Последний экзорцист
Похоронная процессия медленно ползла по монастырскому двору. С заунывной молитвой она поднялась на холм к кладбищу. Монахини во главе со священником плотным кольцом окружили свежевырытую могилу. Рядом с гробом поставили тяжелый деревянный крест — точно такой же, как на всех могилах по соседству. Запели заупокойную. Усопший — казак Дмитрий Кордо. Рак, четвертая степень. Говорят, он отказался от лечения и приехал в Среднеуральский женский монастырь, чтобы найти Бога перед смертью. Вера казака оказалась столь сильна, что отец Сергий разрешил ему упокоиться на монастырском кладбище. Гроб опустили в землю. Церковный хор спел «Выйду я в поле с конем». Могилу быстро закопали, затем монахини высадили на могиле розы. Все похороны заняли минут 15. О том, что Среднеуральский женский монастырь «захвачен» опальным схимонахом, ничего не напоминало. Жизнь шла своим чередом. Осадное положение Пыльная грунтовка, недостроенное здание за забором из профнастила, автоматический шлагбаум. Въезд в Среднеуральский женский монастырь меньше всего походит на въезд в святое место. — Мужчина, вы куда? — из припаркованной поблизости машины мне навстречу вышли двое. Черная форма в милитари-стиле, на рукаве нашивка — христианский символ хризма: совмещенные в монограмму буквы Х и Р. — Монастырь, — отвечаю, — посмотреть. — Так вы паломник или кто? Журналист? — мужчина подозрительно прищурился. Представился. — Не благословлено журналистам. Минут через 10 споров охранник согласился позвать старшего. Тот приехал на «Ладе», украшенной сразу двумя христианскими символами: хризма и ихтис, схематичное изображение рыбы. — Мы вас сюда не звали, вы зачем приехали? Чтобы про нас гадости писать? Уезжайте отсюда, мы не хотим разговаривать с журналистами. И чтобы журналисты по монастырю ходили, тоже не хотим. Сюда приезжают Богу молиться, вы собираетесь это делать? — начальник охраны, не поздоровавшись, пошел в наступление. Камуфляжный костюм, длинные волосы, собранные в хвост, бородка, немного «татарский» прищур. — Паломникам можно же пройти? Почему мне нельзя? — Потому что вы не паломник. Убирайтесь отсюда. Попасть в монастырь мне удалось только на следующий день. Начальник охраны поставил условия: не фотографировать, ни с кем ни разговаривать, провести на территории монастыря не больше часа. — Узнаю, что нарушил что-то, — пожалеешь, — зловеще предупредил начальник охраны. Спокойно работать дали только после того, как меня благословил сам отец Сергий. Перед обеденной службой территория монастыря пустеет. Со всех сторон к одному из храмов черными ручьями стекаются монахини. Они проходят мимо статуи Иисуса Христа, бюста Николая Второго и иконы Богоматери «Спорительница хлебов» и перекрещиваются перед каждым из них. Сразу за Николаем Вторым игровая площадка. На ней резвятся с десяток детей. Девочки одеты в длинные сарафаны, волосы убраны в косынки. Помимо монашек и детей по монастырскому двору ходят крепко сбитые мужчины. Себя они называют послушниками отца Сергия. Обязанности их в основном сводятся к несению «боевого дежурства» в обители. У большинства послушников в карманах негромко шелестят рации. Руководит охраной мужчина в камуфляжном костюме. Задача поста у шлагбаума — не пускать журналистов. При этом обычные паломники могут беспрепятственно пройти внутрь. «Наряды» послушников на территории монастыря следят за порядком. Есть и «пост номер один» — домик с кельей отца Сергия. Там тоже стоит охрана. Некоторые «послушники» одеты в камуфляж или в форму, похожую на военную: берцы, широкие штаны, куртки с нашивками «РХ» — хризма, монограмма имени Христа. Встречаются люди в знаменитых костюмах «Горка», в которых воюет добрая половина ополчения