейного альбома. Без сомнения, для многих это так и есть — для семей, которые всё же провели свою утлую лодку через все бурные моря, рифы и кишащие хищниками зловонные трясины. Для тех, кому не приходилось думать, чем кормить и во что одевать детей, кто и был тогда ребенком, те времена остаются в воспоминаниях не столько страшными, сколько странными и где-то даже полными романтики. Чем-то вроде диких джунглей «Джуманджи», вдруг проросших среди привычных «хрущевок». Когда тебе четырнадцать, настоящий «ствол», попавший в руки — всё равно немного игрушка и одновременно прикосновение к миру взрослых. Где граница между этой вот опасной тяжестью и оставшимся в детсадовском прошлом «револьвером», заряженным лентой с пистонами (о, этот запах всамделишнего пороха!), между выстрелом в человека и стрельбой из пневматики по воронам — так сразу и не поймешь… Первые потери и первые серьезные, на грани жизни и смерти, решения становятся первыми ступенями к взрослению — пусть и слишком раннему, странному и травматичному. Сериал «Мир! Дружба! Жвачка!» — явление, без сомнения, не проходное, и оно состоялось. Может быть, во втором сезоне, слухи о котором уже ходят, те моменты, которые были решены поверхностно или вовсе не затронуты, получат свой шанс. Поживем — увидим. А возможно, поживем и дождемся однажды по-настоящему острой и глубокой истории о том, что же это было такое — начинать свое взросление в годы гибели великой Державы, и чем это аукнулось сегодняшним взрослым, на чьих плечах нынешняя, вроде бы возродившаяся из пепла, но сильно изменившаяся и уменьшившаяся Держава, лежит сегодня. Что-то уровня «Подранков» Николая Губенко, не меньше. В виде цельной и емкой ленты, а не сериала-полуситкома, имеющего непреодолимые жанровые ограничения. Ибо оно того заслуживает, и подобный художественный анализ очень нужен нам именно сейчас.