Как соблюдение тишины помогает жить счастливой жизнью

Принцип «Меньше значит больше» стал мантрой современных гуру минимализма, которые обещают, что избавление от избыточного количества вещей — это ключ к решению большинства проблем. Минимализм приобрел огромную популярность. Появилась целая индустрия, которая предлагает модные дизайны интерьеров, минималистичные бренды одежды, гаджеты, книги, подкасты, посвященные этому направлению. Кайл Чайка, известный культурный обозреватель, критик, искусствовед на протяжении многих лет изучает минималистские тренды и считает, что минимализм — это не болезнь и не лекарство современного мира, но еще одна попытка прожить эту жизнь осознанно и правильно. Публикуем отрывок из его книги, посвященный тишине, которая помогает успокоиться и сосредоточиться на важном. .disclamer { display: block; background-color:#f3f9f9; font-family:sans-serif; font-size: smaller; text-align: left; padding: 10px; } .marker { background: #FFE3E0; background: linear-gradient(180deg,rgba(255,255,255,0) 45%, #FFE3E0 55%); } В поисках минимализма. Стремление к меньшему в живописи, архитектуре и музыкеКайл ЧайкаАльпина Паблишер, 2020 Очень просто, обнаружив, что в доме скопилось слишком много вещей, решиться на то, чтобы выбросить старую одежду. Или начать жить в квартире с голым полом и стенами, на которых ничего не висит. Сокращение количества вещей — важное решение, и оно приносит вполне осязаемые результаты: мы легко можем сравнить, «как было» и «как стало», словно в рекламе какой-нибудь клиники пластической хирургии. Минималистское жилье можно купить и оборудовать с помощью определенного набора предметов, и не важно, входит туда джаддовская кушетка за 10 000 долларов или кофейный столик из ИКЕА за 40 долларов.А вот внести порядок в хаос окружающего мира намного труднее. Как справиться с шумными улицами, толпами людей в больших городах и навязчивыми образами, которые без всякой системы вываливает на нас реклама? Цифровое пространство тоже очень шумное. Мы приходим в более или менее чистые офисы или кафе и утыкаемся в телефоны или ноутбуки. И тут же наши глаза подвергаются настоящей бомбардировке со стороны Instagram или Facebook, в уши врывается музыка или подкасты, а в мозг — заголовки СМИ или твиты. Головы у нас захламлены ничуть не меньше, чем квартиры. Начиная работать над этой книгой, я думал, что мне надо прежде всего сосредоточиться на проблемах пустоты и отсутствия вещей, но вскоре обнаружил, что отвлекаюсь чаще обычного. Я не мог справиться с притяжением айфона, постоянно читал посты в соцсетях или сообщения от друзей. Я не только поглощал новости, касавшиеся недавних политических потрясений, но еще и постоянно испытывал потребность в любых стимулах: в новой фотографии, новых звуках, новом тексте. Эта потребность, с одной стороны, навевала невероятную скуку, а с другой — захватывала меня целиком. Постоянный фоновый шум вызывал у меня зависимость, которую было совершенно невозможно удовлетворить, как будто чипсы ешь. Пытаясь справиться с этими возбуждающими факторами или по крайней мере снова обрести душевное равновесие, я отключал вай-фай на компьютере и уносил телефон в другую комнату, чтобы не иметь возможности схватить его в минуту слабости. Тогда я решил, что буду писать в местах, где нет выхода в интернет, и мечтал о подземном бункере, где полное отсутствие чего бы то ни было вынудило бы меня наконец сосредоточиться. Такой осознанный отказ от переизбытка информации и активности в соцсетях, которая требовала от человека огромных затрат энергии в 2010-х, стали называть цифровым минимализмом.В разгар моей борьбы с самим собой я вспомнил, что однажды прочел в интернете об искусственном погружении в темноту и тишину в замкнутой камере на час или два. Эта процедура, называемая сенсорной депривацией или флоатингом, стала модной в кругах людей, которые постоянно находятся онлайн. Флоатинг расхваливали в статьях о правильном образе жизни и в новейших медицинских исследованиях: там описывали оздоравливающее воздействие депривации на человеческий мозг. Я стал искать недалеко от своего дома спа, предлагающее такую услугу. На экране тут же появились фотографии накрытых крышками пластиковых контейнеров примерно 2,5 м в длину и около 1,8 м в ширину. Там — небольшое количество воды, в которой растворены тысячи килограммов английской соли. В этот раствор и погружается обнаженный пациент. После того, как над его головой закрывают крышку, он ничего не видит и не слышит.