об идеологии трансгендеров, которая используется для запугивания 99% населения Великобритании

«Повсеместно люди, облечённые властью, оказались готовы поддержать требования транс-активистов. Они настолько не уверены в себе, настолько сомневаются в собственной способности руководить, что обратились к якобы гонимому трансгендерному сообществу, чтобы заручиться источником морального авторитета. И, кажется, мало кого волнует, что это подвергает опасности женщин и детей». Нам вновь и вновь повторяют, что мужчины, наделённые пенисами и бородами, могут стать представителями противоположного пола, просто сказав: «Я — женщина». Это попросту неправильно и опасно, это ущемляет свободу слова. Я намерена воспрепятствовать торжеству подобной идеологии. Укоренившаяся в наших институтах трансгендерность подрывает права женщин, подвергает опасности детей и подавляет свободу слова. Именно к такому неопровержимому выводу я пришла в своём новом докладе «Деструктивное воздействие трансгендерной идеологии», опубликованном на этой неделе аналитическим центром Civitas. В этом материале я исследую, как всего за два десятилетия термин «трансгендер», ранее характеризовавший крошечную группу людей, стал означать мощную политическую идеологию, поддерживаемую активистами и соответствующими организациями. Он стал движущей силой значительных перемен в обществе. Общее количество трансгендерных людей остаётся небольшим (по подсчётам властей, в Великобритании 200—500 тыс. трансгендеров — это намного меньше 1% населения), но как социальное движение трансгендерность приобрела реальный вес. Те, кто заведует нашими школами, тюрьмами, полицией, СМИ и здравоохранением, теперь воспринимают как должное убеждённость в том, что пол, «записанный» в наших телах и хромосомах, не имеет значения, и вместо этого мы все должны раскрыть благосклонно настроенному миру свою «гендерную идентичность», какой мы её ощущаем. Повсеместно люди, облечённые властью, оказались готовы поддержать требования транс-активистов. Они настолько не уверены в себе, настолько сомневаются в собственной способности руководить, что обратились к якобы гонимому трансгендерному сообществу, чтобы заручиться источником морального авторитета. И, кажется, мало кого волнует, что это подвергает опасности женщин и детей. Нам то и дело твердят, что мужчины, у которых есть пенис, волосы на груди и борода, могут стать женщинами, просто сказав волшебные слова: «Я — женщина». Подобные заявления нужно принимать за неоспоримую истину. Согласно современному катехизису, мы обязаны просто отвечать: «Транс-женщины — [тоже] женщины». Из-за убеждения, что мужчине, чтобы стать женщиной, достаточно сказать несколько слов, женщины-заключённые подвергаются сексуальному насилию со стороны мужчин-заключённых, школьницам приходится делить туалеты и раздевалки с мальчикам, приюты для женщин перестали быть пространством только для них, спортсменки проигрывают более крупным и сильным мужчинам, шорт-листы кандидаток потеряли смысл. Но только попробуйте поставить любую из этих тем под сомнение, попробуйте спросить, действительно ли транс-женщина с мужским телом — женщина, и институты власти начнут давить на авторитет. Поделитесь в Twitter своими возражениями — и, как в случае Гарри Миллера, с вами свяжется полиция, чтобы «проверить ваши суждения». Начните задавать вопросы на работе — и, как Майя Форстатер, окажетесь без работы. С каждым днём границы того, что можно и нельзя говорить о гендере, сужаются. На этой неделе комик и сценарист Грэм Линехэн был навсегда заблокирован в Twitter. В чём его вина? После того как типично британский институт — Институт по делам женщин — пожелал всем своим членам-трансгендерам счастливого месяца «прайда», Линехэн заметил, что «мужчины всё же не женщины». Тем временем в отношении темнокожей лесбиянки и юриста Эллисон Бейли было начато служебное расследование в связи с её публикациями в Twitter в поддержку «ЛГБ-альянса» (LGB Alliance) — группы лесбиянок и геев, которые считают, что влечение к представителям того же пола существует само по себе и не связано с влечением на основе совпадающих психологических установок гендерной идентичности. Ранее Бейли организовала на краудфандинговой платформе CrowdJustice сбор средств, чтобы отстоять своё рабочее место, а на этой неделе её кампания была свёрнута из-за жалоб транс-активистов. После этого кампания была восстановлена, но уже без возможности получать пожертвования. Активисты-трансгендеры заявляют, что каждый вправе определять себя так, как хочет, однако распространение трансгендерности сопровождается усилением контроля за поведением и высказываниями. В этом заключается существенная разница между современным движением трансгендеров и движениями за права геев в прошлом. Если геи требовали большей свободы для самостоятельного принятия решений о сексуальной жизни без ограничений со стороны закона, то трансгендеры требуют противоположного: они хотят увеличения вмешательства государства в личную жизнь людей. Недавно британское правительство намекнуло, что откажется от предложенных изменений закона «О признании гендерной принадлежности» и планов разрешить трансгендерам менять свидетельство о рождении без медицинского диагноза. Это хорошо. Однако необходим более масштабный культурный сдвиг, чтобы вернуть наши захваченные институты. В 2018 году внутренний опрос BBC показал, что в корпорации работает более 400 трансгендеров: другими словами, вероятность встретить трансгендера в BBC в четыре раза выше, чем на улице. Внимание, которое СМИ уделяют трансгендерам, совершенно не соответствует реальной доле трансгендерного населения. Однако, когда женщины пытаются выразить несогласие с подобным подходом, в их адрес летят самые гнусные оскорбления. Когда Джоан Роулинг осмелилась предположить, что человек с менструацией — это в действительности женщина, на неё посыпались оскорбления и многочисленные угрозы изнасилования в самых жутких и страшных формах. Отныне трансгендерность — это узаконенное проявление женоненавистничества. Пожалуй, Роулинг это переживёт. Однако всё чаще детей вынуждают сомневаться в собственной гендерной принадлежности, и, оказавшись на пути трансгендерного перехода, им гораздо сложнее разобраться в себе, чем взрослым. В прошлом году больше половины детей, обращавшихся в клинику «Тэвисток» — британское государственное учреждение, специализирующееся на оказании помощи детям с трудностями в развитии гендерной идентичности, — не достигли 14 лет. За последний год число 13-летних детей, которым требовалась помощь, выросло на 30% и достигло 331, а количество 11-летних по сравнению с прошлым годом увеличилось на 28%. Самым юным пациентам было всего по три года. Три четверти детей, хотевших сменить пол, — девочки. Возможно, что некоторые из этих детей просто экспериментируют или переживают сложное время. Но разрешить детям совершать социальный [трансгендерный] переход значит проложить дорогу к медицинскому вмешательству, которое может начаться с приёма гормонов для остановки наступления пубертатного периода, а для более взрослых подростков также включать приём гормонов противоположного пола. Хорошо, что власти планируют отказаться от предложенных изменений гендерного законодательства. Однако необходимо пойти дальше и настаивать на праве обсуждать влияние трансгендерной идеологии на общество. Такая дискуссия мгновенно вскрывает конфликт между правами на основе половой принадлежности и правами, вытекающими из гендерной самоидентификации. Мантра «транс-женщины — [тоже] женщины» безуспешно маскирует существование такого конфликта и уничтожает возможность даже обсуждать, чего могут лишиться женщины и дети в результате укрепления позиций трансгендеров. Twitter автора: Joanna Williams Точка зрения автора может не совпадать с позицией редакции.