Донбасса. Ни один опрошенный на территории монастыря мужчина так и не признался, что он здесь для того, чтобы поддержать и защитить отца Сергия. В основном они ссылались на то, что «в гости заехали», «их сюда позвали», «мимо проходили» и так далее. При этом очевидно, что «проходить мимо» монастыря, стоящего на трассе в 10 километрах от ближайшего города, как минимум затруднительно. Один из послушников рассказал, что впервые попал сюда два года назад, когда только начал воцерковляться. «Я как-то попал к отцу Сергию, и он такое обо мне рассказал, что никто больше знать не мог. Вот так я и попал в этот монастырь, помогаю здесь». Еще один мужчина, охраняющий территорию, признался, что только во второй раз оказался в монастыре: «Вчера исповедался, сегодня причастился». О «захвате» женского монастыря отцом Сергием послушники говорят с улыбкой. «Ну что значит «захватил монастырь»? Он здесь в своей обители, он дома. Он под покровом Святой Богородицы. Как он мог что-то захватить? Он сюда не приезжал с вооруженной охраной, — рассказывает сторонник отца Сергия Максим, — у него здесь келья, у него здесь послушники, которые могут за него и слово сказать». Отец Сергий занимается строительством Среднеуральского женского монастыря с 2002 года. За 18 лет здесь появились три храма, и один сейчас достраивается, несколько часовен, колокольня, хоспис для онкобольных, детский приют и большое хозяйственное подворье — скотный двор и огороды. Кроме того, отец Сергий планирует построить самый большой православный храм в мире на 27 тысяч прихожан. Правда, благословение на это он еще не получил, так что работы начать пока невозможно. Сергей Романов служит делу Церкви с 1997 года. До этого работал в милиции и торговле. 13 лет отсидел в тюрьме — в том числе и за убийство. Освободившись, Сергей Романов поступил в Московскую духовную семинарию, а уже в 2000 году стал первым игуменом и фактически создателем мужского монастыря Святых Царственных Страстотерпцев в урочище Ганина Яма — этот монастырь построен на месте, где в 1918 году большевики пытались спрятать тела членов расстрелянной императорской семьи. В 2005 отца Сергия отстранили от служения в монастыре в урочище Ганина Яма — ходят слухи, что возникли вопросы к тому, как священник собирает пожертвования на строительство. Якобы прихожане продавали все свое имущество, чтобы поучаствовать в богоугодном деле. С тех пор схимонах поселился в Среднеуральском монастыре. Поскольку он женский, отец Сергий смог занять в нем только должность духовника. Игуменьей стала сподвижница священника — Варвара Крыгина, но фактически монастырь полностью находится под управлением отца Сергия. Он контролирует строительство храмов, благословляет приезд групп паломников, проводит богослужения. Хоть монастырь номинально считается женским, главная «святыня» здесь — сам схимонах Сергий Романов. Большинство паломников приезжают со всей страны именно к нему, а не к бюсту императора Николая Второго или к иконе «Спорительница хлебов». Духовные чада Максим Кузнецов — один из тех, кого называют духовными чадами отца Сергия. На службы в Среднеуральский женский монастырь он прилетает из Санкт-Петербурга. «По молитвам отца происходят чудеса. У меня в жизни был достаточно тяжелый период. Я начал ездить к нему на службы, и дела у меня выправились, — вспоминает Максим. — Наверное, он обладает даром прозорливости. Он видит человека. Он чувствует его духовные страдания, терзания. Года два назад он впервые увидел мою супругу, которая работает учителем английского языка. Он ее подзывает и спрашивает: «Хау а ю?» Вот так просто, с ровного места. На самом деле, отец без какой-либо злости и вражды и к людям относится, и к патриарху. Просто он всегда