Когда мы действительно становимся взрослыми?

Можно ли считать человека взрослым только потому, что он — родитель? А если ребенок появился у 15-летнего подростка? Может быть, мы становимся взрослыми, когда наступает совершеннолетие? Или все же тогда, когда мы оканчиваем университет, устраиваемся на работу, вступаем в брак? А если человек решает прожить жизнь один и не брать на себя обязательств и ответственность за других? Неужели он так и остается всю жизнь пусть не ребенком, но ведь и не совсем взрослым? А кем тогда? Публикуем сокращенный перевод статьи журналистки Джули Бек для The Atlantic, в которой она рассуждает о том, что делает людей взрослыми в эпоху, когда грань между детством и взрослостью размыта как никогда прежде. #note1 {display: none;} #note2 {display: none;} #note3 {display: none;} .block { background: #f5f5f5; border: 0px ; text-align: left; width: 300px; z-index: 1; padding: 10px; font-family: sans-serif; font-size: small; } .spoiler > .block {display: none; position: absolute;} .spoiler > input:checked + .block {display: block;} label {font-size: small; vertical-align: super;} label:hover {cursor: pointer; text-shadow: 1px 1px 2px #f5f5f5, 0 0 1em #f5f5f5; } .marker { background: #FFE3E0; background: linear-gradient(180deg,rgba(255,255,255,0) 45%, #FFE3E0 55%); } Вероятно, было бы справедливо назвать Генри человеком, у которого не было цели: после окончания Гарварда он вернулся к своим родителям. Сперва ему удалось устроиться преподавателем, но через две недели Генри решил, что это не для него, и ушел. Ему потребовалось время, чтобы найти свое призвание: он работал на карандашной фабрике своего отца, продавал журналы, ходя от двери к двери, брал временную преподавательскую и репетиторскую работу и даже ненадолго убирал навоз лопатой, прежде чем добился некоторого успеха в том, что считал своей настоящей страстью, — писательстве.Генри опубликовал свою первую книгу «Неделя на реках Конкорда и Мерримака» когда ему был 31 год, спустя 12 лет смены работы и переходов от жизни в доме своих родителей к самостоятельной жизни и жизни с приятелем, который верил в потенциал Генри. Возможно, он слегка сбился с пути в молодые годы, но, кажется, в итоге жизнь Генри Дэвида Торо❓Известный американский писатель, философ, публицист, натуралист и поэт, — прим. ред. обернулась вполне нормально. (Напомним, что приятелем, у которого обитал Торо, был Ральф Уолдо Эмерсон.❓Американский эссеист, поэт, философ, пастор, лектор, общественный деятель, один из виднейших мыслителей и писателей США, — прим. ред.)Его путь не был нетипичным для XIX века, по крайней мере для белого человека в США. Молодые люди часто переживали периоды независимости, перемежающиеся периодами зависимости. И если это кажется вам удивительным, то причина, вероятно, в «мифе о том, что в прошлом переход к взрослой жизни был более плавным», — пишет Стивен Минц, профессор истории Техасского университета в Остине. На самом деле, если вы думаете о переходе к «взрослой жизни» как о совокупности формальных показателей — получение работы, переезд от родителей, женитьба и рождение детей, — на протяжении большей части истории, за исключением 1950-х и 60-х годов, люди не становились взрослыми столь предсказуемым образом. И все же сегодня все вышеперечисленное по-прежнему является почитаемыми показателями взрослой жизни. […] «Я думаю, что существует действительно сложный переход [между детством и взрослостью], — говорит Келли Уильямс Браун, автор книги «Adulting: How to Become a Grown-up in 468 Easy (ish) Steps». — Это сложно не только миллениалам, я думаю, что это было сложно и для поколения X, и для беби-бумеров. Совершенно внезапно вы оказываетесь в мире с безумным набором вариантов, но вы не знаете, что выбрать».Один только возраст не делает из вас взрослого. А что же тогда делает? В США люди женятся и заводят детей в более позднем возрасте, но это всего лишь необязательные атрибуты взрослой жизни, а не сама «взрослость». Психологи говорят о периоде затяжного отрочества, который не заканчивается, когда человеку исполняется 20 или даже 25 лет, и все же когда человек из него выходит? Что, наконец, делает нас действительно взрослыми?Я решила попытаться ответить на этот вопрос в меру своих возможностей, но предупрежу вас заранее: ответа либо нет, либо существует множество сложных и многогранных ответов. […] Взрослая жизнь — это социальный конструкт (как и детство, если хотите). И, как и все социальные конструкты, он имеет реальные последствия. Конструкты определяют, кто несет юридическую ответственность за свои действия, а кто нет, какие роли люди могут играть в обществе, как люди относятся друг к другу и как они относятся к себе. Но даже в тех сферах, где определить разницу легче всего — законы или физическое развитие, — взросление бросает вызов простоте.