Серый сюртук «зеленого» движения

Иллюстрация: Анастасия Лобова Если мы хотим спасти Землю, нам надо что-то делать с языком, которым мы об этом рассказываем. Есть слова, к которым невозможно привыкнуть, если вы хоть раз в жизни читали Чехова или Гоголя. «Биоразнообразие» — один из таких конструктов, который попался мне на глаза и заставил взяться за перо. «Циркулярная экономика» — для вас это прозвучит нормально, только если вы не подозреваете о существовании циркулярной пилы. «Цели устойчивого развития», они же ЦУР — немного ЦУП (Центр управления полетами), немного ЦРУ. Разве что слово «устойчивость» ничего, да и то, если подумать, комично, и лично у меня не вызывает иных ассоциаций, кроме состояния людей, вышедших из бара. И, конечно, «углеродный след». Представьте колонну пионеров, которые маршируют под транспарантом «Поможем коммунистам и комсомольцам сократить углеродный след». Вяло, товарищи, скучно, абстрактно. Не говоря уже о том, что «след» (на снегу) нельзя «сократить». Разве что не так интенсивно его пропечатывать (как герой песни «Гражданской обороны», который следов вовсе не оставлял). Если теперь мы посмотрим, как связаны между собой эти и другие прекрасные слова, нам окончательно станет дурно. Что-то вроде «содействие активностям, направленным на развитие осознанного потребления ответственными горожанами». Нарочитый бюрократизм экологического языка заставляет задуматься — а почему? Между собой мы же так не говорим. Возможно, тяга к канцеляризму и наукообразию — это от попытки представить себя серьезным. Скажешь попросту — тебя попросту и примут, а мы ребята важные. Но экологию и без официозных одежд воспринимают очень даже всерьез. Еще можно все свалить на ООН. Структура косная, она этот чудовищный язык и придумала. Отчасти так. Да не так: не все «зеленое» исходит от ООН. И вообще, ООН легко пинать, организация и без того не лучшие времена переживает, все самое важное происходит без нее. А, и конечно, корпорации! Это они и их «отчеты об устойчивом развитии». Ну, может быть. Мне кажется, надо вспомнить, зачем вообще существуют канцеляризмы. А существуют они, чтобы что-то скрыть. Взять известное словосочетание «проделана работа». Почему не написать «сделано», «выполнено»? Потому что «сделано» и «выполнено» подразумевает результат. Сделано — значит, взял, и сделал. А «проделана работа» — это не про результат, это про процесс. Мы делали-делали, а что сделали, никому не ведомо. «Магуть ергично фукцировать» — так Борис Пильняк издевался над комиссарским новоязом. Или «содействовать развитию» вместо «развивать». Развивать — это развивать, а содействовать? Это суетиться, мелькать, путаться под ногами и попутно пилить гранты, но не развивать. Таким образом, канцеляризм маскирует тот факт, что реально никто ничего не делал, и никакого конкретного результата нет. С терминами немного другая история. Я не очень люблю выражение «как корабль назовешь, так он и поплывет», потому что это, конечно, не так. Но в нашем случае смысл в этой поговорке есть. Слово несет в себе уверенность — или неуверенность в жизнеспособности идеи. Если такая уверенность есть, слово красиво и ловко встаёт в строку. Скажем, евразийство — во-первых, это красиво. Стоит за ним что-то реальное, не стоит — не важно, главное — у создателей этого учения была железобетонная уверенность в своей правоте. Они могли рассказать историю. В этой истории были жаркие степи, потные кони, и — на фоне заходящего солнца — колючий профиль кочевника. Ну а если такой уверенности нет? Если нет истории? Тогда — «циркулярная экономика». Что-то корявенькое, коммунизм — не коммунизм, но у всего подъезда одна дрель на всех. При ближайшем рассмотрении мифологическое ядро (что есть идеология, как не миф) рассыпается в прах. Прах очень сложно описать. Это как хаос древних космогоний — тьма, бесформенность, и весь сказ. К чему я веду. По каким-то причинам живое, веселое, интересное «зеленое» движение натянуло на себя серый канцелярский сюртук. Может показаться, что это мелочь. Но это не мелочь, а первостепенная угроза. Если «зеленую» идею не освободить из словесного плена, она, говоря языком Гомера, «обветшает в неволе». Экологическим активистам нужен новый язык. Не в том ли величие (да!) Греты Тунберг, что она суровыми, по-скандинавски рублеными фразами вытряхнула уютную кошелку «биоразнообразий», «зимних периодов» и «устойчивых сознательностей». Пора строить. Займемся этим? Проделаем, так сказать, работу. Подписывайтесь на наш канал в Яндекс.Дзен Автор Евгений Арсюхин