говорил одно и то же. Я еще два с половиной года назад все то же самое слышал, но почему-то только сейчас началась вся эта чехарда. Я тоже не все принимаю из того, что он говорит. Я тоже борюсь с этим. Но я знаю отца. И если он об этом говорит, то он в это искренне верит». «Батюшка всегда настолько согревает всех и никогда не отказывает в помощи. С какой бы грустью и печалью ни подойдешь к нему на исповеди, он всегда обогреет и направит, — прихожанка Марина объясняет, почему в конфликте между схимонахом и митрополитом прихожане поддержали Сергия. «Коронавирус? Вы посмотрите, сколько нас тут! И ни один человек не заболел, — рассказывает одна из насельниц монастыря, — это все враги рода человеческого придумали, чтобы веру нашу уничтожить. Протирать лжицы, из каких-то ложек пластиковых причащаться! Это искажение истинной веры». «Люди ему верят, потому что отец Сергий обладает мудростью и харизмой, — объясняет один из священников, служащих в монастыре на Ганиной Яме. — Всегда дает правильные советы. Если поступать так, как он говорит, все получится. Если нет — то нет. Поэтому его принимают за старца, хотя на самом деле он им не является». «Есть ощущение, что за ним кто-то стоит. Как будто не он сам это все говорит. И ситуация определенно нагрета извне, — поделился еще один церковный служащий. — По сути, он ничего не сделал и не нарушил. А за слова у нас не наказывают. На самом деле, тут дело только в том, что отец Сергий выступил публично и попер против вышестоящего начальства. Если бы он не выкладывал ролики на YouTube, а служил бы в своих храмах как хотел, никто ему бы слова не сказал». Среди большинства православных священников отец Сергий выделяется регулярным изгнанием бесов из прихожан — отчитки (или в западной традиции — экзорцизма). Такого в 2020 году не делает почти никто. «Дьявол нас не любит» Перед официальной утренней службой в 07:30 отец Сергий проводит еще одну — для своих. К шести утра к монастырю съезжается община монастыря — те, кто давно знает и лично отца Сергия, и его ближайших сподвижников: около сотни человек. Они собираются на втором этаже храма «Спорительница хлебов». Перед началом богослужения отец Сергий надевает на рясу микрофон-петличку, затем устало потирает глаза, скрытые за очками с тонкой оправой. Откашливается. Негромко начинает читать молитву. Колонки разносят его голос по всему залу, но разобрать что-то сложно: схимонах запинается и говорит неразборчиво, едва приоткрывая рот. Затем он начинает поливать святой водой прихожан из пластикового ковша. По лицам стоящих в первом ряду вода била, как плеть. — Всем досталось? — спрашивает священник. — Нам, батюшка, нам еще! — весело отзывается старуха у алтаря. Сергий выплескивает в лицо пожилой женщине полный ковш святой воды. Та, счастливо улыбаясь, протирает лицо ладонью. — Хватит? — задорно уточняет отец Сергий. Прихожане смеются. Затем настала очередь заклинательной молитвы — отчитки. Здесь отец Сергий почувствовал себя увереннее. Сделав шаг вперед, он расправил плечи и больше не был похож на сгорбленного старца, словно прибавил 20 сантиметров в росте. Он больше не запинался. Говорил с чувством и силой. По залу понеслось: «Избави от зависимости компьютерной, телефонной, от интернета, духа содомского, духа паники, дух страха…» Шесть женщин, стоящих по обе стороны от священника, заволновались. Четыре из них были в монашеских одеяниях, две в «гражданском». По очереди они стали издавать нечеловеческие звуки. Скрипуче-кряхтящие, сдавленные порыкивания и вздохи. Две монашки, толстая и тонкая, ни на секунду не прекращали креститься. При этом толстая стояла с каменным лицом и лишь изредка выдавливала из себя нечеловеческие стоны и ругательства. Тонкая