Я вдруг ощутил невероятную жажду тишины. Мне очень понравилась перспектива отказаться от всех ощущений, но я хотел сделать это позитивно, добровольно, не как в обычной жизни, когда просто перестаешь что-либо воспринимать. Я думал о встрече с тишиной так, будто должен был отправиться в отпуск, простившись с внешним миром. Это было нечто прямо противоположное излишнему количеству возбуждающих факторов. Сенсорная депривация казалась странной штукой, но наука вроде бы подтверждала ее положительное воздействие на организм. Официальное медицинское название плавания в темной ванне — техника ограничения средовой стимуляции (Restricted Environmental Stimulation Technique — английское сокращение REST (отдых) тут очень уместно). Эксперименты показали, что один или два часа REST снижают уровень кортизона, гормона стресса на 25% и одновременно повышают интероцепцию, правильное ощущение тела, улучшают дыхание, приводят в порядок сердцебиение и уменьшают общую тревожность. В одном исследовании флоатинг сравнивали с другим полезным успокоительным — 90-минутным просмотром сериала «Планета Земля» (Planet Earth). Но, судя по отзывам тех, кто попробовал сенсорную депривацию, они все-таки ощущали большее расслабление и безмятежность, чем те, кто смотрел этот документальный фильм. Флоатинг активизирует островковую долю коры головного мозга, которая как раз отвечает за эмоциональную реакцию на телесные ощущения. Не говоря уж о том, что погружение в воду несравнимо с ситуацией, когда ты утыкаешься в телефон. Кажется, что Мари Кондо очищает вам голову. В общем, я записался в Soulex, спа-салон для флоатинга, открывшийся в 2017 году, — одно из более чем 300 мест в США, предлагающих сенсорную депривацию. Soulex находится в центре Вашингтона на большой шумной магистрали среди безликих офисных зданий. Там предлагают единственную услугу — REST, и в четырех помещениях салона установлены четыре контейнера, похожие на огромные девайсы фирмы Apple, — гладкие, белые, изогнутые. Их спроектировал венгерский дизайнер, произведены они в Германии и стоят около 30 000 долларов каждый, так что 70 долларов, которые я заплатил за первую процедуру, казались на этом фоне сущим пустяком.Впервые сенсорную депривацию стал проводить в середине 1950-х годов американский ученый по имени Джон Лилли, который изобрел первый резервуар для изучения человеческого восприятия — прежде всего своего собственного. Он пробовал ЛСД и кетамин, дружил с Алленом Гинзбергом и Тимоти Лири, тусил в Эсалене и считал, что может вступать в контакт с дельфинами. По мнению Лилли, сенсорная депривация давала освобождение от своей личности и от общества. «Обычному человеку надо просто улечься в резервуар в темноте и тишине и находиться в нем до тех пор, пока он не поймет, что сам программирует в голове все с ним происходящее», — писал он. Флоатинг вошел в моду в 1970-е, эпоху нью-эйдж, но тут разразился кризис, связанный со СПИДом, люди начали без всяких оснований бояться за свое здоровье, и интерес к процедурам угас. Флоатинг превратился в нишевое удовольствие, как ретриты с потреблением айяуаски или японские туалеты. Он был окружен ореолом легкой извращенности — кстати, не развеявшимся полностью и по сей день. В фильме 1980 года «Другие ипостаси» (Altered States) действует ученый, явно напоминающий Лилли: он принимает галлюциногены и отправляется из своей ванны для флоатинга в путешествия во времени и пространстве. В конце концов он мутирует в многомерный сгусток материи.Дариус Вазири, аккуратно подстриженный мужчина средних лет, основавший Soulex вместе со своей женой Педрамин, впервые увидел резервуары для флоатинга 30 лет назад во время собрания книжного клуба в доме одного успешного исполнительного директора большой компании. «Раньше такие ванные стояли у людей в домах, и гостям предлагали их испробовать», — вспоминал он. Сегодня у Soulex довольно много клиентов, которые ищут здесь все, что только можно, — от быстрого выздоровления (флоатинг очень популярен у спортсменов) до более отвлеченных вещей вроде благотворного воздействия на душевное здоровье. «У нас бывает много политиков, — рассказал Вазири. — Для них это укромное место, где можно укрыться от безумия, творящегося в их жизни». По пятницам и выходным дням посетителей особенно много.