Безвольным тюфяком сейчас быть модно

Профессиональное выгорание. Новый, стильный, модный термин. Вам неинтересно работать? У вас профессиональное выгорание. Вы устали? У вас профессиональное выгорание. Вы третий год лежите с пивом перед телевизором? У вас профессиональное выгорание. Справиться с ним вам поможет опытный психолог или эйчар (здесь бегущей строкой идут контакты; первый звонок бесплатный). Диагноз «выгорание» вошел в моду пару лет назад и недавно получил новую жизнь благодаря публикации известного эйчара Алены Владимирской. Широкие, уверенные мазки: портрет человека, который мужественно справлялся с трудностями и не потерял бизнес во время карантина, а затем на него накатила тоска и жизнь потеряла смысл. И это – профессиональное выгорание, по которому Алена Владимирская готова консультировать. Алена Владимирская утверждает, что ее друг застрелился по причине такового. Если это правда, то, скорее всего, она подменяет медицинский, психиатрический диагноз «тяжелая депрессия» этим загадочным и красивым термином. Впрочем, кого это волнует, если теперь можно диагностировать у себя профессиональное выгорание, критерии которого достаточно размыты, и предъявлять окружающим это сокровище? «Здравствуйте, сегодня на вечеринку пришли мы вдвоем: я и мое профессиональное выгорание». «Приятно познакомиться. Это я, а это мое профессиональное выгорание. Понимаете, был карантин, а теперь наступило лето… Да. Будьте бережны с нами». «Не трогай меня и не заставляй работать, у меня – профессиональное выгорание». В рунете то и дело появляется какой-нибудь красивый диагноз. Напишет один популярный психолог, напишет другой – глядишь, диагноз подхватили и понесли по кочкам. Помню диагноз «созависимые отношения», который использовался во всех случаях, если между двумя людьми были проблемы. Когда выяснилось, что можно быть не только созависимым, но и контрзависимым, роли в паре обязательно нужно было распределить. Депрессия тоже какое-то время была модным диагнозом, который без помощи психиатра ставила себе каждая вторая продвинутая барышня. Вполне можно было натолкнуться на перлы вроде «вчера у меня была депрессия, поэтому я не убирала в квартире, а сегодня она прошла». Поп-психология в массы, поп-психология, которую несут эйчары, блогеры, фитнес-тренеры, психологи-недоучки – тренд. Иметь «диагноз» становится в чем-то даже престижно. Потому что теперь ты – пострадавший. Твое душевное устройство тоньше, чем у других. Следовательно, окружающие должны тебе компенсацию. Раскольников бы сильно удивился, если бы узнал, что для того, чтобы «право иметь», сейчас нужно быть не сверхчеловеком, а, напротив, ущемленным. Это более общее явление, чем диагнозы в поп-психологии. Диагнозы – случай, в общем, частный. Вернемся, однако, к пресловутому профессиональному выгоранию. Проблема не в том, что его не существует. Действительно, период карантина и самоизоляции оказался достаточно деструктивным для человеческой психики: люди мегаполиса не привыкли к такому режиму существования, в результате чего поймали массу побочных эффектов, которые требуют отдельного рассмотрения. Это и депрессивные эпизоды, и рост тревожности, а временами и агрессии, и многое другое. Однако посмотрим на это с прагматичной медицинской (психиатрической) точки зрения. В психиатрии нет диагноза «профессиональное выгорание». Есть диагноз «депрессия». Он часто сопровождается теми симптомами, которыми эйчары и блогеры описывают профессиональное выгорание: апатия, подавленный эмоциональный фон, абулия (сложно сделать волевое усилие). Этот диагноз ставится врачом – психиатром, а не эйчаром. В случае подтверждения диагноза врач назначает лечение. Кроме медикаментозного лечения желательна работа с психотерапевтом, который выясняет причины депрессии. Она может быть соматическая (нарушение гормональной регуляции в организме) или связана с определенной причиной. Например, с проблемами в работе, почему нет. Если же врач не подтверждает депрессивный эпизод, то… как бы поделикатнее сформулировать в век всеобщей толерантности? Возможно, то, что называется «профессиональным выгоранием» в этом случае связано с нежеланием прикладывать волевые усилия. Мы – белые воротнички, чистые руки, умственная работа – живем в век рунета, диагнозов по аватарке и поп-психологии. Мы привыкли, что странности и модные диагнозы украшают нас. Мы чистим карму и обращаемся к эйчарам за консультацией по профессиональному выгоранию. Мы забываем, что есть простые, в общем, вещи. Например, человеческая воля. Ныне ей придается минимальное значение, потому что как-то само собой подразумевается, что человек хрупок, слаб, нуждается в комфортном пространстве вокруг себя и ни в коем случае не должен преодолевать себя, чтобы не заболеть каким-нибудь профессиональным выгоранием. Иначе придется платить за консультации и делать умное сложное лицо в ответ на вопрос: «Как дела на работе?». Человека нужно обложить ватой, поместить в safe-space, не оскорбить его чувства, не допустить перенапряжения. В результате человек вырождается. Потому что, в общем, волевые усилия – это необходимое условие для эволюции человека. Я видела людей, которым постоянно приходится преодолевать обстоятельства. Например, на войне. По странному совпадению, самые кристальные люди выковываются в таких условиях. Воля делает нас чем-то большим, чем аморфная масса. Сейчас это все звучит как-то… несовременно. Как лозунги двадцатого века, неуместные в двадцать первом. Впрочем, история развивается по спирали. И будет очень страшно и очень иначе, когда эта спираль закончит очередной оборот времени.