же, напротив, за всю отчитку не произнесла ни звука, но ее тело ни на секунду не останавливало движения. Одержимую мотало в разные стороны, как будто у нее был нервный тик всего туловища. Лицо принимало выражение от удивленного до отвращенного. Где-то в толпе послышались гортанно-отхаркивающие звуки. Послышался сдавленный крик на незнакомом языке и стук упавшего тела. Сдавленное рычание от бесноватых, стоящих перед Сергием, стало раздаваться чаще. Толстая монашка начало сдавленно материться. Отец Сергий невозмутимо поднес крест к ее лбу. — Нет! Убери! Ух, б***, уйди! — женщину корчило. Она издавала такие звуки, будто поднимает непосильную тяжесть. Отец Сергий был непреклонен. На секунду прервав молитву, он слегка раздраженно прикрикнул кому-то: — Погромче сделай, на максимум! Невидимый помощник выполнил приказ, и голос батюшки стал настолько громким, что слова молитвы слились в неразборчивый гул, отражающийся от потолка и стен. Чем громче говорил отец Сергий, тем сильнее кричали и корежились «одержимые». Батюшка все не отставал от толстой. — Свят! Свят! Свят! — отец Сергий подошел ближе и приложил Библию к голове «бесноватой». — Ох, б**! Агркх! Ой! Ой! Было ощущение, как будто «одержимую» сейчас стошнит, но схимонах беспощадно продолжал обряд: — Заклинаю тебя от дьявола!.. Твой раб Божий! На этих словах «бесноватая» словно лишилась сил. Тело ее обмякло. Батюшка обратился к собравшимся: — Вы идете за помощью к экстрасенсам и целителям, но это все от дьявола. Я вам покажу, кто на самом деле вам вредит, — сказал священник и обратился к толстой: — Дух, ты кто? Ты бес? Демон? — Демон, — отвечала монахиня, низко наклонив голову. Слова она будто выдавливала из себя. — Когда вошел? — Пять лет. — Что ты делал, бес? Колдовал, порчу наводил? — Да. — На смерть, на болезнь, на все? — Да. — Кому? — Животным, людям. Собравшиеся не переставая крестились. Ребенок лет 12, стоящий в метре от одной из одержимых монахинь, испуганно смотрел на происходящее круглыми от ужаса глазами, Отец Сергий снова обратился к прихожанам. — За что же на нас ополчился митрополит Кирилл? Кому нужен этот скандал? Кому мы нужны в этом лесу? Чтобы я вас не защищал. Чтобы я вас не отчитывал. Дьявол нас не любит. «Все, что я делаю, — я делаю из-за любви к людям» В Троицком храме параллельно идут богослужения и исповедь, которую проводит лично духовник монастыря. Храм — под завязку. Отец Сергий, сгорбившись, сидит на небольшом стульчике у алтаря и перебирает четки. Вокруг него собралось плотное кольцо прихожан. Схимонах обводит прихожан тяжелым взглядом и по очереди подзывает к себе на исповедь. Верующие становятся на колени и шепчутся с церковником. Затем отец Сергий дает на поцелуй свою руку, укрывает голову исповедующегося и отпускает ему грехи. Священник подзывает меня, чтобы поделиться историей одной из паломниц. — Смотри. У нее семь лет назад умер сын, — Сергий указывает на стоящую перед ним на коленях заплаканную женщину. — Она приезжает ко мне раз в месяц, чтобы я помог ей заглушить боль. И этого человека митрополит Кирилл велит мне оставить. Разве я могу на это пойти? С отцом Сергием мы познакомились минут 15 назад — когда я просил у него «благословения» на репортаж. — Я же ничего не сделал, а меня судят за слова, — сказал мне тогда схимник. — Знаешь, зачем я здесь? Людей некому утешить, людям некому помочь. Поэтому все, что я делаю, — я делаю из любви к людям. За 10 минут до меня благословение на работу в монастыре получил журналист Сергей Ерженков. Вместе с Ксенией Собчак он должен был снимать документальный фильм про опального схимонаха. Спустя неделю послушники отца Сергия сломают ему руку и отберут видеокамеру. Видимо, от большой любви к людям.