Дариус выглядел очень умиротворенным. Я с завистью смотрел на его сияющую кожу, прекрасно очищенную благодаря постоянному воздействию английской соли. Он был в белой рубашке поло, заправленной в такие же белые хлопковые брюки, на носу — очки в круглой красной оправе. Но мне все равно казалось, что сейчас начнутся непристойности, как будто я приехал в шведский санаторий и обнаружил там подпольный секс-клуб. Дариус провел меня через холл к ванной. За ее дверью оказалась выложенная темной плиткой комната со стеклянной душевой кабиной в углу: здесь мне предстояло мыться до и после флоатинга. Большую часть пространства занимал белый контейнер.Прикоснувшись к экрану на стене, Вазири включил механизм, и в резервуар полилась вода, нагретая до 35 градусов Цельсия. Казалось, наполняется бачок огромного унитаза, оснащенного светодиодами, они медленно меняли цвета в порядке радужного спектра. Где-то был спрятан динамик, откуда доносилось чириканье птиц. Это звучало очень сюрреалистично в стерильной и неестественной комнате, где единственными представителями живой природы были пожухлое растение в горшке и зачем-то положенный на пол камень. Дариус объяснил, что мне надо дождаться, пока отфильтрованная вода дойдет до лампочек, лечь в ванну, закрыть крышку, и время пойдет. Через несколько минут свет погаснет и звуки остановятся.Я был немного испуган и напряжен, потому что иногда переживаю приступы острой клаустрофобии. Я ненавижу лифты и терпеть не могу, когда поезд метро надолго останавливается в туннеле. Думаю, что в какой-то мере меня, как человека, слишком зависимого от постоянных возбуждающих стимулов, пугает скука, угроза оказаться в месте, где нет связи. Я не очень хотел закрываться в этом контейнере и просто лежать в нем в течение часа, какое бы успокоение мне ни обещали. А что, если там будет слишком тихо?Но я взял себя в руки и сделал все, что нужно. Еще не до конца успокоившись, я разделся догола и осторожно попробовал воду ногой, потом опустился в ванну, и вода вытолкнула меня, словно поплавок. Мое тело было погружено в воду всего на три четверти. Затем свет погас, и я стал прислушиваться к своим чувствам. Можно сказать, что это походило на утробу матери: я в буквальном смысле находился в жидкости внутри биоморфной капсулы. Флоатинг сразу же отключает многие шумы, и речь идет не только о звуковых волнах. Я почувствовал, как мой разум отрешился от всех физических ощущений, ведь мне не надо было больше думать о том, как двигаются мои конечности. Не надо было обрабатывать и визуальную информацию, открыты были глаза или закрыты — не важно. Но тишина не была абсолютной. Я мог слышать низкие вибрирующие звуки моторов и шин, скользивших по мостовой под окном. Затем я стал различать попискивания приборов и плеск воды в других контейнерах, очевидно, находившихся за стеной моей комнаты. Я постоянно возвращался к мысли о том, что в других комнатах в других ваннах точно так же лежали в воде другие голые люди, как и я закрытые крышкой. Каждый из нас находился в собственном мире, каждый был оторван от внешнего окружения, и все же в некотором смысле мы были вместе, как предсказательницы будущего из фильма «Особое мнение», которые лежали на спине в своей сверкавшей синим цветом треугольной ванне, — вот только пользы от нас не было никакой.