История любви Роберта Шумана: кому композитор обязан успехом

210 лет со дня рождения Роберта Шумана отмечается 8 июня. С его произведений многие начинают свое знакомство с классикой,не подозревая, кому именно композитор был обязан успехом. — Пшел вон, болван, мерзавец, дрянь! И не приближайся к моей гениальной девочке, тупица-недоучка и бездарь! Шуман увернулся от летящего в него пресс-папье. Какая экспрессия! Какая всепоглощающая ярость! Крещендо! На улице он перевел дух. Проклятый гнусный старикашка самодур. Но я все равно женюсь на ней! Тонкие пальцы девочки коснулись клавиш, и комната утонула в фантастических звуках. Казалось, сам воздух состоит из музыки. Тонкая, большеглазая стрекозка за роялем творила волшебство. Роберт почувствовал, что голова его кружится, еще миг — и он потеряет сознание от восторга. Но тут наступила тишина, и салон певицы Агнесы Карус взорвался аплодисментами. Иоганн Готлиб Фридрих Вик раскланялся, подтолкнув стрекозу чуть вперед: — Клара Вик, господа! Моя прелестная дочь. Роберт Шуман аплодировал, пока его ладони не заболели. Какое это чудо, что он заглянул к Карусам именно сегодня. А Вик — хорош: скрывать такой талант! Роберт был в семье пятым и самым любимым ребенком. Мать обожала его неистово и с отцом почти не спорила — пусть будет хоть критиком, хоть поэтом, главное — чтобы жил в достатке. Отец умер до того, как Роберту пришлось выбирать профессию, и хотя мать знала, что после концерта Паганини он мечтает лишь о музыке, убедила его не делать глупостей. В 1828 году Роберт поступил в Лейпцигский университет и намеревался стать юристом. Но музыка! Именно любовь к ней стала его идолом и перезнакомила со всем Лейпцигом. Так и появились в круге его общения и супруги Карус, часто приглашавшие к себе музыкантов. Не стал исключением и этот вечер, после которого Шуман явился к Вику, решив умолить его давать ему уроки. Когда Вик согласится, Шуман впервые ощутил желание встать перед кем-то на колени. …После концерта Клара была так измучена, что заплакала. Глядя в зеркальце, она ужасалась: какие же черные круги у нее под глазами! Впервые они появились, когда совсем еще маленькая Клара не спала всю ночь, осознав, что мама навсегда исчезла из ее жизни. Мама была очень добрая, но папа хотел детям добра, а не доброты. Он изначально знал, что его первенец, сын ли это будет, или дочь, непременно будет музыкантом, причем великим, и семья Вик будет прославлена в веках. Из-за ссор родителей Клара страдала, росла запуганным мышонком. До четырех лет она не могла говорить. Свою боль она могла высказать только фортепиано, к которому ее подвели как раз в четыре. От долгого, по семь-восемь часов кряду, сидения за инструментом у девочки болели спина и руки, но папа Фридрих был строг, и она боялась сказать об этом. Папа забрал у мамы всех детей, и теперь у Клары была лишь одна подруга — клавиатура, поющая и плачущая под ее руками. Ей было странно, когда ее называли гениальной. Она просто много трудилась, а после уроков могла послушно отыграть концерт, если так велел отец. Игры в доме были запрещены, развлечения — тоже. У Клары не было ни детства, ни особой мечты — только работа. Настройщик музыкальных инструментов и преподаватель музыки, Фридрих Вик понимал: все, вложенное в дочь, он позже монетизирует. Послушав, как играет Роберт Шуман, Вик задумался. Техника явно страдала, но звук... И мальчишка чувствовал музыку! Самовлюбленный Фридрих понял, что такой ученик может поработать на славу учителя. — Жить будешь тут. Так мне проще контролировать занятия, — пояснил он. — Инструмент есть, комната и кровать есть, что еще! Роберта, конечно, все устраивало. И близость к загадочной Кларе — тоже. С появлением в доме Роберта жизнь Клары изменилась. Он появлялся — и будто с окон срывали плотные портьеры. Она закрывала глаза от ужаса, слыша, как он раз за разом не мог победить виртуозную гамму, и, так же тренируясь часами, молила неизвестного ей музыкального бога помочь ее Роберту. Она полюбила его сразу и навсегда, он ее — чуть позже, через осознание ее одаренности, и объяснились они, лишь когда ей стукнуло шестнадцать. Он поцеловал ее, и Клара поняла: никто и никогда ей больше не будет нужен. А вскоре случилась беда. Перезанимавшийся за роялем Роберт ощутил страшную боль