Вдова онколога Павленко: У Андрея не было страха смерти

В начале года ушел из жизни онкохирург Андрей Павленко. В 2018 году после диагностирования у него рака желудка третьей стадии он начал вести блог и рассказывать о своей борьбе с болезнью. Павленко стал примером мужества для онкобольных, которых он призывал не отчаиваться. Как сейчас живет семья онкохирурга, рассказала его вдова Анна. «Последнюю операцию сделал за два месяца до смерти» – Анна, как вы отнеслись к идее мужа вести блог, публично рассказывать о своей борьбе с раком? Ведь это не только его жизнь, но и вашей семьи тоже. – У нас с мужем были всегда доверительные отношения, и если он принял такое решение, то я соответственно приняла его тоже. Конечно, случались такие моменты, когда это было крайне неудобно. Потому что видео записывалось и у нас дома, а сыну на период начала болезни Андрея было 4 месяца. Но я понимала, что многим людям, которые оказались в такой же ситуации, как и Андрей, это нужно. В этом я убеждаюсь сейчас, потому что они пересматривают интервью Андрея, переслушивают его подкасты, находят полезную информацию и мотивацию к жизни. Андрей говорил, что надо бороться, не сдаваться, что ему просто не повезло. – Даже в последние месяцы Андрей Николаевич много работал. Вероятно, это тоже сыграло роль. Как вы на это реагировали до и во время болезни? – В молодости, когда Андрей дежурил по 7–8 ночей подряд и оставался еще на дневную смену, я беспокоилась о его здоровье. И в дальнейшем, когда были такие перегрузки, переживала за его самочувствие. Во время болезни мы с детьми, конечно, понимали, что ему нужно отдохнуть. Но у каждого свое отношение к болезни. Кто-то пойдет в храм, кто-то захочет оторваться на полную катушку, а кто-то провести в семье последние годы или месяцы. Я считаю, что я не вправе осуждать Андрея, он все сделал правильно. С моей стороны было сожаление, что после операции по тотальному удалению желудка послеоперационный период он проводил более активно, чем стоило бы. На третий день он пошел смотреть, как его коллеги оперируют. Но иначе это не был бы Андрей Павленко. Как хирург последнюю операцию он провел за два месяца до своей кончины. Мы понимали, что она украдет много сил, и боялись за него: выдержит ли, справится ли… Но он понимал, что должен ее сделать. «По пунктам расписывал, что когда с ним случится» – Наверное, это очень тяжело – быть врачом и пациентом одновременно… – Невозможно представить, что испытывает в такой ситуации человек. Андрей по пунктам расписывал, что когда с ним случится. Андрей говорил, что пациент имеет право знать, что его ждет, чтобы наметить те дела, которые ему необходимо завершить. Многие оберегают своих родственников, не дают полной информации. Возможно, для кого-то это и правильно. В нашей ситуации Андрей все понимал и находился в сознании до последнего момента. – Идея мужа с венчанием, когда ему оставалось жить несколько дней, была для вас неожиданностью? – К этому вопросу мы подходили три года назад… Но у Андрея был настолько загружен график, что мы порой и общаться-то не успевали, а к таким вещам надо подходить серьезно. Нам жить не хватало времени. Мы все вместе даже нигде не успели побывать. У Андрея только три года назад появился стабильный доход, а до этого мы жили на 35 тысяч рублей в месяц. Андрей говорил, что становление хирурга происходит к 40 годам. У нас были планы поездить с детьми, Андрей мечтал показать Софье Париж. Идея венчаться пришла сама собой в разговоре. На венчании (оно проходило в квартире Павленко. – Ред.) была вся наша семья, наши крестные, и мне стало легче после этого. Андрей смог встать, три часа ходил и даже попил чай с батюшкой. Это был удивительный момент, и сам Андрей не мог объяснить, что произошло. Потом он больше не вставал. – Как вы познакомились? – Мы познакомились в военном госпитале. Я жила в Краснодарском крае, а Андрей был распределен в краснодарский госпиталь на должность ординатора. В