«Мы решили больше никогда не расставаться»: истории людей, которые провели карантин в разлуке со своей семьей

Журналистка Екатерина Сваровская в середине марта улетела из Черногории, где они живут с мужем, в Москву по работе. Она заранее купила обратный билет на 18 марта и собиралась вернуться к этой дате. Но 16 марта Черногория закрыла свои границы. Как только Екатерина узнала об этом, она купила билет на 16 марта, но уже утром этого же дня граждан России не пускали на борт. Фотография: личный архив " class="c-caption__img"> Фотография: личный архив Тогда Сваровская начала искать лазейки, которые позволят ей вернуться к мужу. «Я писала письма, звонила в посольство Черногории, мне пытались помочь люди из посольства России в Черногории. Были еще вывозные рейсы из России в Черногорию, но они тоже не брали, это правило было железобетонным», — вспоминала Екатерина. Вскоре она прекратила все попытки вернуться и начала ждать возобновления авиасообщения. С мужем Екатерина смогла встретиться лишь 8 июня. «С 1 июня Черногория стала пускать бизнес-джеты, где на борту не больше 10 человек. Мне друзья помогли, купили туда место, и вот я здесь», — рассказывала Сваровская. Тяжелее всего расставание далось Федору Сваровскому, который может передвигаться только в инвалидном кресле. «Это было испытанием, потому что быт начинает съедать все время. Некогда отдыхать. Сперва чуть не впал в отчаяние, но потом заблокировал это чувство. Хотя к моменту, когда Катя вернулась, я уже дошел до ручки», — отмечал Федор в разговоре с RTVI. Он говорил, что помимо одиночества были и другие проблемы, например, грязный дом, который он сам убирать не мог. «Периодически добрые люди приходили, помогали, но дело не в этом. Мы никогда не расставались на такой долгий срок», — подчеркивал он Федор и Екатерина вместе 23 года, они не расставались со времен своего знакомства. «Современные инструменты дают возможность почти 24-часового онлайн-присутствия, но оно не заменяет физического ощущения нахождения рядом несмотря на все зумы и скайпы», — пожаловалась Екатерина. После возвращения она сразу подала документы на вид на жительство, который ей должны выдать в течение 20 дней. Сейчас, рассказала Сваровская, она не собирается никуда уезжать пока жизнь не вернется на привычные рельсы. «Мы решили, что как бы то ни было, больше не будем расставаться», — заключили Сваровские. Михаил Кишкарев тоже живет в Черногории, но родился в Казахстане, где у него остались родственники. На малую родину он поехал из-за заболевшего отца. «Мне нужно было поехать решить вопросы по лечению. Я полетел, уже тогда было известно о коронавирусе, но воспринималось все со смехом», — вспоминал он. В Казахстане Кишкарев пробыл несколько недель, в последний день перед вылетом в стране объявили режим ЧС. «Но авиасообщение еще работало. И вот я вылетел с масочкой. Пока это была чисто моя инициатива, потому мало народу было с масками», — рассказывал Кишкарев. Михаил прилетел в Москву, где у него был пересадочный рейс. На следующий день он должен был вылететь в Черногорию. «Я остановился у друзей. В день вылета объявляют, что Черногория закрывает границы, передо мной буквально захлопнулись врата черногорские. И я застрял в Москве у друзей», — говорил Михаил. Друзья выделили ему комнату и успокаивали, что недели через две он вернется в Черногорию. Сам Михаил был менее оптимистичен и рассчитывал на возвращение через месяц. «Там все разойдется, и мы полетим, не полетели», — констатировал мужчина. У семьи Кишкарева российское гражданство и они могли прилететь в Москву. Но посоветовавшись решили, что в Черногории будет безопаснее. Все это время общались они по видеосвязи. «Сначала у нас был такой режим. В семье у меня ответственность по укладыванию детей. Так как этот процесс нарушен, я пытался через скайп вечером детям читать