в руке, и вскоре один из пальцев на ней стал будто чужим. С карьерой исполнителя было покончено навсегда… Отчаяние и депрессия свалили его с ног, и только Клара смогла убедить его, что ничего страшного не произошло: — Ты блестящий сочинитель! Будешь писать музыку, а я ее буду играть. И ты будешь знаменитым, Роберт! И он успокоился. Прознал ли Вик о романе «детей» сам или ему донесли об этом, неясно. Он боялся одного: влюбись активно концертирующая Клара, да еще и роди детей, и ее имя сойдет с афиш, а ведь за девочкой уже идет европейская слава! Отъезд отца и дочери из Лейпцига был молниеносным: Вик спрятал Клару от Роберта на полтора года! Но за это время их чувства только окрепли. Именно Кларе посвятил Шуман свои знаменитые «Песни». А со временем влюбленные нашли способ переписываться через общих друзей. Когда же их страсти совсем распалились, друзья помогали Роберту и Кларе устраивать встречи, пусть и редкие. Вик оставался слеп и спокоен до тех пор, пока Роберт не явился к нему просить руки дочери. Тогдато и полетело в его сторону пресс-папье, а слова: «Пшел вон, мерзавец!» — неслись Шуману вслед… Несмотря на властность Вика, сдаваться ни Клара, ни Роберт не собирались. Клара проявляла даже больше воли в этом сражении за счастье, чем Роберт: изматывающие занятия закалили ее волю. Когда Роберт предложил добиваться разрешения на их брак через суд, она с жаром поддержала его. И они выиграли: хотя Вик на суде и обвинил Шумана в безграмотности, плебействе и склонности к пьянству и разврату, суд занял сторону молодых, после чего Вик прилюдно проклял дочь-предательницу и покинул помещение суда. 12 сентября 1840 года в костеле возле Лейпцига Клара Вик и Роберт Шуман стали мужем и женой, а их счастье получило прописку в крошечном домике на окраине города. — Мы едем в Россию! Клара прыгала, как девочка. Турне обещало быть грандиозным! Таким оно и получилось: успех Клары Шуман в Петербурге был ошеломляющим. После концерта, заваленная цветами, она искала глазами Роберта, но его нигде не было. Он ждал ее в номере гостиницы, точнее спал там, мертвецки пьяный. Клара все поняла. ...Она изначально определила приоритеты: главное — Роберт. Клара видела, что он безмерно одаренный композитор. Все лучшее в доме отдавалось ему. Если он работал — писал, творил, сидел со знакомыми, — Клара не подходила к инструменту, чтобы не мешать. Он всегда был первым, и речи о тщетности подобных жертв не шло — Клара хоть и уважала свое исполнительское «ремесло», но перед гениальным сочинительским талантом любимого сознательно пасовала. Ее муж не знал бытовых проблем и хлопот, их дети (а их родилось восемь!) росли при няньках, на наем которых, как и на все остальное, Клара зарабатывала бесконечными концертами, их семейный союз был одновременно и творческим тандемом... И тут — такое! — Что значит, где я? Тут! — Роберт повернулся на бок. — Я устал от всего. — От чего «от всего», милый? — кротко переспросила Клара. — А ты будто не знаешь, что пишут в этих чертовых русских газетах! И не только в них! — взорвался он. — «К нам приехала несравненная Клара со своим мужем…» Ты не понимаешь, как это унизительно — быть мужем при известной жене! Клара подавленно молчала, затем взяла его руку в свою. — Роберт, но ты гений. Ты, и только ты. Русские в восторге от твоей музыки. И это твое имя останется в веках. Твое. Моя задача — лишь помогать тебе, чем я могу... Он успокоился, однако вспышки гнева не исчезали, даже напротив — случались все чаще, сменяясь периодами затишья и любви. Но каким бы ни было его настроение, Клара не уставала убеждать мужа в его гениальности и особом предназначении. Это было не трудно — она ведь свято верила в это. Поселившись в Дюссельдорфе, Шуманы были почти счастливы. Кларе удавалось соблюдать баланс между стабильным заработком, популярностью и поддержании в муже уверенности в его избранности. Да и правда — он был великолепен, но... От бесконечных родов, быта и репетиций Клара иногда валилась с ног, но при муже и заикаться об усталости не могла. Наверное, она уже могла бы и оставить музыку, но… была неспособна на это. Только в ней и в ее любви к Роберту и черпала ее душа бесконечное вдохновение. В один из периодов полного взаимопонимания на пороге их дома появился симпатичный молодой человек. Он