Алкаш в России — больше чем алкаш
Скажу больше: алкашей в России любят. Пьяный — это человек Божий, почти святой. К нему нужно относиться с вниманием и почтением. Упал — поднять. Плохо идет — проводить до дома. Коллега пришел на работу с похмелья — понимаем, не звери, сами все сделаем — иди лучше выспись. Возьми уголька или аспиринчика. В чем тут дело? Хотим этого или нет, но воспитала нас русская литература. А ведь там алкаш на алкаше. Пушкин, правда, пил не очень крепко — он больше по части женщин и карт. Но критики подсчитали: слово «вино» у него встречается 176 раз, «водка» — 33, «шампанское» — 23, «ром» — 19. И вообще герои, прямо скажем, попивают! Включая первого русского хипстера Онегина. Кстати, об алкоголиках. Пожалуй, первый яркий такой образ создал Достоевский. Вспомните Мармеладова из «Преступления и наказания». Пьет, не просыхая, и живет на деньги дочери-проститутки Сони. И ведь мы, обратите внимание, этого морального урода не презираем, мы ему... сочувствуем. Великая русская литература (а она и правда великая), подняв указательный палец, глаголет: «Пьющий человек достоин понимания и сострадания, ибо человек хороший». И таких пьющих в наших книгах хватает. А уж как пили сами писатели и поэты... Николай Некрасов, Сергей Есенин, Михаил Светлов погибли от пьянства. Александр Фадеев допился до того, что изобразил в «Молодой гвардии», как герои-шахтеры, живьем зарытые фашистами в братскую могилу... поют под землей «Интернационал». Мертвые поют. Стивен Кинг отдыхает. А ведь так и опубликовали. Кто посмеет редактировать председателя Союза писателей, пусть он и писал в белой горячке? И нынешние пьют. Вот что пишет отличный писатель Захар Прилепин: — Если я выезжал, скажем, в Петербург или любой другой город, то встречался там с друзьями по пять раз за день, в промежутках посещая теле- и радиопрограммы. Если вы когда-нибудь видели меня в телевизоре, можете быть уверены: я там поддатый. Либо в легкой степени опьянения (грамм 250 и пара пива), либо, так сказать, в средней... Что уж говорить о главной русской и советской книге «Москва — Петушки». Именно в ней объясняется феномен нашей нежной любви к пьяницам. Суть объяснения проста: жизнь в стране настолько паскудна, что для примирения желаемого и действительного необходим алкоголь. Вот такие убогие рассуждения. Мы не меняем мир — это слишком долго и сложно. Мы меняем свое к нему отношение. Так сказать, градус восприятия. То есть вместо того, чтобы «лечить» себя и перестраивать некрасивую действительность, мы декалитрами глотаем обезболивающее и даже этим гордимся. Ведь если человек пьет, значит он «духовный». А если занимается спортом, правильно питается, делает карьеру и не срывается в запои — бездушный негодяй. Это рассуждения людей недалеких, но их, увы, большинство. С таким багажом мы далеко не уедем. Так и будем плестись по пыльной разбитой дороге, рассуждая о вечных ценностях. Ну или гонять в пьяном угаре по Садовому кольцу, потому что «душа просит».