книжки, жена ставила компьютер напротив кровати детей. Я им что-то читал, но это сложновато воспринимать, через скайп их особо не уговоришь, но пару раз получалось», — рассказывал Михаил. жена Михаила КишкареваФотография: личный архив " class="c-caption__img"> жена Михаила Кишкарева Фотография: личный архив Два раза в день Кишкарев с женой устраивали планерку, где решали семейные задачи и рассказывали об обстановке с коронавирусом в своих странах. «Я настроил личных планов, как это модно, весь фейсбук начал пестрить, что самосовершенствование, саморазвитие, но это чтобы забить голову чем-то еще, кроме страдания об отсутствии родных», — отмечал Михаил. Наконец, в июне у них появился вариант с возвращением на бизнес-джете. О таких рейсах они знали и раньше, но не готовы были платить большие деньги за билет. «Через три месяца реальность изменилась и жена поставила вопрос ребром. У меня случилось так, что много знакомых и друзей полетели в этот период, много рейсов оказалось», — объяснял он. Кишкарева пугала не только большая сумма, но и то, что после покупки билета тест на коронавирус мог быть положительным. «Но все сработало как по щелчку. Появились ближайшие друзья, которые в этот момент летели. Они взяли на себя процесс организации рейса, с меня все это упало», — вспоминал он в интервью. Появились в этот момент и деньги. В конечном счете, Кишкарев вернулся в Черногорию на бизнес-джете. «Мы попили шампанского, поели креветок, все это было весело. Удовольствие получил», — подчеркивал в разговоре Михаил. История Татьяны Кошелевой схожа с историей Михаила Кишкарева. Она из России поехала на малую родину, в Молдову. У ее мамы случился инсульт. Но пропускать в страну по российскому паспорту ее не хотели, въехать она смогла по сохранившемуся молдавскому. Татьяна Кошелева с дочерьюФотография: личный архив " class="c-caption__img"> Татьяна Кошелева с дочерью Фотография: личный архив На протяжении трех недель Кошелева была в больнице с матерью. На вывозные рейсы она не успела. Тогда Татьяна вместе с попавшими в такую же ситуацию людьми стала искать пути для возвращения. Через портал госуслуг они встали в очередь для выезда, это дало им надежду. «Мы очень долго ждали, Россия так и не сформировала вывозные рейсы. Нам предоставили услуги молдавские авиалинии, которые вывозили своих граждан из России», — говорила Татьяна. Всего в Молдавии она пробыла два месяца. С выездом ей помогли власти Калужской области, которые подали рекомендацию на возвращение застрявших в Молдове соотечественников. В России у нее остались муж и двое детей. Все это время общались они по Whatsapp, также созванивались по видеосвязи. «Это очень тяжело. У меня в этот период оба ребенка находились дома на дистанционном обучении. Девочке 15 лет, заканчивала 9 класс, сын в институте. Мне было тревожно, потому что я не могла ей помочь никак, кроме как советом, потому что все на мне было подвязано», — объясняла Татьяна. Проблемы были не только из-за общения с близкими, но и с работой. «В этой ситуации я была никак не защищена, меня могли спокойно уволить за неявку на работу. Для них [работодателей] не было никаких распоряжений и указаний. Я сама решала этот вопрос. Просила предоставить отпуск за свой счет, чтобы как-то я могла находиться», — вспоминала в разговоре Татьяна. Самым сложным в эти два месяца она назвала чувство неопределенности. «В этой ситуации каждый день был как на вулкане. Эти два месяца провела в интернете, соцсетях, везде все просматривала. Отвечала на любое сообщение и звонки, на которые потратила кучу денег», — рассказала Кошелева. По прилете она не сразу увидела свою семью, сначала ей пришлось пройти двухнедельный карантин. «Это была долгая вынужденная разлука, которая внесла свои коррективы и [помогла] пересмотреть свою жизнь, взгляды, ценности», — резюмировала Кошелева.