Как делать джаз на чувашском языке в Казани

Вера Кожеманова — о том, как уйти из эстрады в джаз на родном языке Казанская группа Shanu, исполняющая чувашские народные песни в джазовых и фьюжн-аранжировках, представляет первый клип Tevet. Вокалистка Вера Кожеманова рассказывает, как ей удалось из эстрадных певиц перейти в этноджазовые и почему у группы до сих пор не вышел дебютный альбом. "Я не думала, что начну петь народные песни" — Ты ведь не чувашка из Чувашии? — Я родилась в Татарстане, в Аксубаевском районе, училась в Нижнекамске. Мои родители, мои дедушки-бабушки — все из Аксубаево. Мы — из Казанской губернии. — Вы чем-то отличаетесь от чувашей в Чувашии? — Там меня называют татаркой. (Смеется). Я думаю, мы для них больше "татарские" чуваши. У нас немного другой говор. Если обсуждать традиции, то я знаю, что в Аксубаево есть несколько деревень чувашей-язычников, как и в самой Чувашии. При этом есть и чуваши-православные. Язычники — те, которые остались верны исходным традициям. Я слышала, что их за это даже принижали. — Когда ты начала слушать чувашские народные песни? — Я с ними познакомилась, когда начала их петь. У меня нет фольклорного образования. Раньше народные песни я немного слышала в деревне. Помню маленькие уявы, наши праздники, там выступали фольклорные коллективы. Сама я этим не интересовалась. Петь в традиционном фольклорном стиле мне не хотелось. К тому же я получила академическое образование. Я не думала, что начну заниматься народными песнями. — А что тебя в них смущает? — Для исполнения в традиционном стиле нужен народный вокал. И эту функцию исполняют народные коллективы, сохраняя и приумножая нашу культуру, отдельные вокалисты-народники. Фото vk.com/shanuband Я представляю группу Shanu. Мне интересно, чего хотят ребята. Я бы даже сказала, что в нашем творчестве я — малая часть. Если они захотят что-то еще сделать — я не буду против — А что делаешь ты? — Я, наверное, использую народные темы, осовремениваю их, тем самым пытаюсь вызвать интерес других народов к нашей культуре, языку. Мы хотим показать, что чувашские песни можно петь по-другому. Понятно, что когда-то их исполняли определенным образом, так, как сейчас делают народные коллективы. Но это не исключает возможностей, что если бы те первые исполнители жили в нынешних условиях, то они запели бы в более современной манере. Вообще, у каждой песни всегда есть несколько версий. И тексты встречаются одни и те же — но у разных мелодических фигур. Поэтому народная музыка — про свободу, в том числе. — Сейчас ты лучше знаешь чувашскую культуру? — Когда начала петь, стало ясно, что это надо изучать. Я читаю литературу про народную музыку. Но у меня нет цели делать в группе только то, что я хочу. Я представляю группу Shanu. Мне интересно, чего хотят ребята. Я бы даже сказала, что в нашем творчестве я — малая часть. Если они захотят что-то еще сделать — я не буду против. "Сумар Сувать" как рубикон — Но идея петь что-то на родном языке исходила из тебя? — Да, так мы и появились. Нашла кахонщика, он познакомил меня с Димой Лысовым, пианистом. Я принесла ему три песни. Мы сделали небольшое выступление в "Старом рояле". Через полгода появился у нас и барабанщик Андрей Казанцев, так сформировался основной костяк. — И сначала твое имя стояло в афише, у группы не было названия. — Да, сначала я их собрала, потом заметила, что они вовлекаются в процесс. Для Димы это тоже возможность творчества, сочинительства, он оттачивает свои навыки, экспериментирует. Я по нему вижу, что мы растем. Он очень способный, я бы даже сказала — гениальный. Ему этот проект интересен в первую очередь как музыканту, не думаю, что он проникся народной культурой прямо сильно. Вообще он не любит откровенничать. Но я сложно представляю Shanu без него. Также очень ценим Андрея Казанцева — барабанщика, который является идейным вдохновителем коллектива, часто подсказывает, направляет по аранжировкам в том числе. На скрипке у нас прекрасный музыкант — Арслан Сайфи, и здорово, что наши ряды пополнила новая девушка — басистка Эльвира Альбиева. Фото vk.com/verakozhemanova Уже выработался определенный взгляд. Ищешь тему развитую, с разнохарактерными частями, с интересным ритмическим рисунком, сменяемостью размеров — Как звучали у тебя песни, когда ты их принесла? Джазового опыта у вас не было. И этнического тоже. Но сходу назвались этно-джазом! — У меня был интерес к джазу, к этому моменту у меня было хорошее представление о world music в мировом пространстве. Когда я показывала наброски, то сразу напевала их в джазовом стиле. И, по счастливому обстоятельству, Дима тоже в тот момент интересовался джазом. — В Татарстане ты поешь для людей, которые не знают оригиналов этих композиций. Это хорошо? — В идеале, петь песни, которые людям неизвестны — сейчас мы стараемся так подбирать темы. Хотя у нас есть "Сумар Сувать" — это одна из самых