«Происходящее на улицах, пытки в тюрьмах — это невозможно забыть». Призер Олимпиады Лещик о Беларуси и Лукашенко

«Когда защищала честь страны на Олимпийских играх, на пьедестале получала медаль, у меня не было столько гордости, которую я сейчас испытываю», — говорит вице-чемпионка Игр-2012 в Лондоне по художественной гимнастике в групповых упражнениях Наталия Лещик. Это она о гордости за Беларусь, которая сейчас переживает непростые времена. Лещик тоже уверена, что в стране должны пройти новые выборы, поэтому не только подписала открытое письмо спортивной общественности, но и регулярно выходит с коллегами на улицы Минска. Ниже — эмоциональный рассказ Лещик, которая верит, что спасти страну поможет единение народа. «Когда подписывала письмо, знала о возможных последствиях» — Ваше имя тоже фигурирует в открытом письме спортсменов Беларуси. Почему решили вписаться в эту историю? — Невозможно молчать. Я буду говорить, даже если потеряю многое. Увиденное в августе… В спорте тоже есть насилие и физическое, и психологическое, в гимнастике уж точно. Бывает, лупят детей и так далее. Мы увидели сейчас, что происходит на улицах, в тюрьмах. Эти пытки невозможно забыть. Не представляю, каково людям, которые стали жертвами. У меня есть знакомые, которые столкнулись с этим. Все это не сказки и не фейки. — Никто не осуждал за подпись? — В окружении таких людей нет. У нас одинаковая позиция. Все беспокоятся, конечно, что может произойти что-то, например, давление, или на машинах без номеров заберут. — А как на работе дела? — Давления не было. Надеюсь, и не будет. Я сейчас не связана с художественной гимнастикой. Возможно, меня искали там, но не нашли. Правда, я наготове. Когда подписывала, знала о том, что могут быть последствия. Да и знала, как государство умеет опрокидывать. Пока ты в спорте, нужен и важен, а если у тебя случилось что-то, выкручивайся сам. — Каким был спорт в стране, когда вы выступали за национальную сборную? Политика была вмешана? Пловчиха Александра Герасименя рассказывала, что даже после завершения карьеры публичные люди боятся за жизнь близких, поэтому им так сложно высказываться. — Безусловно. У нас вообще в стране все очень боятся. Чаще всего высказываются те, кто вне страны. Художественная гимнастика — ранний вид спорта. Я закончила выступать из-за травмы в 17 лет. Когда соревновалась, всегда проходили идеологические собрания с чиновниками. И они до сих пор проходят. Например, перед Олимпийскими играми. Всех собирали и говорили о медалях, о том, что мы должны или не должны делать. Другое дело, как к этому относиться. Я никогда не понимала, почему какой-то человек со стороны рассказывает мне что-то. Честно, слушала не особо. Мне это было ненужно и неприятно. — Правильно ли действующим спортсменам уходить из национальных сборных или менять спортивное гражданство? — Не думаю, что здесь есть какая-то правильная позиция. Каждый решает для себя сам. Сейчас мы боремся за толерантность. Я активно слежу за политикой и сделала для себя вывод, что люди, которые выступают за толерантность с благими намерениями, поступают наоборот по отношению к тем, кто находится на другой стороне. «Беларусы морально и физически устали» —За кого голосовали? — За Тихановскую. — Почему вы ей симпатизируете? — Она была единственным вариантом. Ее предвыборная кампания для меня была убедительной. Она обещала, если ее изберут, сделает прозрачные выборы, на которых народ сможет выбрать своего президента. Мне понравилась такая постановка вопроса. Другие же кандидаты не так сильно заявили о себе, потому что были сняты с предвыборной гонки. Уважение ей за то, что она продолжает гнуть свою линию и сейчас. — Она победила? — Да! Люди видели реальные цифры, когда еще ничего не переделали. Все было на платформе «Голос». Я там тоже оставляла фото. — Какая атмосфера была на участке? — Я живу на окраине города, и у нас было не так много людей, как в центре. Чуть-чуть постояли в очереди и проголосовали. Шторок не было. — Если прежние кандидаты смогут принять участие в повторных выборах, кто мог бы стать человеком, который объединит народ и навести порядок в стране? — Задавала себе этот вопрос. Стопроцентного варианта у меня нет. Если подумать, предпочтительнее был бы Виктор Бабарико. А вообще… Мне хотелось бы честной предвыборной кампании, где все кандидаты рассказали о своих предложениях. У меня до выборов не было такой возможности. Нормальной кампании в стране не получилось. — Почему остаются люди, преданные Лукашенко? — Люди боятся. Им страшно за свою работу… У нас людей автобусами в добровольно-принудительном порядке привозят на многие государственные мероприятия. Если раньше были люди, которые с удовольствием ходили на подобные мероприятия, сейчас их процент невелик. Предлог простой, им говорят: «Вы должны иначе не получите зарплату». И в таком духе. Людям приходится выбирать, потому что им семьи кормить, в конце концов. На самом деле, таких людей сейчас очень мало, меньше, чем нам говорят. Фотографии в интернете с акций протестов — убедительное доказательство. — Лукашенко сам уходить не хочет, а это значит, еще пять лет он будет нервировать беларусов. Как быть? — Хороший вопрос. Не знаю, честно. Надеюсь, нам не придется жить пять лет в подобном состоянии. Я сейчас работаю психологом, стараясь помогать людям. Но даже я испытываю стресс от происходящего. Из-за этого мне трудно помогать клиентам. А прошло же не так много времени. Мы в стране морально и физически устали. Не хочу даже думать, что придется так жить еще один его срок. Это невозможно, невозможно