Так, в США нельзя пить алкоголь, пока вам не исполнится 21 год, однако законодательное совершеннолетие, наряду с правом голоса и возможностью пойти в армию, наступает в 18 лет. Или нет? Фильмы для взрослых вам разрешают смотреть уже в 17, а заниматься какой-то посильной работой — с 14.«Хронологический возраст не очень хороший показатель [зрелости], но это то, на что нам нужно опираться в практических целях, — говорит Лоуренс Стейнберг, профессор психологии в Университете Темпл. — Мы все знаем людей в возрасте 21 или 22 лет, которые очень мудрые и зрелые, но мы также знаем очень незрелых и безрассудных людей того же возраста. И мы не можем проводить тесты на зрелость, чтобы решить, могут они покупать алкоголь или нет». Источник: Alessandro Biasciolit / istockphoto.com Одним из способов измерения зрелости может быть зрелость тела. Ведь, безусловно, должен же быть момент, когда вы перестаете развиваться физически и официально становитесь «взрослым» организмом? Однако это зависит от того, какую меру вы выберете. Так, люди становятся половозрелыми после полового созревания, но оно начинается в возрасте от 8 до 13 лет у девочек и от 9 до 14 лет у мальчиков. Это широкий возрастной диапазон, и даже более того — то, что вы достигли половой зрелости, еще не означает, что вы перестали расти.На протяжении многих веков критерием зрелости считалось развитие скелета❓Согласно Закону о фабриках 1833 года, в Великобритании появление второго моляра (обычно появляется в возрасте от 11 до 13 лет) считалось доказательством того, что ребенок достаточно взрослый, чтобы работать на фабрике.… но оно зависит от того, какую часть скелета вы исследуете. Например, зубы мудрости обычно появляются в возрасте от 17 до 21 года, а кости руки и запястья, которые часто используются для определения возраста, и вовсе созревают с разной скоростью. Так, запястные кости кистей рук полностью развиты уже в возрасте 13–14 лет, тогда как другие кости — лучевая, локтевая, пястные и фаланги — «дозревают» в возрасте от 15 до 18 лет. Последняя кость, формирующаяся в теле, ключица, делает это между 25 и 35 годами. При этом на развитие костей могут влиять экологические и социально-экономические факторы. […] Таким образом, телесные изменения мало помогают в определении границ взрослой жизни. А как насчет культурных перемен? Люди проходят через церемонии совершеннолетия, такие как кинсеаньера, бар-мицва или католическая конфирмация, и выходят после них взрослыми. Теоретически. На практике в современном обществе 13-летняя девочка после бат-мицвы все еще находится на иждивении родителей. Да, у нее может появиться больше ответственности в синагоге, но это лишь один шаг на долгом пути к взрослой жизни, и этот путь не быстрый. Сама идея церемонии совершеннолетия предполагает, будто есть некий переключатель, который можно щелкнуть при подходящем важном поводе, и он сработает. Например, выпуск из средней школы или колледжа — это церемонии, предназначенные для того, чтобы «щелкнуть переключателем» иногда для сотен людей одновременно. Но люди не только довольно редко сразу же в момент выпуска переходят к полностью сформированной взрослой жизни, сам выпуск — это далеко не универсальный опыт. Более того, среднее и высшее образование сыграли большую роль в увеличении переходного периода между детством и взрослостью. […] Установление своего рода институционализированного переходного периода, когда люди учатся в школе до 21 или 22 лет, вполне соответствует тому, что известно ученым о созревании мозга.По словам Стейнберга, изучающего подростковый возраст и развитие мозга, к 22–23 годам мозг в значительной степени завершает свое развитие. Это не значит, что вы не можете продолжать учиться — можете, мозг остается «пластичным», податливым и изменчивым на протяжении всей жизни. Однако пластичность мозга взрослого человека отличается от пластичности развивающегося мозга, когда он все еще формирует новые связи и отсекает ненужные. Пластичность мозга взрослого человека по-прежнему допускает возможность его модификации, однако на этом этапе нервные структуры уже не изменятся […] Управляющие функции мозга — логическое мышление, планирование и другое высокоуровневое мышление — достигают «взрослого уровня зрелости к 16 годам или около того», — говорит Стейнберг. Таким образом, 16-летний подросток в среднем должен сдать логический тест не хуже, чем кто-либо постарше. Немного больше времени требуется для развития связей между такими областями, как префронтальная кора, которая регулирует мышление, и лимбическая система, которая в большей степени отвечает за эмоции, а также биологические побуждения к выживанию и продолжению рода. До тех пор, пока эти связи не устанавливаются полностью, люди менее способны контролировать свои импульсы — это одна из причин, по которым Верховный суд США решил ограничить пожизненное заключение для несовершеннолетних. […] Тем не менее, говорит Стейнберг, вопрос зрелости зависит от