Елена Крылова: О мэрах Краснодара, газетчиках и Вячеславе Смеюхе

30 лет газета обрастала событиями, байками и имуществом. Своя типография, большой автопарк, ресторан и даже самолет. Что из этого неправда? — Все правда. Кроме самолета. Нам его, конечно, подарили. Какой-то коммерсант. Но только на словах. Сам транспорт никто не видел. А остальное было. И своя типография, и, пожалуй, первая в крае собственная служба доставки газет, большой автопарк, ведь мы выпускали несколько печатных продуктов, и да, мы обедали в ресторане, который находился в том же здании, где и редакция — по талончикам. И вроде как к этому ресторану тоже имели прямое отношение. — Елена Револьдовна, вы в журналистике 40 лет, 26 из них — в «КИ». Какой период был самым интересным? — Первое десятилетие. Мы пошли за смелым Вячеславом Смеюхой, который создавал с нуля новую городскую газету (один из основателей «КИ». На должности главреда трудился до апреля 2004 года. Вячеслава Сергеевича не стало в июне 2020 года. — Прим. Авт.). Рискнули. Но газета быстро рванула вперед и скоро стала самым авторитетным изданием с огромными тиражами. Работать с властью тогда было приятно — руки никто не выкручивал, что писать — не указывал, что не писать — тоже. — С кем из мэров дружили? — Я со всеми была в хороших профессиональных отношениях. Но комфортнее всего работать с Валерием Самойленко и Владимиром Евлановым. Они понимали нас, уважали журналистов. А вот с Николаем Призом взаимопонимания так и не случилось. Нынешний глава города Евгений Первышов — молодой, креативный руководитель. Но тут уж вы мне про него больше расскажете. — Кто ваш учитель? — Мой отец — Револьд Александрович Крылов (известный кубанский поэт. — Прим. Авт.). И, конечно, Вячеслав Смеюха.Он всегда говорил: «Руководитель не должен быть мелочным». Я всю жизнь старалась придерживаться этой его мудрости. Смеюха был великодушным человеком и замечательным главным редактором. Всегда с пониманием относился к любым ситуациям, отстаивал интересы сотрудников. Например, его неформальный девиз: «Никаких проблем я здесь не вижу». И, действительно, все вопросы быстро решались. — А у вас были свои редакционные приметы? Например, сейчас ответственный секретарь Елена Осипова запрещает в отделе верстки произносить фразу: «Сегодня мы быстро сдадимся», иначе номер «сядет». — Осипова не очень в курсе, как раньше сдавалась газета, потому как она к нам пришла, когда мы это уже делали в нормальном режиме. А раньше номер писался с колес, подписывали его и в час, и в два ночи. В нулевых такого не было — сдавались четко по графику. А вот приметы, связанные с Вячеславом Сергеевичем, у коллег были. Если он приходил в определенной жилетке, кстати, его любимой, значит, жди беды. — Как выстраивали отношения с творческим коллективом? И как вам сравнение Елены Крыловой с Маргарет Тэтчер? — Ой! (Смеется.) Тэтчер была очень сильной барышней. На самом деле я более мягкий человек, чем кажется. Хотя, если ты руководитель, невозможно быть добренькой мамочкой. Но точно надо быть человеком справедливым. У нас был сложный творческий коллектив. Всегда присутствовали какие-то конфликты, творческие стычки — и смешные, и крайне неприятные. Приходилось их разруливать, кого-то мирить, а от других сотрудников и вовсе избавляться. Я старалась поддерживать в руководстве разумную строгость. Кстати, в моей либеральной семье никто ни на кого не давил и я привыкла уважать личную свободу. А работать помогали мои сильные заместители, наш костяк профессионалов. Светлана Журавлева, Елена Назарова, Святослав Касавченко, Ирина Груба, Евгений Тованчев, Наташа Галацан, Иван Журавлев, Елизавета Каминская, Елена Осипова, Анна Бондаренко — люди не просто талантливые, мощные специалисты! Все вопросы, касающиеся газеты, решали коллегиально. Со многими из них я продолжаю дружить. Коллектив был сильным, а руководитель с такими кадрами не должен быть размазней. — Вы сегодня читаете «КИ»? Как оцениваете работу коллег? — Меня какие-то добрые коллеги подписали на газету, да. Я читаю ваш сайт, но и замечаю, как