"Мир розовых единорогов". Как хозяйка фитнес-клуба работала санитаркой в ковидной больнице
"Кукольный мир" "В перерывах в "зеленой зоне" я иногда вставала на руки, вниз головой. У меня при этом "включаются" все мышцы, и я потом чувствую себя лучше. Постояла, включилась и пошла. Представляю, что обо мне вокруг думали!" Любовь шутит, что стоять и ходить на руках — это ее "основной род деятельности". Ей 40 лет, она легко садится на шпагат, носит дома обтягивающий тренировочный костюм, и глядя на нее, как-то сразу обещаешь себе начать ежедневно приседать и качать пресс. "Я не спортсмен, а пожилая женщина, хозяйка фитнес-клуба, — кокетничает она. — Делаю что-то в свое удовольствие". Вообще-то Любовь экономист. Училась в МГИМО, работала там машинисткой. Однажды ей пришлось печатать некролог на собственного дедушку — он был профессором одной из кафедр. Потом работала маркетологом в СМИ. Спортом не занималась с 12 лет: "Тогда меня матушка отвела на карате, потому что со мной дрались одноклассники. Я позанималась, какие-то пояса получила, но бросила". В 28 она впервые пришла на фитнес — из-за будущего мужа. "Он был младше меня почти на семь лет, его мама говорила: "Ты связался с женщиной в возрасте", — смеется она. — И вот на день рождения он мне дарит карточку в фитнес-клуб. И я поняла, что если хочу с ним быть, то мне придется туда ходить: в том состоянии, как тогда, я его не устраивала. Я стала заниматься. И так все это ненавидела!" А потом муж попал в аварию и получил травму позвоночника. Любовь стала восстанавливать мужа. Главное — нужно было заставить его двигаться. И она выучилась на персонального тренера по фитнесу и бодибилдингу. "Меня тогда спросили: "А вы вообще собираетесь когда-нибудь этим заниматься?" Я говорю: "Да боже упаси!" Но через какое-то время она все же пошла работать в пилатес-клуб. Поначалу — только с теорией: переводила книжки и семинары зарубежных преподавателей. Потом стала тренировать сама, но продолжала учиться дальше. И пять лет назад открыла свою фитнес-студию, где сейчас работают больше ста специалистов мирового класса — тренеров и врачей. Там не просто помогают похудеть или накачать мышцы — там работают с травмами, болями и вообще с телом как системой. "Позвоночник остался моей темой, — говорит Любовь. — Это единственное, о чем мне интересно читать семинары". С мужем они разошлись, а макет позвоночника сейчас висит у нее дома на стене. "У меня есть такая болячка, неправильная установка: если я не делаю ничего полезного, я не имею права существовать, — говорит Любовь. — Может, я живу в мире розовых единорогов, но так работает идеальная система: человек делает что-то полезное, это востребовано людьми, и это выстреливает". Свою студию она тоже называет "миром розовых единорогов": "Он кукольный, там красивые тела, красивая музыка, у нас обеспеченная публика". Пандемия не то чтобы разрушила этот мир — скорее, поставила его на паузу. Вместе с бизнесом. 21 марта в Москве закрылись фитнес-клубы. Любовь осталась дома без ясных перспектив. Мыть полы и чистить апельсины "Я вовлекалась в общую истерию. Поехала в гипермаркет, накупила там всякого... Какой-то колбасы! Причем не вкусной, а которую жрать даже невозможно. Она так и лежит: я ее ни выкинуть не могу, ни съесть. Было ощущение апокалипсиса. И я подумала: к черту все, уеду за город!" Любовь сняла квартиру в Подмосковье: 15-й этаж, окна на восток, свежий воздух. Но ей было плохо от всего, даже от рассветов: она сова, солнце по утрам только раздражало. Давило чувство бесполезности, и она в буквальном смысле лезла на стены: ходила вдоль них на руках. "И тогда я стала думать: а что полезного я могу сделать?.." Любовь вернулась в Москву и пошла работать санитаркой в реанимации одной из ковидных больниц. Она говорит, что у нее не было мысли "я стану героем". Ей просто хотелось в больницу. Работа санитарки реанимации — тяжелая и грязная. В реанимации люди не встают с постелей. Нужно менять подгузники и вообще "взаимодействовать со всеми жидкостями человека". Перестилать постельное белье: "Я думала, что умею заправлять кровать. Это не так!" Выкидывать мусор, дезинфицировать поверхности, мыть полы. А Любовь последние несколько лет даже дома не убиралась — есть помощница. "Я вообще забыла, что это такое — что-то