поставленной задачи. Например, учитывая полностью развитую способность рассуждать логически, Стейнберг не видит причин, по которым 16-летние не должны иметь возможности голосовать, даже если другие аспекты их мозга все еще созревают. […] В колледже у меня был профессор писательского мастерства, который, как мне кажется, считал себя провокатором — во всяком случае, он всегда пытался сбросить на нас горькую правду. Большинство его провокаций обходило меня стороной, но была одна, которая меня задела. Я не помню почему, но во время одного из занятий он просто сделал паузу и сказал: «В возрасте от 22 до 25 лет вы будете несчастны. Сожалею. Если вы похожи на большинство людей, вы будете заниматься самокопанием». И именно это слово, «самокопание», застряло во мне с тех пор — подходящее описание того, что происходит со многими людьми в этом возрасте Сложность, с которой сталкивались многие люди в возрасте от 18 до 25 лет, отвечая на вопрос «Вы взрослый?», в конце 90-х привела Джеффри Дженсена Арнетта к тому, чтобы объединить этот возраст в новый жизненный этап, который он назвал «зарождающейся взрослостью». Становление взрослой жизни — это неопределенное, переходное время между юностью и настоящей взрослой жизнью. И это понятие настолько расплывчато, что Арнетт, ныне профессор психологии в Университете Кларка, говорит, что иногда он использует в качестве верхней границы 25 лет, а иногда и 29. Хотя он считает, что подростковый возраст явно заканчивается в 18 лет, когда люди обычно оканчивают среднюю школу и покидают дома родителей, юридически признаваясь взрослыми, из этапа «зарождающейся взрослой жизни» человек выходит лишь тогда, когда он к этому готов. Подобная неопределенность привела к некоторым разногласиям относительно того, действительно ли зарождающуюся взрослость можно считать отдельным этапом жизни. Стейнберг, например, так не считает, заявляя, что правильнее было бы говорить об удлинении подросткового периода, который он определяет как период от полового созревания до этапа, когда человек берет на себя большинство «взрослых» ролей. […] Другие критики концепции зарождающейся взрослой жизни пишут, что тот факт, что годы между 18 и 25 (или 29?) являются переходным временем, еще не означает, что они представляют собой отдельный этап развития. «Условия жизни могут меняться, но человеческое развитие не является синонимом простых изменений», — говорится в одном из исследований. […] «Что действительно важно, так это то, что переход к взрослым ролям занимает все больше времени», — говорит Стейнберг. Сейчас у многих людей есть несколько лет, когда они не зависят от своих родителей, уже закончили учиться, но еще не обзавелись супругами или детьми. Частично это может быть связано с тем, что необходимость быть супругом или родителем, кажется, все меньше ценится как важный атрибут взрослой жизни В ходе своего исследования Джеффри Арнетт сосредоточился на том, что он называет «большой тройкой» критериев взрослости, то есть том, что люди считают необходимым, чтобы стать взрослыми, — это умение брать на себя ответственность, принятие независимых решений и обретение финансовой независимости. […] Два критерия из этой тройки являются внутренними, субъективными маркерами. Вы можете измерить финансовую независимость, но как понять, насколько вы независимы в решениях и ответственны? Это то, что вам нужно определить для себя самостоятельно. Когда психолог Эрик Эриксон обрисовал в общих чертах важные этапы психосоциального развития, для каждого из них он определил центральный вопрос, на который человек ищет ответ в течение этого периода времени. В подростковом возрасте вопрос заключается в идентичности, в обнаружении своего истинного «я» и его места в мире. В юности, говорит Эриксон, внимание переключается на близость и развитие дружеских и романтических отношений. […] В целом, существование и приверженность цели, поиск жизненной миссии — это шаг на пути к формированию идентичности, и люди, приверженные этой идентичности, с большей вероятностью будут считать себя взрослыми. […] По словам исследователя образования Роберта Хэвигхерста, чья деятельность пришлась на прошлый век, для каждой стадии жизни существует свой список «задач развития», которые необходимо выполнить. В отличие от индивидуалистических критериев, о которых говорят сегодня, его задачи развития в зрелом возрасте были очень конкретными: найти партнера, научиться жить с партнером, создать семью, воспитывать детей, устроиться на работу, вести дом. Это традиционные взрослые роли — то, за что слишком часто критикуют миллениалов, поскольку они либо не спешат их исполнять, либо не ценят. […] Хэвигхерст развивал свою теорию в 1940–50-е годы, и выбор этих задач являлся лишь отражением своего времени. Экономический бум, наступивший после Второй мировой войны, сделал все это более достижимым, чем когда-либо. Даже для очень молодых