операционной и произошло наше знакомство, мы видели только глаза друг друга, потому что ходили в масках. Мы поженились через год, у нас родилась дочь Софья. Андрей поступил в ординатуру, в медицинскую академию в Петербурге, и мы переехали. Мы жили во Всеволожске в бараке, сменили 12 коммунальных квартир, прежде чем переехали в свою. Нас это не пугало: в молодости, когда есть любовь, понимание и стремление, кажется, что все стабилизируется. Этот момент настал, появилась квартира, родился третий ребенок, вот оно – счастье, к чему мы шли 17 лет! Но получилось иначе. «Хочу написать ему, а человека уже нет» – Прошло почти полгода. Как изменилась ваша жизнь? – Первые два месяца было очень сложно, потом вроде бы поглотили дела и заботы. Спустя 4,5 месяца приходит полное осознание, что Андрея нет с нами. Хотя я периодически ловлю себя на мысли, что хочу написать ему. Он часто бывал в командировках, и мы с детьми ему писали, присылали фото. А человека уже нет, и от этого осознания мне сложнее. Я сейчас упаковала в коробку все вещи и записи Андрея. Он оставил детям видеообращение на флешке. Софья и Кристина уже прослушали, а сыну всего три года, ему я покажу видеообращение папы позже. Наверное, дети будут пересматривать эту запись. Возможно, они найдут в словах отца ответы на какие-то свои вопросы. Им его очень не хватает. Софье 16 лет, в жизни любого ребенка это трудный возраст, и она нуждается в вечерних беседах с отцом, он бы направил ее в нужное русло. Сыну, когда Андрей ушел, не было и трех лет, и я боялась, что муж не услышит, как тот заговорит, но сын назвал его по имени. Сын знал, что папа не может встать с постели, что у него болит живот. В положении лежа и сидя они читали книжки, пытались играть в игрушки. Сейчас он подходит к окну и говорит, что папа на небе. Возможно, ребенок видит больше, чем мы, взрослые. «Он всегда хотел передавать знания» – В последнем видеообращении Андрей Павленко сказал, что человек уходит, но остаются его дела. Теперь есть Фонд Андрея Павленко и школа практической онкологии его имени. Расскажите о них. – Школа практической онкологии – это была его мечта. Он всегда хотел обучать, передавать знания. Он мог по 40 минут молодым специалистам объяснять, как проводится операция, и сам перед сложной операцией мог готовиться два-три часа. Я представляю, как бы он был доволен, если бы узнал, что со школой получилось. Дело Андрея продолжили его друзья. В школе онкологии будут учиться лучшие, и через 10–15 лет эти люди, быть может, изменят российскую медицину. Касательно фонда (половина собранных средств направляется на производство материалов по борьбе с онкологией, половина перечисляется семье Павленко. – Ред.), Андрей никогда ни о чем не просил, это было не в его правилах. Но он понимал, что у меня есть только мама-пенсионер, а я сама только начинаю работать по своей новой специальности. И у него возникла мысль по поводу создания гранта. Я благодарна каждому, кто внес пожертвование. У Андрея были надежды, что этот проект первое время нас поддержит, так и есть – я не представляю, как бы мы жили без него. На средства гранта Андрея Павленко в России начнет работу СМИ об онкологии – Он заботится о вас даже после смерти... – Андрей не боялся умирать, у него не было страха смерти. Он понимал, что главное – не сколько лет ты прожил, а что ты сделал, рано или поздно мы все придем к этому моменту. У него был другой страх – оставлять нас одних, и я тоже боялась: смогу ли я без него, потяну ли. У меня до сих пор периодически появляется этот страх. Но надо идти вперед, как говорил Андрей. Других вариантов я не вижу. Цитата Его личный пример мужественной борьбы с тяжелой болезнью помог тысячам пациентов мобилизоваться и настроить себя на лечение и выздоровление. Вероника Скворцова, бывший министр здравоохранения * * * Материал вышел в издании «Собеседник» №21-2020 под заголовком «Вдова онколога Павленко: У Андрея не было страха смерти».