топтаться на одном месте. — Какая ситуация в СМИ сейчас? — С ужасом наблюдаю полное искажение реального в государственных СМИ. Сначала было замалчивание, например, показывали сюжеты про хлеб, а не про происходящее в стране. Сейчас же курс изменился, там продвигают какое-то свое видение истории. Знаю, что многих журналистов задерживали. У нас есть спортивный сайт Tribuna, его внесли в список запрещенных. Открыть его невозможно. Только с VPN можно зайти и прочитать новости. Думаю, понятно, что делает государство и с другими независимыми СМИ в стране. «Последние полгода у власти были сплошные ошибки» — Где были, когда все началось? — Стояла на крыше своего дома и слышала непонятный грохот. Складывалось ощущение, что начался гром, но это не так. Видела вспышки световые. Интернета уже не было, телевизора у меня дома тоже нет. Ужасное состояние, когда ты не понимаешь, что происходит. Думаю, минчанам узнать о случившемся было легко. Вечером все было слышно и видно. — Такая Беларусь — страшный сон? — Да. Мы видим все эти видео. Очень страшно. Каждый день есть опасения, что народ перестанет выходить на улицы, но это не так. Люди готовы выходить, чтобы бороться за справедливость. Отец недавно был в деревне, где раньше жила бабушка, и там встречался с дальними родственниками. Двоюродная или троюродная бабушка, пережившая войну, сказала об увиденном: «Такого кошмара даже немцы себе не позволяли». Думаю, народ уже не забудет и не простит, будет стоять до последнего, чтобы власть приняла все требования. Мы хотим диалога. Никому не нужно насилие. Люди хотят, чтобы виновные в пытках и насилии понесли наказание. Это разумное требование. — Почему только сейчас люди начали митинговать? — Недовольные были всегда. Просто выходило на улицы не так много человек. В 2010 году, когда очередные выборы были, их было гораздо больше. Их, к сожалению, тоже задерживали, как и сейчас. За эти десятилетия у беларусов столько накопилось. Еще и новое поколение выросло, которое хочет лучшей жизни в этой стране. Последние полгода у власти были сплошные ошибки. Они отрицали существование коронавируса, когда люди умирали. В Минске были сложности с водой. Около 700 тысяч минчан получали плохую воду. Ей мыться было невозможно. Не говорю уже про использование, чтобы пить. Власти не реагировали на это. Люди сами разбирались с ситуацией. Возили друг другу воду из одного конца города в другой. И еще ряд ошибок. Все привело к тому, когда терпеть невозможно. — Как сильно изменилось ваше отношение к сотрудникам правоохранительных органов? Думаю, сейчас сложно найти людей, которые бы оправдывали их действия. — Всегда случаются какие-то неприятные истории с правоохранительными органами, но таких зверств… Не помню. Возможно, кто-то со мной не согласится. У нас много людей уезжает. Кто-то уходит из милиции, кто-то уезжает. Думаю, остаются самые стойкие и приспособленные к внутренней системе, которая наверняка там есть. Я не сталкивалась с милицией. Были моменты с ГАИ. Не могу сказать о каком-то негативном отношении. Когда я обнаружила на парковке свою машину побитой, они приезжали, составили все документы, предупредили, что виновного вряд ли найдут. Их общение было вежливым. Хотя… Меня часто останавливают, чтобы проверить документы. Всегда было все в порядке. Однажды у меня спросили: «А вы не пьяная? Точно трезвая?». Повторили это три раза. Было странное чувство. Потом уже начали уговаривать: «Давайте вы будете пьяной, а мы вам что-то напишем?». Ребят, вы проверяйте на наличие алкоголя в организме… Я так понимаю, есть какой-то план по нарушителям в нетрезвом виде. Странная для меня система. Зачем вам выполнить этот план? Не лучше ли, чтобы нарушителей было меньше? Из-за таких ситуаций ты всегда на стреме, понимая, что могут и приписать какое-то нарушение. Сейчас же я испытываю максимальное напряжение, страх, когда вижу сотрудников правоохранительных органов. Готовность бежать, защищаться… Отношение полностью поменялось. — Видела, вы были на улицах вместе с людьми. Какие эмоции? — Это единственная отрада сейчас. Приятно видеть аккуратных, творческих, интеллигентных и креативных людей. У всех такое единодушие. На улицы они выходят мирно, без какой-либо агрессии. Готова повторять бесконечно, что горжусь беларусами. Мы смогли! Когда защищала честь страны на Олимпийских играх, на пьедестале получала медаль, у меня не было столько гордости, которую я сейчас испытываю. — Есть ли кто-то в окружении кто столкнулся с неправомерными действиями силовиков? — Знакомого забирали. Это было очень страшно. Человек не отвечал на звонки, просто не вернулся домой. Ужасное состояние, потому что мы видели происходящее с другими людьми. Нашли через сутки. Немного отлегло. Через четыре дня он вышел. Повезло, что жутких избиений в камере не было. Говорил, как было трудно психологически. — Какие чувства вызывают тысячи собравшихся женщин в колоннах солидарности? — Надеюсь, смогу еще к ним присоединиться. Мужчин забирают чаще, и у меня мелькнула мысль: «Уж лучше бы я вышла, только ничего бы подобного не происходило». Я понимаю, как возникло это движение. Невероятно горжусь. Пусть все будет без последствий. Хочу, чтобы мы добились справедливости. — Что должно случиться, чтобы ситуация изменилась в лучшую сторону? — Нам предстоит большая и тяжелая работа, чтобы выйти из этого кризиса. Выборы нового президента всех проблем не решат. Если же мы добьемся перевыборов, хотелось бы верить, что Беларусь сможет добиться успехов. Нас спасет единение. Подписывайтесь на канал Sport24 в Яндекс.Дзене