Дети Нарыма. Как выживали сибирские детдомовцы в 30-х годах?
В России еще осталось несколько десятков стариков, помнящих Средний Васюган — непроходимую таежную глушь, окруженную болотами. Здесь, в местном детском доме прошли первые годы их жизни. В 30-40-х массово подбирали сирот-бродяжек и даже не спрашивали, куда делись их родители. «Это сейчас про детей пекутся, не троньте и пальчиком», — говорит 82-летний дедушка, воспитанник одного из приютов Каргасокского района. А что тогда пережили те маленькие взрослые, чьи родители подверглись сталинским репрессиям? Берега в детских косточках Васюган был излюбленным местом для ссылки. Отсюда нереально выбраться самому. Даже сейчас, чтобы добраться до большой земли, нужно плыть больше суток. Паром ходит реже, чем раз в неделю, примерно с такой же частотой летает вертолет — вот и вся связь с внешним миром. Говорят, что и берега Васюгана, и сама река сплошь усеяны костьми, по большей части детскими. Репрессированные семьи пытались бежать: создавали маршруты, искали проводников, строили плоты из трупов сородичей. Но куда убежишь, если вокруг топь, а на берегах стоят блокпосты? По всему Васюгану разбросаны безымянные могилы. Надписи на крестах гласят: «Невинно загубленным жертвам сталинских репрессий». А кто лежит под ними? 79-летняя Таисия Демидович так и не нашла место, где похоронен ее отец. Старушка знает лишь то, что оно было помечено столбиком с красной звездой. Таких стандартных надгробий на васюганском кладбище не одно и даже не два. Первый детский дом на этой земле открыли в 1932 году, еще до закона о борьбе с беспризорностью. Нужно было что-то делать с детьми, которые бродили между трупами и питались сорной травой. Читайте также: За что посадили Сергея Фургала? Дом, в котором… Удивительно, с какой нежностью пожилые люди вспоминают, как их ставили на горох и лупили костылями! Тогда подобные методы воспитания не считались насилием. Ребятишки были счастливы уже от того, что у них есть крыша над головой и кусок хлеба на обед. Некоторые дети запомнили, кем были их родственники. Капитан Василий Вторушин, выросший в Усть-Чижапском приюте и проработавший в Средневасюганском интернате воспитателем два года, рассказывает, что его дед был офицером царской армии, чье богатое хозяйство попало под раскулачивание. А Зинаида Алексеева показывает могилку своего деда-старовера и говорит, что тот угодил в тюрьму за то, что отказался вступить в колхоз. Однако многие потеряли родителей в настолько раннем возрасте, что так до конца и остались Иванами без роду и племени. Бабушка Зоя, приехавшая в десятилетнем возрасте в детдом сама, вспоминает своего покойного мужа. Его подобрали на перроне в Новосибирске. Малыш, которому едва исполнилось три года, сказал, что мать умерла, а отец пришел с ним на вокзал и уехал. Назвали его Толиком Петушковым — имя, возможно, свое, а фамилию наверняка придумали. Так Анатолий и не нашел никого из своей родни. А как искать братьев и сестер, если не знаешь о них ничего? В Каргасокском районе было несколько приютов. В некоторых жилось чуть лучше, в других — сущий кошмар. В 50-х годах Средневасюганский интернат наводнили дети со всей России. Туда отправляли самых неуправляемых — Сибирь все-таки. Воспитатели вспоминают, как малолетние отщепенцы избивали друг друга в кровь и искали наркотики. В психоактивные вещества превращалось все, начиная с прибрежных растений, заканчивая бензинами и ацетонами. Еще одним постоянным спутником васюганских сирот был голод. Во время войны детям приходилось есть картофельные очистки и отходы мясокомбината, а в послевоенные годы довольствоваться 200 граммами хлеба в день. Вениамин Анисимович Колыхалов вспоминает, как зимой они с ребятами выкапывали перемерзлые клубни и пекли из них «тошнотики» — лепешки, от которых случалось несварение желудка. Учитывая, что интернаты были преимущественно на собственном обеспечении, детвора работала наравне со взрослыми. Дедушка Вениамин говорит, что уже в 10 лет умел косить. По его словам, именно в приюте ему привили любовь к труду. Читайте также: Расстрел Яна Берзина. За что поплатился руководитель военной разведки? Враждебные по идеологии Не менее интересные истории могут поведать и сотрудники детдомов. Долгое время приют был единственным местом трудоустройства для васюганских женщин. Можно было, конечно, отправиться на буровые работы, но тогда ты будешь оторвана от дома и детей. Поэтому матери и шли кто нянечкой, кто кухаркой, кто прачкой. Людмила Колмеец, стирающая для интерната белье, вспоминает, насколько тяжело приходилось с трудновоспитуемыми. Они воровали еду у младших, дрались друг с другом, били преподавателей, но ничего нельзя было с этим поделать. Ни полиции, ни охраны — кругом один лес. Случались также неприятности и от коллег. Евдокия Григорьевна Пахоменко (Обоскалова), вышедшая из Средневасюганского интерната и дослужившаяся до завуча в Айполовском детском доме на реке Обь, в 23 года стала политзаключенной. Новый работник решил подсидеть молодую девушку и написал на нее донос. Евдокию судили по 58-й статье («контрреволюционная деятельность») и отправили на лесоповал. По словам старушки, она целый год трудилась в лютые сорокаградусные морозы и ждала расстрела. К тому моменту доносчик успел занять директорское кресло и начал травить детей баландой. После того, как одна девочка умерла, его посадили в тюрьму, и тут на помощь к Евдокии пришел знакомый начальник НКВД. Он и заставил подлеца признаться в клевете. Заключение Сейчас в Каргасокском крае детдомов больше нет. Средневасюганский интернат закрыли в середине 90-х, когда начался массовый беспредел и сироты пошли обворовывать местных жителей. Могилы заброшены, тропинки заросли бурьяном, а с берега реки больше не видно двухэтажного приютского здания. Однако это место до сих пор вспоминают с теплом. Одна бабушка осталась даже благодарна Сталину за то, что он построил приюты для беспризорных малышей в Сибири. Вот только нужны были бы они, если бы многодетных родителей не лишили дома и не сослали на край планеты? Читайте также: Блокадные богачи. Кто хорошо жил в Ленинграде в 1941-1944-х?