известных чувашских песен. И она у нас в репертуаре ключевая, характеризирующая нас как музыкальную группу, это мнение всего коллектива. Она у нас получилась песней-пьесой на 7 минут. Так вот, есть чуваши, которые разлюбили эту песню — она немного бесючая, попсовая в своем оригинальном звучании. А теперь мне говорят, что готовы ее слушать снова. И я ее тоже с удовольствием слушаю именно в нашей интерпретации. Может, я для себя их и переделываю! (смеется) — Ты целенаправленно теперь ищешь новые композиции? — Сейчас это делать сложнее. Уже выработался определенный взгляд. Ищешь тему развитую, с разнохарактерными частями, с интересным ритмическим рисунком, сменяемостью размеров. У меня есть толстая книга с народными песнями, от нее осталась непросмотренная треть — я отобрала только четыре песни, возможно, их мы будем делать. Также у нас возникла идея делать джазовые пьесы, попробовать без песенной формы. — Вы можете съехать с этнической темы? — Не думаю. Это останется этникой, отсутствие слов на это не указывает. Мы планируем продолжать делать аранжировки в джазовых, фьюжн-стилях Фото vk.com/verakozhemanova Я не знаю, как его сохранить. Я могу лишь петь песни на чувашском, я могу научить ребенка на нем говорить. А что я могу еще сделать? "Независимой чувашской музыки очень мало" — Вы достаточно активно выступаете и в Чувашии. Как вас там принимают? — Независимой чувашской музыки очень мало. Ситуация такова, что остался небольшой пласт чувашской интеллигенции и молодежи, которая интересуется культурой, они явно ждали чего-то нового. Наш проект они восприняли позитивно, нас поддерживают, про нас, бывает, пишут в местных СМИ, говорят по телевидении. Есть такой парень Элтияр, он нас много ставит на национальном радио, а слушают его бабушки. Они иногда звонят и говорят ему: мы не слушаем такую музыку. А он все равно продолжает нас ставить! Такой бесстрашный идейный человек. По сравнению с Татарстаном — ситуация другая. Здесь есть проекты, которые поддерживает Министерство культуры, Таткультфест — яркий пример, есть современные СМИ, радио, которые крутят иногда альтернативную музыку, есть лейбл Yummy music, который нас издает. В Чувашии исполнителей вроде нас — по пальцам пересчитать, хватит одной руки. И при минкульте пока нет проектов, связанных с развитием новой чувашской музыки. — Ты поешь на языке, который умирает. И через песню его не оживишь. Каково это? — В общемировом масштабе, чем меньше представителей языка, тем интересней он становится ученым, культурным институтам. Но я не знаю, как его сохранить. Я могу лишь петь песни на чувашском, я могу научить ребенка на нем говорить. А что я могу еще сделать? — Тебе печально от этого факта? — Конечно. — Ты выиграла в этом году грант "Татнефти" на запись альбома, когда он будет? — Вот, кстати, здесь даже гранты есть! У нас будет альбом, и сейчас мы решаем, каким его делать. Потому что сначала мы думали: у нас есть 10 песен, четыре мы записали, в смете вписано: "запись шести композиций". А теперь вот думаем, что можно попробовать сделать его не только песенным, но пьесовым. Но мы пока не знаем, будет ли это тот же альбом, или следующий. — Давай расскажем про песню Tevet. Как я понимаю, ты любишь описывать, как они у тебя сочинялись? — Да, описывать музыку или дизайн — это мое любимое дело. Над гармонией у нас всегда колдует пианист Дима Лысов. Как он объяснял, в этой песне он использовал гемиольные лады, которые характерны для цыганской, арабской музыки, венгерской (у нее вот есть связи с чувашской). Получается экзотично, за счет двух увеличенных секунд в ладу. И барабанная партия задает ключевое настроение, под нее хочется поднять руки и пошаманить. А шаманизм — это языческое прошлое чувашей, тот интересный пласт культуры, который нам интересен тоже. — Клип тебе снимал Булат Минкин? — Да, нас познакомила наш менеджер Эндже Гиззатова. Мы сходили на спектакль "Анна Каренина", где он играл. И начали обсуждать клип на песню Selime, но поняли, что он получается дорогим, забросили эту идею. Потом появилась эта шаманская песня. Мы с Эндже думали, что все сами снимем на айфон. Получилось красиво, но мы поняли, что до клипа это не дотягивает. Обратились за помощью к Булату, у него все получилось легко, он не стал нас мучить, отснял меня за два выезда, а остальные кадры мы оставили свои. — Это твой первый клип? Каково было сниматься, там достаточно откровенные съемки? — Да, первый. Я поняла какой Булат, на съемках была только Эндже, мы поехали в шесть утра, людей в окружении не было, я вжилась в роль, мне не было сложно. — Мы не упоминали в интервью твою эстрадную карьеру, хотя ты достаточно активно ей занималась. Забросила? — Да, забросила, я не получаю удовольствия от этого. Мне говорили, включая автора песен, что я зажата на сцене. Теперь я понимаю, что я была не в своей тарелке, мне было неуютно тогда. В Shanu все иначе.