Сгореть на работе: как грамотность убивала фермеров

Как нашествие сорняка привело к взрыву брюк мистера Бакли, почему грамотность фермеров заставила их выбрать более ядовитого пестицида и чем опасен для птиц «превосходный порошок» — в новом выпуске рубрики «Шнобелевская премия — это серьезно». 12 августа 1931 года в Hawera Star — газете новозеландского округа Таранаки — вышла статья. Подобные сообщения поступали и из других частей страны. Так, на глазах одного жителя Новой Зеландии вспыхнула только что вывешенная на просушку после стирки одежда; брюки другого начали тлеть, когда он ехал на лошади. Фермеры и рабочие впервые воочию убедились, что курение опасно для здоровья: их штаны и куртки загорались, как только они зажигали сигарету. Люди получали серьезные ожоги и даже погибали. Наверное, самая трагическая история случилась с фермером, который вернулся домой и захотел посмотреть на своего спящего ребенка. Как и во многих других домах Новой Зеландии первой трети ХХ века, электричества у него не было — фермер зажег свечу. При первой же искре вся его одежда вспыхнула, и мужчина вскоре умер от несовместимых с жизнью ожогов. Почему это происходило? В статье Hawera Star был и ответ: в начале 1930-ых годов в сельском хозяйстве Новой Зеландии стали активно использовать хлорат натрия — натриевую соль хлорноватой кислоты (не путайте с хлоридом натрия — поваренной солью). Хлорат натрия — дефолиант, то есть вещество, которое стимулирует опадение листьев растений. Жизнеспособность самих деревьев и кустарников при этом сохраняется — при определенных условиях они даже начинают быстрее расти, а в листьях происходят такие же изменения обмена веществ, как и при естественном листопаде (но, конечно, при использовании химиката в высокой концентрации растения погибнут). Хлорат натрия — очень нестабильное вещество, его даже применяют в пиротехнике. Особенно опасным он становится при взаимодействии с органическими материалами, например, шерстью или хлопком, при этом смыть его с одежды не так просто — при трении, нагревании или соприкосновении с огнем ткань воспламеняется. Это свойство дефолианта не было секретом для профессионалов. В промышленном сельском хозяйстве работавшие с химикатом операторы носили защитные костюмы — которых, конечно же, не было у владельцев мелких земельных участков (да и сами фермеры не знали о необходимости защиты). Зачем же они вообще стали использовать опасное вещество на своих полях? В 2004 году Джеймс Уотсон (не тот, что открыл структуру ДНК, а исследователь из Университета Мэсси в Новой Зеландии) опубликовал статью «Значение взорвавшихся брюк мистера Ричарда Бакли», в которой проанализировал экономические, исторические и социальные предпосылки широкого использования хлората натрия в сельском хозяйстве — и, как следствие, многочисленных ожогов и смертей. Уотсон получил Шнобелевскую премию 2005 года в номинации «История сельского хозяйства», а его работа заставила задуматься в том числе о том, что иногда многие знания действительно умножают скорбь и количество погибших от несчастных случаев. Итак, зачем мы используем пестициды? Самый простой ответ — чтобы бороться с сорняками или насекомыми. В начале ХХ века новозеландские фермеры столкнулись с нашествием лугового крестовника (или якобеи обыкновенной, Senecio jacobaea) — ядовитого растения, опасного для скота и домашних птиц. Крестовник был завезен в Новую Зеландию в XIX веке, и к 1900 году прекрасно чувствовал себя в сельскохозяйственных районах страны — как на Южном, так и на Северном острове. Растение не только убивало скот и лошадей — оно распространялось настолько активно, что вытесняло посеянные фермерами культуры (клевер, травы) и снижало урожаи. Основная проблема была именно в этом: лошади и коровы хотя и гибли от отравлений, но не слишком часто, потому что попросту избегали есть опасное растение. А вот количество доступного им корма заметно снижалось. Между тем, в то время Новая Зеландия активно разводила именно коров и экспортировала молочную продукцию: помогали в этом появившиеся в конце XIX века рефрижераторные суда. Еще одной причиной быстрого распространения хлората натрия стало доверие новозеландцев к науке в целом и к руководству страны в частности. В 1930 году в «Новозеландском сельскохозяйственном журнале» вышла статья Дж. У. Дима, руководителя одного из департаментов министерства сельского хозяйства Новой Зеландии. Он писал, что хлорат натрия и хлорат кальция — лучшие средства для борьбы с крестовником. Однако более безопасный хлорат кальция все же уступал по эффективности, а работать с ним было не так удобно — так что Дим советовал использовать именно хлорат натрия. В редакцию журнала стали приходить письма с вопросами от фермеров, и через два месяца Дим подтвердил свои рекомендации. В 1932 году журнал «Новозеландский фермер», адресованный уже широкой аудитории, назвал хлорат натрия «величайшим даром» и посоветовал смешивать его не с водой, а с порошком извести — по мнению автора, в сухом виде пестицид был еще эффективнее. Через