меняется издание: лицо газеты, какие-то новации, фишки. Что-то нравится, а что-то нет. Например, заголовок «Главней всего в салате юшка» вызывает оторопь. Это супер троллинг. Народ пытается с помощью юмора сбивать пафос, чтобы не так тошно было жить? Мы так тоже делали. Я это прекрасно понимаю. — Вам приходилось играть ва-банк? — Да! Был переломный момент — отстранение Приза, мэра Краснодара. Была самая настоящая война. Краевые власти требовали его отставки, Приз упирался и пытался втянуть в военные действия газету. Меня увольняли каждый день, заставляли публиковать непотребные вещи, давили, арестовывали имущество, угрожали. Мы отказывались, бунтовали. Тогда редакционным советом проголосовали и сделали свой рискованный выбор — не в пользу своего учредителя. Уверена, это было правильно. — Вы — представитель советской школы журналистики, скучаете по тем очеркам и зарисовкам? — Да вы что! Я всегда была антисоветчицей, еще в 70-х вышла из комсомола. Оппозиционно настроена к любой власти, как и положено думающему человеку. Считаю, что интеллигент всегда должен быть в оппозиции. И для чиновников это только плюс, иначе как им еще смотреть на себя со стороны? Я не тоскую по советской журналистике — она была услужливой. Хотя совковое предыхание, этот нечеловеческий пафос до сих пор встречается и в некоторых современных СМИ. Но то, что тогда существовали такие яркие бриллианты, как, например, газета «Комсомолец Кубани» — счастье. После «Комсомолки» — это было главное молодежное издание страны. — А почему вас нет в инфополе сейчас? — Я вообще избегаю публичности. Даже в соцсетях присутствую пассивно. Не хочу высказывать свою точку зрения, тем более если меня об этом не спрашивают. Конечно, поступают предложения поучаствовать в проектах, но, честно говоря, пока не встретился достойный. Хотя писать люблю и к предложениям открыта. — Самое смешное в «КИ»? — Бесконечные розыгрыши, которые устраивал Смеюха. Он был человеком искрометным, шутки рождались мгновенно. Все это носило виртуозный характер и потом вспоминалось много лет. — Вспомним о грустном? — Смеюха был таким…Слезы подступают, когда я думаю, что газета празднует 30-летие, а его нет. У нас во дворе редакции жила приблудная собака Тоба. Совершенный монстр, злая, всех кусала. И все уговаривали Вячеслава Сергеевича избавиться от нее. Смеюха говорил — нет, пусть живет. Однажды поздним вечером я заглянула к главреду. Он работает, а посреди кабинета, развалившись, лежит Тоба. Я обалдела и говорю: «Слава, а что она здесь делает?» А он: «Да ты знаешь, так было грустно, я ее позвал…» В нем было столько человеческого участия ко всем. Больно, что ребят, которые много сделали для газеты, уже нет. Мне и в редакцию трудно заходить. Думаешь не о людях, которые сейчас работают, а о том времени, когда все было хорошо и мы все были вместе. Очень тяжело терять друзей. — Как достойно уйти с Олимпа? — Ну, какой же это Олимп! Это всего лишь стул, на котором ты сидишь. Когда не являешься собственником компании, то должен быть готов в любой момент встать, взять сумочку, улыбнуться и уйти. Поэтому, когда я смотрю на попытки людей истерически цепляться за то, что им не принадлежит — это производит жалкое впечатление. И в таких ситуациях должны вести себя достойно и тот, кто уходит, и кто приходит после. Я 26 лет работала в «КИ», этого даже больше, чем достаточно. Каким бы ты не был умным и талантливым, но глаз замыливается, теряется острота. Надо уйти и заняться другим делом, другим проектами. — Деньги или слава? — Единственное, что имеет цену, с моей точки зрения, это отношения. Отношения между людьми: близкими, друзьями, коллегами. Никакие деньги и привилегии этого не перебьют. — Что пожелаете своему изданию? — Газета — любовь всей моей жизни. И это навсегда. За эти 30 лет мы видели несколько рубежей и точек, к которым приводили решительные изменения. Никогда нельзя сказать наверняка, когда они начнутся. Я желаю, чтобы наступили такие перемены, после которых и у газеты, и у всей журналистики, и у целой страны начнется новая жизнь.