людей, для которых было достаточно рабочих мест: иногда им даже не нужен был аттестат об окончании средней школы, чтобы найти работу, которая могла бы помочь содержать семью. Плюс социальные обычаи того времени, которые отдавали предпочтение браку, а не сожительству без брака, вот и получаем: работа, супруг, дом, дети. Но это была историческая аномалия. «За исключением короткого периода после Второй мировой войны, в целом было необычным достигать маркеров полноценного взрослого статуса до того, как вам исполнилось 25–30 лет», — пишет Минц. В прошлом точно так же не существовало сверхответственных взрослых, которые бродили в костюмах-тройках и важно смотрели поверх очков на налоговые декларации, пока сегодняшняя молодежь не убила их своей ленью. Молодые люди также искали счастья, терпели неудачу и возвращались домой, а молодые женщины в XIX веке мигрировали в города в поисках работы даже быстрее, чем мужчины. Которым, кстати, чтобы жениться, часто приходилось сначала ждать смерти своих отцов, чтобы получить наследство. По крайней мере, сегодняшние поздние браки происходят по менее болезненным причинам. Источник: DisobeyArt / istockphoto.com Золотой век легкой взрослости длился недолго. Начиная с 1960-х годов брачный возраст снова стал повышаться, а среднее образование становилось все более необходимым для получения дохода среднего класса. […] Дженсен Арнетт говорит, что нынешние молодые люди по-прежнему хотят сделать карьеру, вступить в брак, завести детей; они просто больше не считают эти факторы определяющими чертами взрослой жизни. К сожалению, не все общество готово разделить их взгляды, и старшие поколения могут не признавать молодых как взрослых до тех пор, пока они не достигнут этих маркеров. […]Из многих обязанностей взрослой жизни лишь одну, которую я слышу чаще всего, называют преобразующей, — это родительство. Когда я спрашивала людей о том, с чем был связан момент их перехода во взрослую жизнь, появление детей было наиболее частым ответом. И дело не в том, что вы не можете быть взрослым, если у вас нет детей. Просто тем, у кого они есть, часто кажется, что это и был момент переключения. […] Наличие детей — это то, что, кажется, заставляет нас чувствовать себя взрослыми и заставляет других поверить в это. […] Забота о больных родителях — это еще одна резкая смена роли, вместе с которой может наступить ощущение взрослости. Однако для того, чтобы стать взрослым, не обязательно должен наступить какой-то один переломный момент — большинство изменений происходит постепенно. […] При всей двусмысленности и субъективности в отношении того, когда человек действительно становится взрослым, есть и другой взгляд на проблему — поиск ответа на вопрос «Когда ты на самом деле ребенок?».Ведь как насчет людей, у которых есть дети в 15 лет? А тех, кому приходится ухаживать за больными родителями в детстве, или тех, кто теряет их в раннем возрасте? Иногда обстоятельства подталкивают людей к взрослым ролям прежде, чем они будут к ним готовы. И почти всегда раннее ощущение взрослости связано с принятием на себя ответственности намного раньше, чем это делают большинство людей. […] На вас определенно могут возложить обязанности взрослого человека, и если мир обращается с кем-то как со взрослым, прежде чем он почувствует себя таковым, это может быть проблемой. […] Быть взрослым не всегда желательно. Независимость может превратиться в одиночество. Ответственность может стать стрессом Минц пишет, что взрослость в некоторой степени культурно обесценилась. «Взрослые, как нам неоднократно говорят, ведут тревожную жизнь в тихом отчаянии, — пишет он. — Классические романы о взрослом возрасте после Второй мировой войны — это рассказы о разбитых мечтах, нереализованных амбициях, разрушенных браках, рабочей и семейной отчужденности». Он сравнивает их с романами о взрослении XIX века, в которых люди хотели стать взрослыми. Возможно, двойственное отношение к тому, чувствует ли человек себя взрослым, частично связано с двойственным отношением к тому, хочет ли он вообще быть таковым. […]«Мы живем в молодежной культуре, которая считает, что после 26 лет или около того жизнь идет под откос», — говорит Минц. […] Взросление — это океан, в который впадает слишком много рек, чтобы было возможным их сосчитать. Его можно закрепить законодательно, но не полностью. Наука может раздвинуть границы понимания зрелости, но не до конца. Социальные нормы меняются, люди отказываются от традиционных ролей или вынуждены брать их на себя слишком рано. Вы можете отслеживать тенденции, но тенденции мало влияют на то, чего хочет и что ценит конкретный человек.Взрослая жизнь в целом — это работа импрессионистов: если вы отойдете достаточно далеко, вы увидите расплывчатую картину, но если прижаться к ней носом, перед вами предстанут миллионы крошечных мазков. Несовершенные, неправильные, но, несомненно, часть большего целого.