Я постарался успокоиться, убедился, что не утону, и расслабил плечи, а затем попытался дышать как при медитации. Когда у меня это получалось, я переставал замечать время, но мне все время что-то мешало. Может быть, ванна была мне немного не по росту. Время от времени моя голова или пальцы ног упирались в ее стеклопластиковую скорлупу, и тогда я казался себе резиновой уточкой, а не свободно парящим в космосе существом. Я принимал разные позы, удобные для флоатинга, закидывал руки над головой или вытягивал их по бокам, то сгибал колени, то распрямлял ноги. Все это было похоже на купание в младенчестве. Лучше всего я ощутил REST, когда смог полностью погрузиться в тишину и перестал что-либо чувствовать или думать. Наверное, такое происходит на обычно недоступном для меня уровне медитации, который легко достигает только хорошо натренированный человек. Я просто существовал, занятый исключительно ощущением флоатинга, не беспокоясь ни о списке будущих дел, ни о нависших дедлайнах. Казалось, мое тело спит, а мозг бодрствует. Никакого приступа клаустрофобии не случилось, ведь в любой момент можно было открыть резервуар. К тому жемне не было скучно — я ощущал приятное ничто. Когда я снова услышал, как снаружи, сначала тихо, будто издалека, а потом громко зачирикали птички, и увидел дискотечные огни под водой, то удивился тому, насколько быстро пролетел час. Я сделал классное селфи в освещенной воде, принял душ и вышел из Soulex в странном состоянии — как будто очнулся после прекрасной дремы, а не после химического дурмана. Я с удивлением понял, что ощущение расслабленности все время жило где-то в глубине моего мозга. Но, чтобы выпустить его на свободу, нужно было специальное приспособление и час свободного времени в полной изоляции от внешнего мира.После первого сеанса флоатинга я вспоминал безбрежное спокойствие в темноте и тишине замкнутой ванны каждый раз, когда моя жизнь становилась слишком шумной. Ощущение расслабленности было настолько сильным и мне в нем было так хорошо, что я записался еще на несколько сеансов. Со временем мне понравилось то, что я не мог понять, когда мои глаза открыты, а когда закрыты. Я висел в объятиях теплой воды, и слезы наворачивались на глаза. Ночами после сеансов мне снились странные, невероятно реалистичные сны. Но однажды меня настолько вывела из себя маленькая полоска света, проникавшая в комнату из-под двери, что я вылез из ванны и заткнул щель полотенцем.Постепенно меня начала раздражать искусственность этой ситуации. Я потреблял промышленно созданную тишину с почасовой оплатой как некую роскошь, как товар, пользующийся спросом. Чтобы справиться с излишком раздражителей XXI столетия, я купил себе право посещать пещеру каменного века — это была настоящая капитуляция. Филип Джонсон контролировал окружавшее его пространство, жестко навязывая свой порядок, решая, какие предметы могут остаться в Стеклянном доме, а какие будут изгнаны. Цифровой минимализм тоже все контролирует, уничтожая лишнее. При сенсорной депривации полнейшая тишина не достигается самостоятельно, а навязывается. Просто некий отрезок времени превращается в уютную, но дорогую пустоту.Сегодня тишину можно носить с собой. Несколько лет назад я не пожалел денег и за 300 долларов купил шумоподавляющие наушники фирмы Bose для работы в многолюдном офисе. Люди с этими толстыми серыми приспособлениями встречались мне повсюду: в пригородных поездах, в очереди к доктору, а чаще всего — в самолетах. Стоило только шасси оторваться от взлетной полосы, как в соседнем со мной кресле бизнесмен в деловом костюме уже надевал свои наушники, и на них загорался зеленый огонек, сигнал того, что все работает и шума больше нет. Я не смог бы поговорить с соседом, даже если бы захотел. Немецкий бренд обещал «спокойный комфорт». Действительно, эти «подушки» закрывали мои уши, словно облака, а дужки между ними как будто вообще не существовало. Щелканье по электронным приборам стало современным ритуалом, почти молитвенным действием. Здесь же звук исчезал с легким свистом, уступая место вакууму. Слышно было только отсутствие звука, их отсекали наушники, испуская инвертированные волны, равные по силе и противоположные тем шумам, что меня окружали.Тишина — важнейшая часть минимализма. Это фоновое состояние, где царствует все незаметное, что и не может быть замечено, как бы ни были обострены наши чувства, от чего бы вы ни отгораживались. Но существуют различные виды тишины: некоторые предлагают статичное отрицание, а другие — нечто более глубокое и более сложное. Даже некомфортное.В рубрике «Открытое чтение» мы публикуем отрывки из книг в том виде, в котором их предоставляют издатели. Незначительные сокращения обозначены многоточием в квадратных скобках. Мнение автора может не совпадать с мнением редакции.