некоторое время в Министерстве сельского хозяйства отметили, что использование хлората натрия с известью стало обычной практикой. Очевидно, что причиной популярности опасного химиката стала грамотность фермеров и их уважение к науке, пишет Уотсон. Социологическое исследование конца 1930-ых годов показало, что фермерские хозяйства, занимающиеся производством молочной продукции, в среднем выписывали четыре регулярных издания (газет или журналов), причем одно из них было посвящено именно сельскому хозяйству — неожиданно высокие цифры. И, наконец, последний фактор, повлиявший на распространение пестицида, — стремление свести к минимуму количество занятых в хозяйстве человек. Причин было несколько: во-первых, наемный труд в Новой Зеландии был весьма дорогим, работа в поле считалась непрестижной, да и сами работники не стремились отдавать все свои силы на благо чужого хозяйства. Это значит, что основная нагрузка ложилась на семью фермера. Во-вторых, в середине 1920-ых годов сельские жители стали все чаще отдавать детей в школу: учеба была обязательной для подростков младше 14 лет. Количество детей тоже уменьшилось: от восьми человек на семью до трех-четырех. В-третьих, в первой половине ХХ века у сельских жителей появилось стремление к образу жизни, который Уотсон называет «респектабельным». Это означало, например, что супруга фермера может позволить себе заниматься только домашними делами и не выходить в поле; его дети посещают школу; а за его столом едят только члены семьи, а не наемные рабочие. Все вместе это привело к желанию максимально облегчить и ускорить выполнение сельскохозяйственных работ — так, чтобы с ними справлялся владелец хозяйства и его взрослые дети. Хлорат натрия как нельзя лучше отвечал этим требованиям. Как заключает Джеймс Уотсон, распространение в Новой Зеландии опасного для жизни хлората натрия стало яркой иллюстрацией того, как желание добиться более высокого уровня жизни в сочетании с массовой грамотностью и доверием к специалистам привело к трагическим последствиям. Довольно неочевидная связь, верно? И, конечно, заканчивая разговор об опасном пестициде, нельзя не вспомнить еще один пример неоднозначного достижения химии. Речь идет о знаменитом ДДТ — дихлордифенилтрихлорметилметане (который еще известен под названием «дуст»). Вещество синтезировал 24-летний студент-химик Отмар Цайдлер, опубликовав статью в 1874 году. После этого соединение было забыто на несколько десятилетий. Второй раз вещество получил Пауль Герман Мюллер, работавший в фармацевтической и химической компании J.R. Geigy Ltd (современный Novartis). В 1935 году Мюллер начал заниматься поисками эффективного инсектицида — вещества, убивающего насекомых. Требований было три: соединение должно быть недорогое, эффективное и безопасное для людей. Спустя четыре года работы химик синтезировал ДДТ. В промышленных масштабах его начали производить в 1943 году. Вещество отлично справлялось с колорадскими жуками, тлей и другими насекомыми. Благодаря инсектициду удалось остановить эпидемию сыпного тифа в Неаполе — ДДТ убивал вшей, переносчиков заболевания. А еще — малярийных комаров. В 1944 году Уинстон Черчилль писал: «Превосходный порошок ДДТ, всесторонне исследованный и доказавший, что он дает удивительные результаты, отныне будет широко использоваться британскими войсками в Бирме и американскими и австралийскими войсками в Тихом океане и Индии на всех театрах боевых действий». В 1948 году Пауль Герман Мюллер получил Нобелевскую премию по физиологии или медицине с формулировкой «За открытие высокой эффективности ДДТ как контактного яда». Первые звоночки раздались в начале 1960-ых годов после выхода книги «Безмолвная весна», в которой утверждалось: ДДТ негативно влияет на окружающую среду, особенно на птиц: из-за пестицида скорлупа яиц становится тонкой, в результате чего эмбрионы погибают. Позже выяснилось, что ДДТ накапливается в почве и воде, а также тканях организма, представляя опасность для микроорганизмов, земноводных, птиц, рыб, животных и человека. Есть предположения, что ДДТ может провоцировать рак (но это не доказано). Первым государством, запретившим ДДТ, стала Швеция — это случилось в 1970 году. За ней последовали и другие страны. В 2004-2006 годах Всемирная организация здравоохранения вновь разрешила применение ДДТ для борьбы с малярией. По мнению экспертов, в этом случае польза инсектицида многократно превышает риски для здоровья людей и окружающей среды. В 2007 году Американский институт предпринимательства опубликовал доклад. Выходит, Шнобелевский комитет в 2005 году не зря привлек внимание общественности к проблеме соотношения пользы и урона от пестицидов — эта тема актуальна и по сей день. Истории взорвавшихся брюк мистера Бакли и «безмолвной весны» прекрасно иллюстрируют: прогресс и вред редко ходят поодиночке. Понравился материал? Добавьте Indicator.Ru в «Мои источники» Яндекс.Новостей и читайте нас чаще. Подписывайтесь на Indicator.Ru в соцсетях: Facebook, ВКонтакте, Twitter, Telegram, Одноклассники.