был взволнован — алые пятна цвели на его щеках розами. Посетителя принял Роберт. Проглядев бегло рекомендательное письмо, врученное юношей, он пригласил его к роялю и уселся в кресло со скучающим видом, но после первых же тактов стремительно вскочил, оборвал игру: «Стойте! Это должна слышать Клара!» Она вошла, юноша смутился еще больше, но потом собрался с духом и вновь начал играть. Шуманы были в оцепенении — уж не сам ли Бог ли музыки заглянул в их дом? Гость играл фантастически! Эта знаковая встреча произошла 1 октября 1853 года. С этого момента молодое дарование по имени Иоганнес Брамс находилось при Шуманах почти неотлучно. Мало кем Роберт Шуман восхищался так, как Брамсом. В его живой фортепианной игре Шуман видел воплощение своей мечты, мечты недоступной, но возрожденной на новом уровне. Восхищалась Брамсом и Клара. А он — восхищался ей… И как... Все в Кларе нравилось Брамсу. И ее спокойствие, и иногда возникающая порывистость, ее нежность и скрытая страстность. Его не смущала ни разница в возрасте — мать Брамса была почти на два десятка лет старше отца, и ничего! Не беспокоил его и сам Шуман, которого Брамс боготворил как композитора и не терпел как соперника. А Роберт становился все более нелюдимым: родовой душевный недуг, что долго сидел «под замком», вдруг поднял голову и превратил его в подозрительного, преследуемого странными образами человека, находившего успокоение лишь в придуманном им мире. На лечение супруга нужны были деньги, и Клара регулярно ездила с концертами, а дома ее ждали претензии и ворчание. И бесконечная, пылающая ярче солнца любовь Брамса. Никогда и никто не любил Клару так! Ей льстила эта любовь, но она и смущала ее. Страсть Брамса была очевидна всем — в свете сначала подтрунивали над ней, а потом устали обсуждать. История тянулась, не имея разрешения. А Шуман все чаще становился агрессивным. Кларе казалось: еще немного, и она не выдержит этой пытки. Только Иоганнес и спасал ее от отчаяния. Его музыка становилась все более мощной: образ Клары Вик и страсть к ней наполняли ее неистовством. Понимал это и Шуман. Ситуация классического «треугольника» мучила его, хотя и не так, как Брамса, но однажды Роберт, то ли мучимый ревностью, то ли преследуемый терзавшими его образами, решил поставить точку в истории своей странной жизни, бросившись с Рейнского моста. Однако и тут все вышло не так, как он хотел: рыбаки выловили самоубийцу и привели в чувство... После этого он сам попросил Клару отвезти его в клинику, боясь за нее: во время приступов агрессии он мог ей навредить... Доктора лечили Шумана, как могли. Иногда он впадал в подобие спячки, и тогда ни с кем не общался и отказывался от еды. Клара была безутешна. Брамс поддерживал ее, как друг. 29 июля 1856 года композитор Роберт Шуман скончался. Как было написано в заключении о смерти — «от общего истощения организма». ВМЕСТО ЭПИЛОГА Клара Вик пережила своего любимого Роберта на сорок лет. Восемь детей и постоянные заботы о хлебе насущном не дали ей возможности расслабиться. Вопреки ожиданиям света, Брамс не женился на Кларе и спустя полгода после смерти Шумана покинул его вдову, отправившись на родину в Гамбург. Почему так? Да разве может это кто-то сказать.... Не исключено, что он боготворил ее в том числе и как жену своего кумира и без Шумана образ Клары в его глазах несколько померк. А может быть, он испугался, что великая Клара будет несколько затмевать и его талант — как это было с Робертом. К тому же Брамсу было всего 23 года, и вся жизнь его была впереди. Были ли они любовниками, тоже неизвестно. Впрочем, полностью они не расстались, много лет переписывались, и детям Клара не уставала повторять, что выдержала испытание болезнью Шумана лишь благодаря милому Брамсу. 20 мая 1896 года Клара Шуман умерла. Брамс так и не женился, и известие о смерти главной женщины его жизни ошеломило его. Он так тяжело переживал уход любимой, что год спустя ушел вслед за ней... За полтора века, минувшие с тех событий, имена Шумана и Брамса взлетели на верх музыкального Олимпа. В нашей стране Шуману поклонялись едва ли не все знаменитые композиторы. Увы, имя Клары Вик ныне известно лишь специалистам по истории музыки. А о Фридрихе Вике знают и того меньше. Читайте также: «Большая книга» назвала финалистов