убирать, мыть… А тут я пошла делать все!" Днем нужно кормить пациентов. При этом в реанимации многие не едят — а еду из "красной зоны" выносить нельзя. "Я целые подносы горбуши выкидывала, это такое странное чувство, — рассказывает Любовь. — Она вкусно пахла, а я еще была голодная — там же ходишь в защитном костюме, не поешь. А запахи в нем чувствуешь". Пациентам дают фрукты — однажды это были апельсины, их принесли неочищенными. А почистить себе апельсин в реанимации мало кто может — для этого нужны силы. "Я подумала: их же никогда никто не съест. И почистила для тех, кто был в сознании. Они так благодарили и радовались… там же лежат долго и безнадежно, радостей особых нет". А еще надо помогать убирать трупы. Любовь говорит об этом очень буднично, как о части работы. На самом деле встретиться со смертью она боялась. Медики учили ее не вовлекаться эмоционально. Когда делаешь все "в рабочем режиме", это помогает не сходить с ума. Она помнит, как при ней впервые умер пациент. "Санитарка, которая была моей наставницей, спросила: "Вы видели у него цвет лица?" Я подошла, посмотрела. Фиолетовый, темный цвет такой. Было сразу видно — это конец". Любовь говорит, что "люди в реанимации как будто смотрят фильм ужасов". Там все время горит свет — ведь персонал работает круглосуточно. Вокруг ходят медики в защитных костюмах — "какие-то космонавты в очках". Разговаривать с пациентами не просто некогда, но и сложно. "Это не та картинка, где медсестры Красного Креста в длинных юбках носят водичку в кувшинчиках. Мы там ходим в костюмах гуманоидов — о чем с нами разговаривать?" Но иногда получалось — "протягивалась какая-то ниточка". И пациентам становилось легче. "Как-то говорю дядьке, ему 47, явно кризис у него прошел и появились силы: "Скоро вас здесь не будет". Он испугался: "В каком смысле?" Я: "Да вы не переживайте, в другую палату переведут". И мы оба начали ржать. На следующий день ему стало гораздо лучше и его действительно перевели в интенсивную терапию". Чувствовать запахи В больнице на Любовь смотрели по-разному. Она носила под защитным костюмом ярко-розовую спортивную форму. Ходила как солдат — так ей сказал один врач, — в смысле, собранно и четко. "Кто-то удивлялся: пришла какая-то фея в розовом, на руках стоит. Но те, с кем я работала, хорошо ко мне относились, потому что работала я много. И мне было по кайфу". Любовь говорит, что все, кого она встретила в больнице, "очень круто делают свое дело" — нелегкое даже чисто физически. Она проработала так всего четыре смены — 48 часов. Потом стала волонтером в другой ковидной больнице. "Один раз мне пришлось выходить на улицу в рамках "красной зоны". Апрель, очень холодный ветер, я вся мокрая под защитным костюмом". После этого ей резко стало плохо. И пропало обоняние. Это — один из симптомов COVID-2019. Любовь курит сигареты со сладким запахом, и у нее в ванной стоит ароматное мыло для рук — она это любит. "А тут я могла нос в пепельницу засунуть — и ничего! Весна, дождь идет, черемуха цветет, а я не чувствую запаха после дождя. Я боялась: а вдруг оно не восстановится?" Болело горло, была температура 37,5. Но тест на коронавирус оказался отрицательным. Любовь стала заниматься спортом "с утра до ночи": "Я хотела себя прокачать, чтобы в моем теле все двигалось". Через шесть дней недомогание прошло — и запахи вернулись. Любовь отсидела карантин, и друзья попросили ее больше не ходить в больницу. Пока она решила их послушаться и сидит дома с котом. Ее фитнес-клуб сейчас ничего не зарабатывает (онлайн-занятия тренеров — это их личное дело), но продолжает платить аренду и зарплаты. На все это уходит "подушка безопасности" — то есть просто проедается то, что было заработано прежде. Клиентам, скорее всего, тоже непросто. "Без нагрузки ломается все тело. У любого человека. Просто те, кто никогда собой не занимался, этого не понимают — для них плохое самочувствие нормально, — говорит она. — А еще сейчас многие сели есть. Есть и пить. А потом они придут на фитнес! И практически все начинать сначала…" И бизнес тоже придется начинать — может, не с начала, но точно — из сложной точки. Любовь говорит, что не знает — хватит ли ей сил создать что-то еще, если бизнес рухнет. А потом она встает на руки. И ответ на этот вопрос кажется очевидным. Бэлла Волкова
